Иэн Бэнкс - Материя
Однажды ночью Орамен проснулся с ощущением какой-то беды. Он лежал в темноте, прислушиваясь, и никак не мог понять, что так встревожило его. Его охватил ужас: вдруг тут есть еще какое-нибудь устройство, оставшееся со времен архипонтина, и теперь оно включилось и зовет его? Он прислушивался внимательно, но ничего не услышал, и мигающих огоньков, зеленых или других, тоже не было видно.
Орамен приподнял крышечку над толстой ночной свечой, чтобы осветить спальню. Было холодно, и он закашлялся, — еще одно остаточное явление характерного для Колонии недуга, уложившего его на несколько дней в постель. Дыхание клубилось в воздухе.
Лишь через некоторое время он понял, откуда это ощущение беды. Все объяснялось тишиной. Рев Водопада смолк.
В начале следующей рабочей смены Орамен вышел в вечную — казалось — полутьму вместе с Дроффо, Негюстом и двумя рыцарями. Вокруг двигались обычные толпы людей и животных, готовые к спуску в бездну. Сегодня их было чуть больше, чем вчера, — и так происходило каждый день после приезда Орамена.
Под шарканье, топанье, крики и рев они медленно продвигались к лифтам и лебедкам, растянувшимся на несколько километров по краю пропасти, вдоль отвесного спуска. Армия, атакующая бездну.
В небе не было ни облачка. Пар если и поднимался, то лишь с широких спин животных, тащивших тяжелые телеги и крупные машины. Чунсели, уоксанчи и оссисии; Орамен даже не знал, что эти громадные боевые животные приучены таскать тяжести. Он был рад, что ему не придется делить подъемник с этими массивными, впечатляющими, но страшноватыми созданиями.
Со стороны пропасти открывалось сказочное и тревожное зрелище. Вода больше не падала. Ни одно облачко не скрывало отвесную стену, прорубленную в земле водой. Никаких препятствий — вид был пугающе ясным. Замерзшие шали и занавеси затвердевшей воды окутывали каждый выступ. Рукава в подножье пропасти (каждый из которых в другом месте вполне мог бы называться полноводной рекой) стали извилистыми черными руслами, полуприсыпанными инеем и снежком.
Орамену показалось, что он смотрит на какую-то жуткую бойню, поеденный пейзаж, будто все долго жевалось исполинским монстром, а затем пострадало от его потомства, вознамерившегося прогрызть в гигантском полукруге громадные карьеры. Потом заявились монстры поменьше и тоже погрызли стены, оставшиеся от предыдущих укусов. Укус за укусом, укус за укусом — весь ландшафт был теперь изрыт ямами, а ломти породы унесла вода.
И наконец, во всем этом упорядоченном опустошении, в этом ступенчатом наступлении распоясавшегося хаоса открывался город. Ни один народ, известный Орамену, не владел достаточным мастерством или искусством, чтобы соорудить такое чудо. Масштаб поражал воображение. Это был город стеклянистых черных башен, белых, как кость, шпилей, скрученных обсидиановых пластин, вопиюще изогнутых, покрытых причудливыми узорами построек непонятного назначения — и широчайших перспектив на каньоны, слои и пласты сверкающих, мерцающих зданий, одно за другим, одно за другим, пока они не упирались в вертикальную стену на дальней стороне безмолвного сейчас Водопада, в десяти километрах отсюда.
Вид, открывавшийся перед Ораменом, разрезала площадь. Вид на пространство внизу тоже оказался перекрыт замерзшими стенами воды, которые повисли над краями Водопада неподвижными завесами.
— Теперь они смогут добраться куда угодно, — заметил Дроффо.
Орамен посмотрел туда, где краны, лебедки и лифты уже опускали в бездну целые платформы с людьми, животными и оборудованием. Некоторые уже возвращались назад, высадив очередную партию.
— Да, — сказал он и посмотрел туда, где стояли, опершись на перила и глядя в пропасть, Воллирд и Баэрт.
Даже на них этот вид, казалось, производил впечатление. Воллирд кашлянул — резкий, сухой, сдавленный звук, — потом, собрав харкотину во рту, плюнул вниз.
— Вы здоровы, Воллирд? — окликнул рыцаря Орамен.
— Никогда не чувствовал себя лучше, ваше высочество, — ответил Воллирд, потом откашлялся и плюнул вниз еще раз.
— Ну и ну, до чего же нелегко с этой парочкой, — пробормотал Дроффо.
— Парню нехорошо, — снисходительно сказал Орамен.
— И все равно, — шмыгнул носом Дроффо.
Недавние заморозки отразились на всех. Полевые госпитали были заполнены людьми, которых болезнь свалила с ног, а пустошь на окраине Колонии — часть которой считалась или действительно была самым длинным в мире кладбищем — заполнялась теми, кого болезнь не пощадила.
— Ну да, теперь они могут пробраться в самый центр, — сказал Орамен, глядя на обнажившийся город. — Теперь им ничто не помешает.
— Похоже, именно это они и собираются сделать, — сказал Дроффо.
Орамен кивнул.
— Что бы они там ни искали.
Последняя конференция, проведенная учеными и специалистами по Водопаду, оказалась довольно увлекательной. Орамен никогда не видел их такими оживленными — впрочем, пробыл он на Водопаде недолго и еще не успел толком их узнать. Он спросил у Поатаса, местного старожила, и тот подтвердил: да, ученые исполнены энтузиазма. А чему удивляется молодой принц? Они ведь приблизились к центру Безымянного Города — разве можно оставаться спокойными? Это вершина, цель жизни, апогей. Город теперь с каждым днем будет приближаться к пику своей славы, а дальше — по мере их удаления от центра — постепенно станет терять привлекательность, медленно умирать, умаляться. Но пока — истинное сокровище!
В самом центре города, глубоко под площадью, обнаружились неизвестные прежде структуры. Предпринимались отчаянные попытки исследовать эту темную замерзшую зону, проникнуть в нее. Теперь ученые имели достаточно времени и некоторую уверенность, что земля не поплывет под ногами в любую минуту. Водопад не оживет снова и вода не потечет, смывая все на своем пути, еще сорок дней или даже больше. Удачу нужно было хватать обеими руками и пользоваться ею в полной мере. Тем временем с каждым поездом прибывали все новые пополнения тила Лоэспа, все новые жадные до работы рекруты. Лучшего времени никогда больше не будет. То была высшая, центральная точка в истории раскопок Безымянного Города, даже самого Водопада. Сейчас работе следовало отдавать всю свою энергию и изобретательность.
Что касается Поатаса, то он сдержал слово — переместил свой штаб прямо в пропасть и расположился в части здания глубоко под площадью, вблизи от недавно обнаруженного артефакта, особенно важного, судя по его размерам и центральному расположению. Орамену ясно дали понять, что ему необязательно находиться в сердцевине этой неистовой активности, даже напротив: ход работ замедлится из-за охранников принца, рабочие станут отвлекаться, чтобы поглазеть на него.
Все же Орамен, преисполненный решимости посмотреть на происходящее, успел посетить разные участки работ, еще когда лед только схватывался. Он появлялся без предварительного оповещения, с малочисленной свитой, стараясь не нарушать хода работ. Орамен никому не позволил бы воспрепятствовать ему теперь, когда воды встали и можно было посмотреть на все вблизи. В особенности ему хотелось увидеть новые артефакты; он чувствовал, что Поатас многое скрывает от него, словно последние открытия никак не касались принца. Он не мог и не собирался сносить такое унижение.
* * *Они собирались лететь на каудах. Животные недовольно ворчали из-за темноты и холода, но погонщики заверили Орамена и его спутников, что кауды накормлены часа два назад, отогреты и теперь вполне готовы к полету. Они запрыгнули в седла, Воллирд выругался, когда его первая попытка не удалась из-за приступа кашля.
С самого приезда Орамен хотел просить о пробном полете — низком, с огибанием рельефа местности, — желая в относительной безопасности вспомнить прежние летные уроки. Но такая просьба унизила бы его, стала бы знаком слабости. Принцу дали самого крупного кауда, и он предложил посадить сзади Непоста, но парень сказал, что его укачивает и может вырвать. Орамен улыбнулся и отпустил его на это утро.
Они стартовали с уступа скалы; Орамен летел впереди. Он забыл, как переворачивается все в животе в первые секунды полета, когда животное не взмывает в воздух, а резко падает вниз.
Кауд распростер крылья и пошел вниз. Холодный ветер щипал неприкрытые части Ораменова лица. Несмотря на шарф, закрывавший рот и нос, и летные очки, он почувствовал, как холод проникает внутрь. Орамен потянул на себя поводья, понял, что те провисают, и почувствовал, как медленно реагирует животное. Кауд немного замедлился, раздраженно поерзав под седоком, словно еще не полностью проснулся. Они продолжали лететь вниз со слишком большой скоростью. Орамен поднял голову и увидел метрах в десяти наверху Дроффо, смотревшего на него. Воллирд и Баэрт были еще выше.
