Алексей Ефимов - Путешествие вверх
Анмай не знал, правда, сколько велись переговоры, какие аргументы были там предъявлены, и, тем более, какие решения были приняты. Он знал лишь, что Тэйариин никто конкретно не представлял, — на данном этапе развития они наверняка уже были несуществоподобны, — и все переговоры велись через машины Кунха. Он не знал, что симайа отдали в уплату, — но цена за Вселенную, была, несомненно, неслыханно высока. Возможно, ей стала война с Мроо, возможно, что-то ещё. Но сама процедура передачи контроля над машинами Кунха оказалась очень сложна технически, — даже при доброй воле Тэйариин. Любой договор, который мог бы быть подписан, не стоил бы тут и гроша, — и потому восемь триллионов симайа, — по триллиону на каждую из восьми машин Кунха, — должны были переселиться в них, чтобы стать новой основой их коллективных сознаний. Сейчас «Укавэйра» пробивала Туннели от Р`Лайх к ним, чтобы симайа смогли попасть в свои новые дома. Но такое переселение означало потерю тела и физической свободы навсегда, и пока что нашлось лишь четыре триллиона добровольцев, — ровно вдвое меньше, чем нужно. Для перевозки даже такого их количества нужны были годы, и это обещало отвлечь большую часть флота, который был нужен симайа для решения совсем других задач. Момент, — самый разгар войны с Мроо, — был очень неудачный. Он означал, что тысячи разумных рас погибнут, просто потому, что их защитники уйдут, фактически, в другую Реальность, всего лишь для того, чтобы дать Золотому Народу власть над ней, — и шанс на победу в этой проклятой войне.
Анмай не сомневался, что нужное число добровольцев будет набрано, — но процесс обещал стать очень непростым, и растянуться на многие годы. К тому же, в добровольцы наверняка уйдут лучшие. Здесь, в этой Реальности, останется двенадцать триллионов симайа, — но справятся ли они с ней, даже получив могучую поддержку своих перешедших собратьев?
Анмай знал, что за всё время своей истории симайа смогли обнаружить около миллиона различных разумных рас, — и четыреста тысяч из них Мроо уже уничтожили. В большинстве случаев симайа могли защитить их, лишь отправив в относительную безопасность своих не-планет, — но только в виде матриц, потому что даже внутри них не хватило бы места для такой невероятной массы живых существ. Лишь за последний год симайа вывезли население пятнадцати тысяч планет, в большинстве случаев, против их воли. Вернуть им родину и жизнь можно было лишь одержав победу в войне с Мроо, — но дело шло как раз к обратному исходу. Год назад флот симайа насчитывал семьсот тысяч кораблей, — и за этот год четыреста тысяч их погибли, в то время как верфи ввели в строй всего 265 тысяч кораблей. Короче говоря, кораблей катастрофически не хватало, даже несмотря на то, что к их производству прилагались все усилия. И лишь сто пятьдесят тысяч кораблей можно было использовать для спасения младших рас, все остальные должны были сражаться.
Анмай понимал, что если бы не установки Сверх-Эвергет, — от йэннимурского флота давно ничего бы не осталось. Но дела тут тоже обстояли не блестяще, — за последний год одиннадцать тысяч таких машин было произведено, — и двадцать тысяч потеряно, при этом удалось уничтожить лишь семь тысяч матоидов. На этом фоне сражение у Эрайа смотрелось грандиозной победой.
— Собственно, теперь всё и начнется, — продолжил Айэт, приподнявшись на локте. Его чистые глаза оживленно блестели. — Золотому Народу придется совсем нелегко. Ведь они должны создать заново все сверхсознания машин Кунха, чтобы они позволили им изменить Реальность в её Местной Зоне. Всё это займет тысячи лет. И на них теперь легла вся тяжесть войны с Мроо. Бой у Эрайа не выиграли даже стервятники, и если так пойдет вся война…
— Вчера «Укавэйра» пробивала Туннель к Ана-Йэ, — когда Мроо вторглись в центр галактики А-3754, и симайа попросили её о помощи, — тихо сказал Анмай. — Она уничтожила там восемнадцать колоний Мроо, — это около миллиона матоидов.
— Это очень много, — сказал Айэт. — Считается, что их всего несколько миллионов.
— Да. Но не в результате её атак, — она смогла уничтожить всего четыре или пять колоний. Её битва с Мроо вызвала квантовое вырождение, — и весь центр галактики А-3754 теперь опустошен. Семьсот населенных планет и пятьсот пятьдесят разумных рас погибли, — как и сто миллионов симайа, и шесть сотен их кораблей-миров, и восемьдесят установок Сверх-Эвергет. Пятьсот из этих кораблей уже были загружены матрицами, — и все они тоже погибли. Вот так.
— Но почему Мэйат не помогут им? — возмутился Айэт. — Разве они не уничтожили всех Мроо в своей Вселенной?
— Уничтожили. Но для этого им пришлось послать в бой двадцать девять Нэйрист — все, какие у них только были. Это около тысячи солнечных масс, представляешь? Никто не бросит такую мощь в эту Вселенную, — разве что для того, чтобы её уничтожить. Стабильность физики в ней опасно нарушена, — слишком долго её здесь изменяли, и слишком сильно. Эта война может привести к катастрофе, после которой здесь вообще не останется жизни, — никакой и нигде. Симайа должны быть очень осторожны, — если хотят уцелеть. Я слышал, что Тэйариин отзывают свои пульсары-корабли, — чтобы избежать катастрофы, и чтобы не потерять их, если она всё-таки случится.
— Даже если симайа смогут победить, я не знаю, удастся ли их грандиозный труд по перестройке нашей части мироздания, — тихо сказал Айэт. — О других я и не говорю… Но их попытка изменить её физику, создать в ней закон сохранения жизни, сохранения упорядоченности, так, чтобы ни одна искра разума, возникнув, больше не исчезала, — всё это заслуживает величайшего уважения. И мне странно думать, что если бы не ты, — этого народа не было бы… как и меня, — Айэт замолчал.
Анмай ответил не сразу.
— Если их попытка удастся, нужно будет такое уважение, на которое я, боюсь, неспособен. Но за всё нужно платить. Платой за неуничтожимость жизни станет резкое возрастание градиента энтропии. Очень резкое. Срок эволюции Вселенной резко сократится, и тепловая смерть постигнет её куда раньше безвременья…
— Бессмертие разума стоит этого, Анмай, — серьёзно сказал юноша. — Мы-то с тобой знаем, как легко уничтожить человека, мир, целую цивилизацию. Надо сделать так, чтобы… создавать было легче, чем разрушать. Но симайа говорят, что тогда в мироздании не останется даже понятия о свете… или понятия о прошлом. То может оказаться мир, в котором не будет места для нашей памяти… а может, и будет. Кто знает будущее?
— Те, кто хотят изменить его, — должны знать, — Анмай пожал плечами. — Но знают ли они, чем это всё кончится? Ведь власть над мирозданием, — ужасное искушение. В нем есть множество других вещей, которые стоит исправить. Например, почему бы всем разумным существам не испускать приятного для глаз света, и, если уж на то пошло, не издавать чудесной музыки? Йалис позволяет это сделать. В экономическом плане это также возможно. Почему бы симайа после победы над смертью не приступить к этому? Можно придумать много таких улучшений, которые эффектны, и в принципе осуществимы, — но бесполезны, и даже губительны в дальней перспективе.
Они помолчали.
— И что ты будешь делать дальше? — спросил Анмай.
— Я? — Айэт перекатился на спину, глядя в хмурый небосвод. Капли дождя попадали ему в глаза, и он прикрыл их ладонью. К его мокрой коже прилипли былинки, стебли травы путались в густых волосах.
— Симайа решили уподобиться богам, они хотят создать души, раз уж в них верит большинство рас. Их труды будут тяжелы и многообразны, и им нужны будут помощники. А на «Увайа», — двести тысяч матриц файа, ещё времен расцвета их Первой Культуры. Однажды они уже смогли возродить свою погибшую расу. Они смогут сделать это вновь, раз уж все матрицы «Укавэйры» слились в неразделимое целое. Раньше на моих мирах не было жизни. Теперь будет. Давно умершие будут жить вновь, и у моей цивилизации появятся новые хозяева… точнее, старые. Мроо хотели уничтожить наш народ. Но, к счастью, этого не случилось, и возрожденные файа пойдут рука об руку с Золотым Народом. И там, где не окажется симайа, будут они, — а Йэннимур не даст им сбиться с пути, — никогда больше. А я? Конечно, теперь я уже совсем не тот пастух, каким был в Линзе, но, пожалуй, ещё кое-что могу. И я хочу предложить симайа отстроить Линзу. На «Увайа» есть её чертежи, и матрицы лучших её жителей. Кое-что есть у них, кое-что у «Укавэйры»… Ничто не исчезает безвозвратно, Анмай!
— Ничто не исчезает, — эхом откликнулся тот. — Но вряд ли роль пастуха при собственных предках тебе понравится.
— Ты прав. Теперь я буду скорее наблюдателем, чем пастухом… по крайней мере, пока будет жить моё тело. А потом… Я ещё не знаю, каким будет мой окончательный облик. Возможно, я стану симайа, но вряд ли. Мне нравится, как в моем теле пульсирует кровь. Стать плазменной сферой… — он скривился. — Скорее всего, я вновь стану интеллектронной машиной, когда Линзу восстановят, — стану навечно. Но ещё очень нескоро. А пока я буду помогать иным расам в их восхождении, как помогают симайа… Это очень нелегко, но у меня есть опыт. А прежде всего, я хотел бы посетить теневую сторону мироздания. Я давно мечтаю попасть туда… узнать, что там… а потом стать мостом между двумя сторонами, попытаться соединить их… глупая мечта, верно? А впрочем… не знаю. Не стоит спешить, когда выбираешь свой путь.
