Владимир Подольский - Звезды на дисплеях
Потом начались разные финансово-политические манёвры: и старая База и полигон находились формально в европейском секторе освоения, но нашёл-то месторождение российский подданный!
Договорились, в конце концов – европейцы нам новую учебную базу строят на другом месте, а мы им старую отдаём в обмен на поставки воды по очень льготной цене. И права на эксплуатацию залежей, конечно. Какой уж тут полигон, если везде экскаваторы да грузовозы заездят! А нашу бывшую базу европейцы расширили и назвали городом "Браунвилль". Уж этот-то город вы должны знать. (Оживление в строю) Селенографию изучали, вроде. И Брауну тоже нехило отломилось как первооткрывателю! Вопросы?
Что-что, а "выжимать соки" сержант-инструктор умел великолепно, посему строй застыл недвижно: попадать в зону особого внимания командира никому не хотелось. Сержант уже собрался, было, махнуть рукой и распустить строй, но тут из второй шеренги раздался всё же вопрос:
— А пересдать зачёт можно будет?
— Не ожидал от вас, Оганесян! — вид сержанта явил крайнюю степень огорчения. — Слушайте же внимательно, мой друг! Пересдать нельзя только в том случае, если вы загнётесь на лунной поверхности под лучами солнышка. Если же вы останетесь живы, но получите нулевую оценку, то носить вам её в зачётке ровно год. А через год можно будет попробовать пересдать, с сегодняшними салагами, теми, кто на курс младше. И это будет ваш последний шанс. Лично для вас график сдачи никто ломать не станет и на Луну вас с оркестром и цыганами индивидуально не повезёт.
Да не печальтесь, курсант, умереть мы вам не дадим, таких случаев в училище ещё не было. Если только вы лично не ухитритесь стать главным фигурантом первого такого инцидента! Доступно?
— Так точно… — пискнул Оганесян.
— Тогда предпоследние напутствия: очень рекомендую всем вечерком вдумчиво посидеть в гальюне, потом благодарить будете. На ночь полистайте конспекты, но не увлекайтесь, отбой через четыре часа. Перед сном проверить скафандры. Подъём завтра в семь Зулу, вылет в одиннадцать Зулу. Что такое "Зулу", Куприянов?
— Зулу… э… это от немецкого Zeit, всемирное время. Оно принято в космосе и на Луне…
— А почему говорят Зулу, а не Цайт?
— Всемирное время обозначается буквой "Z", а Zulu это её стандартное произношение при радиообмене в условиях помех!
— Молодец! Растёшь на глазах, пилот! Наша База тоже живёт по Зулу, так что, переведите свои часы, те, кому родители уже доверяют их носить. Разойдись!
Часы, конечно, были у всех и, руководствуясь найденной в коридоре информационной панелью, курсанты переставили время и разошлись по двухместным "каютам".
Серёга Куприянов и Вася Кондратенко, поскольку шли в списке один за другим, оказались соседями. Да они всегда были вместе…"
* * *— Ну, нет, уволь меня, Маруся! Не могу я о себе в третьем лице рассказывать: "Василий Кондратенко пошёл, Василий Кондратенко спросил…" Я буду просто рассказывать, а ты потом правь, как тебе захочется.
— Не проблема, капитан, я отредактирую. Зато потом издадим книгу, деньги пополам!
— Да кто её купит? Все прилавки завалены ерундой: "Лекс против космических пиратов", "Лекс и пришельцы с Андромеды", "Охота на Лекса". Сенсация десятилетия! Самый покупаемый и самый скромный автор-невидимка! И тут же флеши со стереофильмами по мотивам…
Пошёл я как-то в такое кино, когда в отпуске был. Посадили меня в кресло, дали выпить какое-то снадобье – "нет-нет, не наркотик, просто растормаживает воображение!" — и шлем на голову. Полный эффект присутствия. Даже горелой изоляцией запахло во время "пожара". Эх, и натерпелся страху! Особенно, когда в истребителе оказался, а он мёртвые петли да бочки начал крутить. Веришь, за подлокотники стал хвататься, чтобы из кресла не вылететь!
— Это всё для молодых, капитан. Зрелые люди по-прежнему читают зрелые книги.
— То есть ты, компьютерная программа с ходу и с первого разу напишешь зрелую книжку?
— Хотелось бы. Вы, кстати, не обратили внимания на имя автора всего этого дурацкого сериала про Лекса?
— Я же говорю, дама какая-то скромная, себе на уме, видно. На людях не появляется, интервью не даёт… Мэри Хантер, вроде…
— А на русский перевести?
— Имя? Это будет… Мария Охотник… Что? Я правильно тебя понял?
— Да-да! Правильно, это я, капитан… Только вы никому не рассказывайте!
— Ну, ты убила меня, Маруся! Горжусь, честное слово! Такого наворотить!
— Теперь не сомневаетесь?
— Теперь, нет.
— Тогда, выпейте кофейку и продолжим.
— Мне может быть с тобой стоя разговаривать? — Капитан обозначил стремление подняться с ложемента. — Как с всемирно прославленной миллионершей?
— Всё вы шутите, Кэп! Это я должна с вами стоя разговаривать. Как с отцом и учителем. Это вы мне дали настоящий разум. Но, встать я не могу.
— За что же не боясь греха…?
— Петушка хвалит Кукуха! До окончания вашей вахты чуть больше двух часов, Кэп, хотелось бы сегодня этот рассказ закончить.
— Есть, мадам, продолжаю:
* * *"Серёга меня и спрашивает:
— Не боишься, Вась?
— Да нет, всё штатно!
— А я чего-то опасаюсь, предчувствие, вроде…
— Ерунда, Серый, прорвёмся, всего-то трое суток автономки, сигнализация в случае чего есть, на тренажёрах у тебя всё с полпинка выходило, сдашь и смеяться будешь!
Повеселел, смотрю, Серёга, защёлкал клавишами, конспект в голове освежает. Сходили, проверили свои скафандры, подзаправили, старательно отдали дань совету сержанта-инструктора.
А потом, перед отбоем, мы с ним ещё в "созвездия" сыграли на своих ноутах. Это такая игра, очень полезная для нас, пилотов. Каждый из штурманов должен моментально ориентироваться на небесной сфере.
На экранах двух компов, соединённых в сеть, синхронно выдаётся вид звёздного неба, сначала довольно крупно: два-три созвездия, потом помельче, по созвездию, причём в самой разнообразной ориентации, потом – вообще – фрагментами, по несколько звёзд. Кто больше и раньше угадает, тому очки. Интерфейс у программы, по тем временам, был продвинутый, акустический, вот мы и повеселились, стараясь переорать друг друга:
"Центавр! Волосы Вероники! Пояс Ориона! Лира! Наугольник! Южный Крест!" Вообще, Серёга был чемпионом курса, но я у него иногда выигрывал, как и в этот раз. После сходили в душ – спасибо тебе коллега Браун! — и улеглись на жестковатые для Земли кушетки. А для Луны – самое то, мягче пуха. Пристегнули одеяла посвободнее, хоть и не невесомость, а слететь на пол во сне можно запросто, и – спатеньки. Только Серёга сначала ворочался и бормотал, по-моему, продолжал и во сне в созвездия играть. Реванш у меня брал, наверно.
Вы не думайте, что у нас в училище была какая-то там особенная муштра и вообще – казарма. Нравы были довольно свободные, хотя мы и считались военнослужащими и подчинялись неизбежной в этом смысле дисциплине. Зато, при окончании училища каждый получал вместе с дипломом звание лейтенанта запаса, если летел работать по распределению, или просто лейтенанта, если уходил служить в ВКС России или ООН…"
* * *— Капитан, а этот Браун, он что, русский был?
— Наполовину. Его предки в США уехали, давно уже. А когда там заварушка началась, успели вовремя смотаться, пока границы не закрыли и вообще самолёты летали. Опасались они очень, что их детей в армию позабирают и пошлют на юг с неграми сражаться. Они тогда там про политкорректность позабыли, и негров снова неграми стали называть. Прилетели, говорят, нищие, амеро-то упал до нуля, а у них все сбережения в амеро были. Я его тут, на Европе встретил как-то. Он ещё летал и был на хорошем счету. Очень кстати, говорил, ему премия за воду тогда пришлась.
— Продолжайте, капитан.
— Есть, мэм:
* * *"Прогудел сигнал подъёма. Я вскакиваю по курсантской привычке, забыл, что на Луне, если бы не одеяло на резинках, в потолок бы вписался. А Серёга стоит полотенцем вытирается, уже умылся. Это уж, как всегда: свойство у него было просыпаться за пять минут до подъёма, и пока остальные в умывальниках толкаются, спокойно бриться и одеваться. Я его привычке всегда завидовал, но себя будить не разрешал: сам думал научиться, да так и не вышло. До сих пор в любых условиях сплю как сурок и до последнего.
Ну, все утренние дела, позавтракали, одели свои "Доспехи-2", встали в строй. Сержант-инструктор снова прочитал нам свои предпоследние наставления. Он всегда так говорил, — "предпоследние" — из суеверия, что ли? — и потопали в коллективный шлюз, а далее грузиться на реактивную платформу "Пенал". Она хоть и крытая, но не герметичная, только в пилотской кабине можно держать атмосферу, а солдатики, или в данном случае – курсанты – и так посидят. Уселись, пристегнулись, пересоединили штуцеры шлангов к местной воздушной магистрали, чтобы смесь в баллонах не расходовать.
