Яна Ясинская - Выбор шатеры
— За победу!
— За победу, моя госпожа! — посол Ромеро, чьё трёхмерное голографическое изображение высвечивается перед главой Земного альянса с бокалом в руках, склоняется в почтительном поклоне.
Айлит делает пару глотков, после чего отставляет в сторону недопитый бокал с яркими следами от алой помады. Пытливо смотрит на Стива Ромеро, до странности быстро постаревшего за последние несколько дней.
— Не знаю, как вы это сделали, но… Браво! Одним взрывом уничтожить равновесие сил в галактике. Масштабно мыслите, мой друг! Очень масштабно!
Знала бы она, чего стоило Ромеро протащить на альтаирский звездолёт взрывчатку! Вещество было вживлено в организм одного из ничего не подозревающего альтаирского слуги. Люди Ромеро сумели незаметно усыпить его ночью и ювелирно прооперировать.
— В день смерти Иоанн договорился с Дэмонионом, что они подпишут пакт о ненападении. Одна подпись и перемирие бы превратилось в зацементированный мир, а это… Вы сами знаете, госпожа Айлит, мирное небо противопоказано нашей военной промышленности. У нас и так на сегодняшний день переизбыток произведённого оружия. Отсутствие рынка сбыта — не лучший экономический посыл для нас.
— О да! — лицо Айлит озаряет неизменная улыбка. — Кстати, Вы уже выяснили, кто претендует на Альтаирский престол? Надеюсь, претендентов хватает? Надеюсь, Дэмонион проявит присущую ему мудрость и быстро избавиться от прямого наследника — третьего мальчишки. Нам всем на руку междоусобные распри на Альтаире. Ни Земле, ни Дарию не нужна сильная третья империя.
Вопрос госпожи Петтигрю вызывает у посла заметное удивление с небольшим замешательством.
— Претендентов нет, но… Молодой император ещё жив. Мне кажется, не стоит так сразу списывать его со счетов. Надо подождать хоть пару дней…
На лице женщины застывает холодная улыбка. Главе Альянса требуется несколько минут, чтобы осмыслить услышанное. Первоначальная тревога довольно быстро сменяется спокойствием.
— Сколько лет этому мальчишке? Семнадцать — восемнадцать, верно?
— Да.
— Вдали от родной планеты, без должной охраны и защиты… К тому же я слышала, он был слаб здоровьем. Всякое может случиться, не правда ли, мой дорогой Ромеро? — Айлит поднимает на подчинённого хитрый взгляд. — Поговорите с Дэмонионом об этом, намекните… Подскажите…
— Уже.
— И? — Айлит Петтигрю заинтригованно замирает, превращаясь в само внимание. — Насколько мне известно, Дэмонион всегда по-особому благоволил к мальчишке. Признаться, меня всегда это несказанно удивляло! Вот уж не думала, что Тёмный император способен хоть к кому-то испытывать симпатию!
Вот он — коронный час Стива Ромеро, который он ждал столько лет! Наконец-то, эта крашенная дамочка поймёт, с кем имеет дело! Что он не просто слуга! Он политик, стратег, способный не только прозябать на этом Богом забытом Дарии, но вершить историю вселенной!
— Так и есть: благоволил. Однако Дэмонион, будучи истинным правителем, никогда не поставит личные симпатии превыше интересов империи. А в интересах Дария видеть Альтаир обезглавленный, терзаемый бесконечными междоусобными распрями, поэтому что-то мне подсказывает: мальчишка не будет жить долго. Думается, что правление нового Императора Альтаира — Иоанна Дрогварда Второго войдёт в историю вселенной, как самое короткое, длиной всего лишь в пару дней.
Довольная Айлит Петтигрю вновь берёт и поднимает бокал.
— Я пью за то, чтобы ваши слова, Ромеро, оказались пророческими. Надеюсь, мальчишка-император не доживёт и до завтрашнего утра.
— Так и будет, госпожа. Вот увидите: так и будет.
* * *Такая пронзительно звёздная ночь. Тёмно-сиреневое небо, усыпанное миллиардами серебряных точек. Блеклый Тус едва виден, зато лучезарная Наоки блистает во всей своей огненно-рыжей красе.
Сижу на опушке, расположенной на самой окраине старой части Адейры. Заторможено смотрю на сверкающие огни столицы и не знаю… Не знаю, ни что делать, ни как жить дальше.
Да и зачем жить? Ради кого?
В душе лишь пустота и отчаяние, разъедающие изнутри. Глаза застилают слёзы. Только легче от них не становится.
Мне действительно незачем больше жить. Чувствую себя конченным эгоистом. По логике, я должен был в первую очередь оплакивать смерть моих кровных родственников: отца, братьев, но вместо этого перед глазами всё время стоит она — Ада. Моя жена.
— Эван, какого чёрта ты здесь делаешь?! — странно слышать такие слова от священника.
Взволнованный встревоженный отец Марк появляется из темноты настолько неожиданно, что я вздрагиваю. Как он меня нашёл? Впрочем, глупый вопрос… Эта опушка — моё любимое место в Адейре.
— Неужели ты не понимаешь, какой опасности подвергаешься?!
— Отец Марк, простите, но… Я не хочу никого сейчас видеть.
— Зато тебя очень хочет видеть Дэмонион! — чуть ли не с психом шипит священник, хватая меня за руку, заставляя подняться с земли. — Эван, хватит жалеть себя! Хватит оплакивать тех, кого уже не вернёшь! У тебя нет времени на такую роскошь! На тебя уже началась охота! Я договорился с нашими людьми. Завтра же отправляемся на Тус. Там на перевалочной базе нас будет ждать военный звездолёт. Мальчик мой, тебе надо как можно быстрее вернуться на Альтаир, иначе…
— Да плевать я хотел на Альтаир! — не выдерживаю, срываюсь я. У меня не осталось сил врать себе самому. — На все эти ваши воины, на политику…!
— А на миллиарды твоих подданных тебе тоже плевать? — злые слова отца Марка заставляют меня вернуться в реальность. — На стариков, женщин, детей…? На всех тех, чьи жизни, чьё будущее теперь напрямую зависят лишь от тебя…?
— Но я не хочу, чтобы от меня кто-то или что-то зависело!
Вот только ответственности за жизни миллиардов незнакомых мне людей сейчас и не хватало! Я со своей-то жизнью не знаю, что делать…
— Не важно, что ты хочешь, Эван! — в голосе отца Марка звучит странная смесь безапелляционности и, в то же время понимания и жалости ко мне. — Важно лишь то, что теперь ты правитель Альтаирской империи! В твоих руках судьба целого народа! Эван, прости, но ты не имеешь никакого морального права ставить свою боль превыше интересов целой империи. Хочет ты того или нет, но с этого дня ты — император! И, поверь, Дэмонион и Земной альянс сделают всё, чтобы твоё правление было как можно короче. Им на руку, чтобы на Альтаире наступил хаос, чтобы всё, ради чего годами на огромные жертвы шел твой отец, ты сам, оказалось напрасным. Хотя бы в память о них, Эван, об отце, братьях, об Аде… Не сдавайся. Живи. Не дай войне вспыхнуть с новой силой.
— Он убил мою семью! — на смену боли и отчаяния внезапно приходит злость, горечь, гнев. — Вы думаете, я поверю, что их смерть была нелепой случайностью? Что звездолёт взорвался просто так?! И вы хотите, чтобы я сохранил мир с человеком, который…
— Я лишь хочу, чтобы смерть твоей семьи не сыграла на руку Земному альянсу, который спит и видит, что между Дарием и Альтаиром вновь развернётся полномасштабная война!
Отец Марк пугающе хладнокровен. Невольно ловлю себя на мысли: вот из кого бы вышел превосходный политик. Все чувства в сторону. Главное — интересы государства. Государство, на которое мне, по большому счёту, плевать.
— Эван, да очнись же ты! Это политика! На кону стоят жизни миллиардов людей! Равновесие сил во вселенной теперь зависит только от тебя. От твоей мудрости! — отец Марк устало вздыхает, сбавляя тон. — Ты больше не Эван… Понимаешь?
Похоже, у моего наставника подошли к концу все аргументы, раз он начал пороть какую-то чушь. Что значит, я «не Эван»?
— Не Эван? — невесёлая усмешка касается моих губ. — И кто-же я тогда?
— Ты Иоанн Дрогвард Второй, император Альтаирской империи, — устало произносит священник, задумчиво добавляя. — Похоже, мой мальчик, это с самого начала и была твоя судьба.
* * *Так трудно и страшно осознавать правду. Признавать, что Айрис всё-таки права…
Да… Я могу быть женой младшего «запасного» сына императора Альтаира, сына, который никогда не взойдёт на престол. Но дарийка — дочь своего народа, который веками воюет с Альтаиром — не имеет никакого морального права быть законной супругой правителя Альтаирской империи. Потому что это нонсенс! Абсурд! Глупость! Это то, что никогда не примут и не простят своему повелителю его же подданные альтаирцы. И мне это надо чётко понять и принять.
Не ради себя.
Ради Эвана.
Ради памяти о его родных, которые так хорошо приняли меня, хотя с лёгкостью могли бы отвергнуть.
Я не могу их предать, подвести.
Всё ещё сижу в спальне. Жду десять, пятнадцать, двадцать минут. Полчаса. Час. Наконец, появляются они: взбудораженные Айрис и Дэрэк. При виде живой меня толстяк-землянин меняется в лице. Похоже, он не поверил дочке посла на слово, о том, что я жива.
