Дэвид Файнток - Надежда патриарха
– Он не может говорить.
– Приведи его. Дорогая, найди мне рубаху и китель. И еще – знаки отличия. Я хочу, чтобы мое выступление с капитанского мостика транслировалось на весь мир. Наверное, при одевании мне понадобится твоя помощь.
– Ты приступаешь к исполнению своих обязанностей?
– Через несколько секунд.
Она быстро наклонилась и поцеловала меня.
– Не будь слишком упрямым, – сказала она, идя к дверям. – Береги себя.
«Для чего?»
– Внимание, «Галактика». Адмирал Йохансон с борта местного шаттла Зебра-12 орбитальной станции. Я прибыл по приказу Адмиралтейства принять командование. Мы подойдем к приемной камере второго уровня.
– Отказать им, сэр? – спросил Гарроу. Еще одна назойливая попытка лейтенанта быть полезным.
– Ни в коем случае. Мы его ждем.
– «Галактика», подтвердите, пожалуйста. Имейте в виду, что мы вооружены и находимся в полной боевой готовности.
– Подтвердите, лейтенант. Спросите, сколько их. И запросите их идентификационные номера.
Он все так и передал. На шаттле оказалось девять человек. Трое лейтенантов, несколько морских пехотинцев-сержантов и одно гражданское лицо – главный помощник заместителя Генсека Валера.
– Мистер Кэрр, на капитанский мостик, быстро!
В ожидании я барабанил пальцами по приборной доске. То, что я намеревался сделать, было отвратительно.
Влетел Дерек Кэрр. Он отлично выглядел в новенькой флотской униформе. Жаль, что много лет назад он позволил уволить себя в отставку.
– Лейтенант Кэрр докладывает, сэр.
– Распоряжения, которые я сейчас отдам, выполняются на добровольной основе. Если ты откажешься, это не будет иметь для тебя никаких последствий.
Он молча ждал.
– Возьми людей главстаршины и эвакуируйте всех из секции 5 уровня 2. Действовать надо быстро, но убедитесь, что вы не упустили никого из пассажиров. Надень скафандр. Возьми гаечный ключ и полностью заряженный лазерный пистолет. Понял?
– Да, сэр. – Его лицо ничего не выражало.
– Будучи в скафандре, поприветствуй в шлюзе секции 5 от имени лейтенанта Гарроу группу адмирала Йохансона. Обращайся с ними вежливо и уважительно. Проводи их к шкафчикам для скафандров рядом со шлюзом. Объясни, что ты собирался выйти наружу для ремонта поврежденного датчика. На «Галактике» их несметное количество. Когда прибывшие снимут скафандры, позвони на мостик и спроси мистера Гарроу, где гардемарин, который должен их сопровождать. Потом войди в шлюз.
– Слушаюсь, сэр.
– Включи насосы. Когда внешний люк откроется, заблокируй его гаечным ключом. Потом вытащи лазерный пистолет и прожги внутренний иллюминатор шлюза.
– Сэр!
Я невозмутимо ждал.
– Мистер Сифорт, это же… – Он сглотнул слюну.
– Они виновны в государственной измене, Дерек. Они вооружены. Они убьют или арестуют меня, как только увидят.
– Но… – Он поднял руку, чтобы предупредить дальнейшие объяснения. Несколько секунд взгляд его был прикован к столу. Потом Дерек сказал:
– Приказ получен и принят к исполнению, сэр. Что-нибудь еще?
– Как представитель Всевышнего на борту корабля я освобождаю тебя от ответственности, сейчас и на будущее. – Это была одна из многих мерзостей, которую я совершал от Его имени.
– Благодарю вас, сэр. В этом нет необходимости.
Я сидел перед голографокамерой в новенькой форме и с двойной дозой обезболивающего. И Земля, и вся Солнечная система видели мое изможденное лицо, мой хмурый вид. Вне поля зрения камеры, прислонившись к стене, Арлина держала за руку Филипа.
На нижнем уровне техники ремонтировали иллюминатор пятой секции. Когда работы будут закончены, в эту секцию можно будет подать воздух.
– Я – адмирал и Генеральный секретарь Сифорт, действую в рамках полномочий, предоставленных мне военным положением. Корабль Военно-Космических Сил «Галактика» снова в руках правительства. Все воинские части, как ВВС ООН, так и Флота, должны вернуться в свои казармы и ждать дальнейших распоряжений. Коменданты орбитальной станции Флота и базы Лунаполиса будут арестованы.
– Чисно Валера, – продолжал я строго, – снимается с должности заместителя Генерального секретаря Организации Объединенных Наций. В ходе заочного расследования дела он обвинен в государственной измене и приговаривается к смерти. Приговор может быть пересмотрен, если Валера немедленно прибудет на базу Флота «Потомак». Начиная с четырех часов – я посмотрел на часы – восточноамериканского времени каждый чиновник правительства или офицер, который встретит мистера Валера вне пределов базы «Потомак», обязан привести в исполнение смертный приговор. Я сурово посмотрел в камеру:
– Сенаторы, которые продолжают выступать против законной власти, снимаются со всех должностей и до конца жизни лишаются права участвовать в выборах. Я буду нетерпим к любым актам неповиновения, неуважения к законам, пока нынешний кризис не будет разрешен.
Теперь другие вопросы. Джеренс Бранстэд должен быть немедленно освобожден, и ему надлежит приступить к исполнению обязанностей главы моей администрации.
Пакет экологических законов, представленный моей администрацией на рассмотрение Сената, вступает в силу через семь дней, начиная с сегодняшнего. Он будет называться Законом о защите окружающей среды имени Джареда Тенера. – Джаред не был экологическим фанатиком, но Филипу будет приятно, что его погибший друг снова среди нас. – Это все.
Я отключил камеру и откинулся назад, наслаждаясь тем, что боль в спине почти не чувствовалась.
– Ник! Капитан, – еле слышно промолвила Арлина. Я повернулся. Руки Фити сцепились на груди, захватив рубашку. Разодранные пальцы кровоточили. Его невидящий взор был устремлен на приборную доску.
Я оттолкнулся и проехал в кресле сколько мог.
– Филип!
Ноль внимания. Его губы двигались и шептали какие-то цифры.
– Сынок. – Я взял его за руки. – Мы любим тебя. С тобой все в порядке. Постарайся больше не расстраиваться.
Он вырвал руки. Сжал их в кулаки, с силой ударил себя по бокам.
– Вычисляется корень двенадцатой степени. Оставьте меня одного.
– Мне было не вытащить пистолет, – воскликнул я. – Я даже не мог им пошевелить.
Он тупо переводил взгляд с матери на меня и обратно.
– Мне так жаль, Филип!
Глупость моя и некомпетентность. Хуже некуда. Я держал жизнь Джареда в своих руках – и упустил шанс его спасти.
– Он был в ужасе. – Филип говорил спокойно, словно беседовал о погоде. – Мы все умрем. И он бы тоже…
– Сынок, я…
– Но так никто не должен умирать. Ни один человек. – Он закрыл лицо руками.
– Мне надо было катиться быстрее. Следовало взять лазер…
– Я не мог его спасти. Я был там – и не мог помочь. Не мог утешить его. Даже в самом конце он смотрел на меня.
«Ни слова больше! Боже, возьми меня к себе сейчас же. Не могу больше!»
– Сэр, – позвал меня лейтенант Гарроу. – Срочный вызов.
– Позже.
– Это епископ Сэйтор, – благоговейным голосом сказал он. – Патриарх.
– Ты понимаешь, папа? Я не мог ему помочь! Я притянул Филипа к себе. Он оттолкнул меня:
– Ответь на вызов.
– Это не имеет…
– Я никуда не денусь. Ответь.
Я направил взор своих запавших глаз на экран. Высветилось пухлое лицо старейшины патриархов.
– Это епископ Сэйтор, от лица патриархов.
– Прекрасно.
– Отрекитесь от ваших слов немедленно. Валера не виновен. Это был не мятеж. Сенат вправе…
– Нет.
Фрэнсис Сэйтор возглавлял Церковь. Нашу Церковь. Единственную истинную Церковь.
– Экологическое законодательство безумно. Отмените его до…
– Нет!
Он говорил от имени Господа Бога и был во всех отношениях духовным лицом.
– Сифорт, вы не в вашингтонском кабинете. На этот раз я говорю от имени Собора, от лица патриархов Церкви Воссоединения. Ваше правление – одни заблуждения и смертные грехи. Повелеваю вам…
– Нет! – повторил я дрожащим голосом. Он был представителем Бога на Земле.
– Или мы сегодня же отречемся от вас. Публично дезавуируем со ступеней кафедрального собора. Это радикальная мера, которая применяется крайне редко. Предупреждаем, что, если…
Я приподнялся в кресле, не обращая внимания на то, что от боли засверкало в глазах.
– Смотрите, как бы я вас не дезавуировал! Его глаза сузились, словно он был сбит с толку.
– Я дезавуирую вас, Сэйтор! – Глаза у меня бешено сверкали. – И ваш совет патриархов! – Словно что-то надорвалось у меня в душе, как до этого в спине. Моя связь с Ним была разорвана, напрочь и безвозвратно.
– Гореть вам в адском огне. Вы ере…
– И отрекаюсь от Церкви! – По моему лицу катились слезы. – От Церкви, вы слышите, Сэйтор? Будет ли это изменой, если я объявлю о недоверии тому, что, по всеобщему разумению, является орудием Всевышнего? Как мы можем доверить нашу совесть, наши души фанатичной церкви, которую гораздо больше заботит ее материальное преуспеяние, нежели наше выживание?
