Доступ запрещен (СИ) - Виктория Серебрянская
Пару дней после этого ко мне приходили лишь медики. Проводили медицинские манипуляции, кормили и помогали с естественными потребностями. Увы и ах, но без помощи посторонних я не могла даже сесть в кровати. А потому большую часть суток просто спала. Но в редкие минуты бодрствования, когда меня оставляли наедине, я пыталась вспомнить хоть что-то, соединить острые осколки памяти, плавающие в голове и больно ранящие каждый раз, как я к ним прикасалась. Я это делала вопреки боли, возникающей от каждой попытки вспомнить не потому, что была уверена: допрос продолжится едва я только хоть немного окрепну. А потому, что пыталась понять, что же со мной произошло. Почему порой в глазах медсестричек, ухаживающих за мной, плещется настоящий ужас. Будто я чудовище, которое ест на десерт новорожденных. Странные ассоциации порой мелькали у меня в голове.
Арлинт и килл, допрашивавшие меня в первый раз, появились снова на четвертый день, после завтрака. На этот раз их сопровождал адмирал Шайлоут. Куратор летного курса глядел на меня со странной смесью благоговения и жалости. Поприветствовал меня, скупо поинтересовался, как мое самочувствие, и попросил не молчать, когда начнет болеть голова, не доводить до приступа. После этого огляделся по сторонам, взял стул и сел у моей кровати со стороны окна. Так, что подойти ко мне с той стороны кровати уже больше никто бы не смог. Я поймала раздраженный взгляд килла, но смысл его поняла, только когда начался допрос: арлинт и килл снова хаотично перемещались по тесному пространству, выстреливая в меня бесконечной чередой вопросов будто пулями из допотопного земного оружия. Но вот вертеть головой, чтобы следить за ними мне больше не приходилось. Благодаря куратору, который с невозмутимым видом развалился на стуле, вдобавок вытянув в проход длинные ноги и равнодушно что-то просматривал в комме.
Судя по кислым лицам безопасников, этот допрос тоже завершился ничем. Кое-какие детали я все-таки вспомнила, но, похоже, их интересовали отнюдь не мои взаимодействия с капитаном Ирреро. Когда посетители убрались восвояси, я принялась анализировать все, что сегодня было сказано, а еще больше то, о чем умолчали. Сегодня безопасники не стали доводить меня до приступа и ушли, коротко попрощавшись, едва шум подключенного ко мне прибора начал нарастать. Таким образом, я получила возможность все обдумать. И в процессе размышлений в голове само собой всплыло слово «дар». Вот только что оно означало, я понять не могла. А спрашивать опасалась.
Назавтра визит дознавателей, как я окрестила про себя килла и арлинта, почему-то не назвавших даже своих имен, не говоря уже о должностях, повторился. А потом опять и опять. Мое состояние улучшалось на глазах, и меня стали мучить вопросами ежедневно. Прада, к уже сказанному практически ничего не добавилось, и безопасники становились все мрачней и мрачней. На девятый день вместо них и кого-то от Академии, неизменно присутствующего на допросе, явился только один килл. Тот, который в самый первый допрос перебил начальника Академии адмирала Крайтона и не дал тому что-то мне пообещать.
Он вошел, как всегда, после завтрака. Молча взял стул, который уже никто и не убирал от окна, перенес на другую сторону, сел спиной к входу и молча уставился на меня.
Мне стало неуютно под цепким взглядом темных глаз. Возникло желание поерзать в постели. Будто под попу попала колючка. Заставить себя сидеть смирно оказалось невероятно тяжело. А еще тяжелее — не опускать глаз под немигающим, будто уже озвучивающим приговор взглядом. Но я кое-как справилась.
Мы играли в гляделки не меньше минуты. Но, в конце концов, килл заговорил:
— Здравствуйте, курсант Гейден! — Я едва не съязвила в ответ, что здороваются обычно при входе. В последний миг прикусила язык. Почему-то казалось, что злить этого килла выйдет себе дороже, что он на моей стороне. — Меня зовут Кинефрид Старфф, адмирал Звездного флота. Должность, с вашего позволения, я опущу. Сейчас это не существенно. Гораздо важнее другое.
Килл умолк, пристально глядя на меня, сцепив в замок длинные пальцы и беспокойно ими поигрывая. Мои глаза невольно прикипели к их нервным волнообразным движениям. А в голове вертелись вопросы, на которые у меня не было ответов: кто этот килл, почему он нервничает, если дерганные движения его пальцев — это действительно нервозность, а не искусная игра, и зачем он сюда вообще заявился?
Наконец, Кинефрид Старфф негромко заговорил:
— Мне жаль, что все так сложилось с вашим даром. Я знаю, что медики и псионики с Альдебарана надеялись, что нанокриты в вашей крови справятся с восстановлением поврежденных нейронных связей. Потому и продержали вас месяц в искусственной коме, облегчая им работу. Но судя по всему, они ошиблись. — Я даже испугаться или как-то отреагировать по-другому не успела, когда килл тихо добавил: — Возможно, конечно, что они просто ошиблись в прогнозах и ваш дар к вам вернется. Просто на это потребуется больше времени, чем ученые мужи полагали. На эту минуту это не играет никакой роли.
Слух царапнуло «на эту минуту». И я осторожно поинтересовалась:
— А когда оно сыграет роль?
Килл одобрительно улыбнулся:
— Если дар к вам вернется до того, как вы принесете присягу и станете гражданином Альянса, то есть, до фактического окончания Академии. В таком случае вас могут затребовать как подопытный образец лаборатории одного закрытого института, не будем вспоминать его название сейчас.
Я почувствовала, как у меня по спине будто ледышка вниз скользнула, а все внутренности просто скрутило в узел от страха. Голос отвратительно дрожал, когда я проблеяла, иначе и не скажешь:
— Но я и так гражданин! Земля уже давно является членом Альянса…
Килл печально покачал головой:
— Гражданами Альянса являются ваши приемные родители, Маргарита. Вы же не против, что я обращаюсь к вам по имени? — Я ошарашенно качнула головой, не в силах осознать услышанное. Я негражданин Альянса? Как??? Кил между тем продолжал: — Маргарита, я понимаю ваши чувства. Но постарайтесь и вы сейчас понять, то, что я скажу: модификанты в Альянсе до сих пор вне закона. За исключением тех, кто сумел доказать свою полезность Альянсу, но и у них есть множество ограничений. А вы рождены от модификанта. Да еще и ваш отец неизвестен. Возможно, он тоже модификант, понимаете?
Я вскинулась, чтобы возразить, что отца своего я как раз и знаю, но килл сделал властный жест, призывая меня к молчанию. А потом веско припечатал:
— Я видел ваши анализы. Но я также знаю, что ваш биологический родитель категорически отрицает наличие
