Золотой человек - Филип Киндред Дик
– И как они это приняли?
– Некоторые уволились. Предпочли уйти, только бы не сидеть по соседству с человеческим существом. Но большинство остались. Среди робов тоже немало достойных ребят. Постарались, сделали вид, будто им все равно.
– Надо же… вот бы познакомиться как-нибудь с этим малым!
Макинтайр сдвинул брови.
– Ну, как бы тебе сказать…
– Чего мнешься?
– Я так понимаю, ему не особенно нравится показываться на публике с другими людьми.
– Это почему еще? – ощетинился Эд. – Чем ему люди не угодили? Небось возомнил себя невесть какой большой шишкой, сидя там, наверху, среди роботов…
На миг взгляд Макинтайра затуманился, исполнился странной, мечтательной тоски.
– Не в том суть, Эд. Совсем не в том. Он что-то затевает. Что-то невероятно важное. Не стоило бы мне об этом болтать, но на уме у него что-то крупное. Чертовски крупное.
– А что же?
– Не могу сказать. Но погоди, вот доберется он до Верховного Совета… вот погоди, доберется… – Глаза Макинтайра вспыхнули жарким лихорадочным огоньком. – Дело настолько крупное – весь мир содрогнется, точно тебе говорю. И земля, и солнце, и даже звезды.
– Так что он задумал-то?
– Не знаю. Однако у этого Кроу наверняка что-то припрятано в рукаве. Что-то немыслимо крупное. Вот мы все и ждем. Ждем того самого дня, когда…
* * *
Джеймс П. Кроу в глубоких раздумьях сидел за блестящим полированным рабочим столом красного дерева. Разумеется, имя это было ненастоящим. Назвался он так, мысленно скалясь, ухмыляясь во все тридцать два зуба, после первых же экспериментов. Правда, сути его выходки ни одна живая душа не поймет. Новое имя так и останется его личной, негласной, секретной шуткой… но тем не менее шутка вышла на славу. Острая и как нельзя более к месту.
Невысокого роста, телосложением сух, светлокожий. Наполовину ирландец, наполовину немец. Песчаного цвета челка то и дело лезет в ясные, голубые глаза, так что ее поневоле приходится отбрасывать со лба к затылку. Мешковатые штаны, сроду не знавшие утюга, рукава рубашки неизменно засучены по локоть…
Нервный, вечно на взводе, он целые дни напролет дымил сигаретами, поглощал черный кофе, а по ночам обычно подолгу не мог уснуть, однако замыслов у него в голове имелась целая куча.
Целая куча, черт побери.
Вскочив на ноги, Кроу подошел к видеофону.
– Вызовите ко мне Уполномоченного по вопросам колоний, – распорядился он.
Миновав порог, Уполномоченный – терпеливый, исполнительный робот серии R – с достоинством внес в кабинет массивное тело из металла и пластика.
– Вы желали…
Увидев за столом человека, робот на секунду осекся. В водянистых зрительных линзах замерцали искорки сомнения, на лице отразилась легкая, едва уловимая неприязнь.
– Вы желали меня видеть?
С подобными выражениями лиц Кроу доводилось сталкиваться постоянно. Видел он их без счета и давно к ним привык… ну, почти. Изумление, сменяющееся высокомерной отстраненностью, холодной, бесцветной официальностью манер. Получив класс, для роботов он стал «мистером Кроу». Никак не «Джимом». Вот уже десять лет закон обязывал их обращаться к нему как к равному. Некоторых это уязвляло сильнее, чем других, и в проявлении чувств они отнюдь не стеснялись. Этот чувства пусть самую малость, но сдерживал: как-никак Кроу официально числится его начальником.
– Да, я желал вас видеть, – как ни в чем не бывало подтвердил Кроу. – Мне от вас нужен отчет. Тот самый. Почему он до сих пор не составлен?
Робот слегка замялся, но ни высокомерия, ни отстраненности не утратил.
– Составление подобных отчетов требует времени. Мы делаем все, что в наших силах.
– Этот отчет нужен мне не позднее чем через две недели.
Очевидно, держаться в рамках приличий роботу, раздираемому надвое вековечными предрассудками и требованиями государственных законов, стоило немалых трудов.
– Хорошо, сэр. В двухнедельный срок отчет будет готов.
С этими словами он выкатился из кабинета. Растворившаяся в воздухе дверь, пропустив робота, сомкнулась за его спиной.
Кроу шумно перевел дух. Все, что в их силах? Навряд ли. Вот еще – жилы рвать ради какого-то человечишки, пусть даже в ранге Советника, имеющего второй класс! Все до единого, сверху донизу, тянут резину, еле шевелятся. Пустячок там, пустячок сям…
Входная дверь снова растаяла в воздухе, и в кабинет на полном ходу въехал еще один робот.
– Послушайте, Кроу… найдется у вас минутка?
– Разумеется, – широко улыбнувшись, подтвердил тот. – Присаживайтесь. Побеседовать с вами я всегда рад.
Робот вывалил на стол перед Кроу солидную груду документов.
– Это все не слишком-то важно. Так, канцелярская чушь, – пояснил он и смерил хозяина кабинета пристальным взглядом. – Похоже, вы чем-то расстроены. Что стряслось?
– Да вот, снова мне важный отчет в срок не представили. Видимо, кое-кто здорово опасается перетрудиться.
– Опять двадцать пять, – проворчал L-87t. – Да, кстати… у нас сегодня вечером собрание. Не хотите ли заглянуть к нам и сказать речь? По-моему, успех вам обеспечен.
– Собрание?
– Партийное. В комитете Партии Равенства, – уточнил L-87t, вскинув правый захват и описав в воздухе полукруг, символ Равенства. – Мы все будем рады вам, Джим. Приедете?
– Нет. Хотелось бы, но у меня дела.
– Вот как… что ж, ладно.
Робот двинулся к выходу, но у двери приостановился.
– Тем не менее спасибо вам, Джим. Знали бы вы, как воодушевляют всех нас ваши успехи! Вы ведь – живое доказательство нашей правоты! Того факта, что человек равен роботу и вполне достоин быть признанным таковым!
– Но ведь человек роботу вовсе не ровня, – с блеклой улыбкой заметил Кроу.
L-87t поперхнулся от возмущения.
– Что?! Как это понимать? Разве вы сам – не живое тому доказательство? Вспомните, сколько баллов вы набрали в Опросах. Максимум! Безупречные результаты. Ни единой ошибки. Еще пара недель, и вы подниметесь до первого класса. Выше некуда.
Кроу покачал головой:
– Прошу прощения, но человек равен роботу не более чем кухонной плите. Или дизельному двигателю. Или снегоуборочному автомобилю. Давайте смотреть в лицо фактам: человеку многое, многое не под силу.
– Но ведь… но ведь… – в растерянности забормотал L-87t. – Вы, наверное…
– Нет, я отнюдь не шучу. Вы игнорируете реальность. Люди и роботы друг на друга не похожи ни в чем. Мы, люди, способны петь, играть роли, создавать пьесы, рассказы, романы, оперы, писать картины, рисовать декорации, разбивать сады, придумывать новые, небывалого облика здания, готовить восхитительные блюда, любить, набрасывать сонеты на ресторанных меню… а роботам все это недоступно. Однако роботы могут строить огромные затейливые города и безупречно работающие машины, трудиться без
