Адмирал Империи – 41 - Дмитрий Николаевич Коровников
Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.
Дата: 20 июля 2215 года.
Ближний космос озарился вспышками, будто в пространстве раскинулось невиданное ослепительное полотно из горящих и взрывающихся комет и звезд. Но это был отнюдь не праздничный фейерверк — смертоносные сполохи плазменных зарядов озаряли сектор брани, на котором разворачивалась смертельная битва двух огромных эскадр…
Флагманский линкор «Паллада» несся напролом, приближаясь к построению «черноморских» кораблей. Стремительно идущие в авангарде штурмового «конуса» рядом с линкором вице-адмирала Хромцовой вымпелы 5-ой «ударной» дивизии будто налетали на невидимую преграду и, не выдерживая плотного заградительного огня «сферы» противника, один за другим отваливали в сторону, разбиваемые безжалостным потоком непрекращающегося заградительного огня «каре»…
Но вот на «Палладу», в отличие от всех остальных, казалось, разрушительная стихия не действовала вовсе. Словно заговоренный, а на самом деле дооснащенный новейшими трансляторами защитных полей линейный корабль 5-ой «ударной» упрямо шел вперед, не замечая бьющих в него мощнейших зарядов энергии. Восстановившиеся после двух поединков с флагманами контр-адмиралов Гуля и Елизария Орлова защитные экраны надежным щитом укрывали дредноут, оберегая его обшивку и экипаж от гибельного воздействия огня вражеских батарей.
Не сбавляя скорости, «Паллада» достигла внешних рубежей защитного построения «черноморских»' дивизий вице-адмирала Хиляева. С яростным напором флагман Агриппины Ивановны и еще несколько линкоров ее эскадры врезался в ряды кораблей «черноморцев», сметая передовые вымпелы, словно ураган — щепки. За ним, расширяя пробитую брешь, внутрь оборонительного «каре» хлынули остальные корабли 5-ой «ударной» дивизии…
Как острый клинок, армада Хромцовой глубоко вонзилась в самое сердце вражеского строя. Под этим натиском заколебалось, дрогнуло и начало распадаться доселе незыблемое «каре» бесстрашного вице-адмирала Хиляева. С каждой новой яростной атакой вымпелов защитников становилось все меньше — «истекая кровью», «черноморцы» из последних сил пытались сдержать неумолимый напор наседающих «клиньев» противника…
Своим гибнущим кораблям первой «линии» на помощь бросился сам Дамир Ринатович Хиляев. Во главе группы уцелевших крейсеров и эсминцев он устремился наперерез «Палладе», надеясь остановить неудержимое продвижение флагмана Хромцовой вглубь построения своего флота. Заметив дерзкий маневр противника, Агриппина Ивановна немедленно развернула собственный линкор навстречу приближающимся кораблям
Однако быстро разогнаться для сокрушительного таранного удара вице-адмирал не могла — в тесноте схватки внутри «сферы» для подобного маневра уже не оставалось свободного пространства. Перед Хромцовой, ведущей бой с флагманом Хиляева «Ретвизан», стоял нелегкий выбор — вступить в изматывающую артиллерийскую дуэль или же решиться на абордажную атаку. Орудийное противостояние двух мощных, защищенных броней и экранами линкоров грозило затянуться на длительное время, которого у вице-адмирала, конечно же, уже не было. И Агриппина Ивановна выбрала второй, самый дерзкий и рискованный вариант — захватить «Ретвизан» в рукопашной схватке, бросив на его палубы свой отборный абордажный отряд.
«Паллада» не спеша подлетела к флагману Дамира Ринатовича вплотную, намереваясь пришвартоваться для высадки абордажных партий. С мостика «Ретвизана» через экран на вице-адмирала Хромцову уже смотрел сам вице-адмирал Хиляев, оставаясь внешне совершенно невозмутимым и спокойным:
— Давно жду встречи с вами, Агриппина Ивановна, — спокойно, улыбаясь, произнес Дамир Ринатович, глядя в пронзительные глаза Хромцовой.
Командующий 15-ой «линейной» дивизии прекрасно догадывался о намерениях своего противника, и, к удивлению Агриппины Ивановны, похоже, был этому даже рад. За спиной Дамира Ринатовича на мостике выстроились несколько десятков космопехов в тяжелых доспехах. Это были отборные головорезы из штурмовых подразделений Черноморского флота — рослые, увешанные оружием до зубов ребята, которых Хиляев лично отбирал по всему флоту специально для подобных схваток. Прошедшие огонь и воду «черноморцы», видавшие виды ветераны многих абордажных операций, жаждали рукопашной и ничуть не уступали в свирепости и боевом мастерстве элитным штурмовикам с «Паллады». Хоть бойцов Хиляева было немного, всего чуть более полусотни, однако бесстрашие, опыт и силу этих матерых волков космоса не стоило недооценивать.
Дамир Ринатович прекрасно понимал, что захватить линкор Хромцовой его абордажной команде не по зубам. Сканеры «Ретвизана» показывали на своих экранах, как на верхней и средней палубах «Паллады» в полной готовности замерли ряды вражеского десанта — не меньше трех полных рот отборных космопехов, некогда Северного флота. Но отдавать свой флагман без боя вице-адмирал не собирался. Приняв дерзкое решение, Дамир Ринатович первым вышел на связь и, усмехнувшись, начал буквально подначивать свою собеседницу, одновременно следующая за медленно подходящим вплотную к его кораблю линкору противника:
— Что-то неспешно ваш прославленный флагман двигается для абордажа, сдается мне, струсили вы, уважаемая Агриппина Ивановна! Неужели передумали брать нас зачищать? Валите-ка лучше восвояси, господа!
Пронзив вице-адмирала Хиляева испепеляющим взглядом, Агриппина Ивановна прорычала:
— Не дождешься, голубчик! Я пришла сюда не в игры играть. Потерпи чуток, скоро я со своими ребятами сама лично явлюсь к тебе на мостик. И вот тогда ты ответишь сполна, и за паскудные речи свои, и за предательство интересов Российской Империи!
— О, какой пафос! Неужели ты этому у нового своего хозяина понабралась? — расхохотался Дамир Ринатович. — «Предательство Империи» — излюбленное и самое затасканное обвинение из уст этого лицемера Птолемея Грауса, что я слышал от него последнее время. Всякий, кто не угодил первому министру, тот сразу и враг народа, и изменник. Смешно, ей-Богу! Я твоего нового хозяина с тобой вместе по тому же счету предателями обозвать могу!
— Ты на службе у Самсонова состоял — этого тирана и кровавого палача! — побагровев от ярости, завопила Хромцова, задетая подобным к ней обращением.
— А ты Птолемею-самозванцу служишь, — флегматично парировал Дамир Хиляев и пожал плечами, — такому же диктатору, хоть, соглашусь, и не столь кровожадному, как наш ныне упокоившийся Иван Федорович… Ну, и кто из нас после этого прав? Этот извечный философский вопрос разрешить сможет лишь смерть одного из оппонентов. Не так ли?
— Что ж, хорошо сказано, — кивнула Агриппина Ивановна, прищурившись и одобрительно кивая. — Что ж,
