Темный Шквал - Даниэль Зеа Рэй

— Но ты еще во мне, — она погладила его по щекам и прижалась лбом к его лбу. — Я чувствую тебя. И от этого мне хорошо.

— Аудроне, вернемся сюда завтра, — мягко ответил он, пытаясь убедить ее отступить. — Или послезавтра.

— Завтра сервера, которые ты сломал, могут уже починить. И камеры будут работать. А с ними ты… Нет, я хочу поставить точку сегодня.

— Зря я подбил тебя на это, — обреченно простонал он. — Твой жених — тупой идиот.

— Не смей себя оскорблять. Этим ты унижаешь меня и мой выбор.

— А был ли у тебя выбор? — в сердцах выпалил он.

Аудроне специально поерзала на нем, и Киаран зажмурился, чувствуя новую волну возбуждения.

— Я давно люблю тебя, если ты об этом не знал, — прошептала она. — Так давно, что кажется, будто целую жизнь прожила с этим чувством. Ты хотя бы представляешь, как это мучительно — испытывать эмоции к тому, кто даже не знает о твоем существовании?..

Киаран внимательно на нее смотрел.

— И как давно… ты меня любишь? — очень тихо спросил он.

— Всю свою новую жизнь, — ответила она.

Киаран смотрел на нее и молчал.

— Я не постигла сингулярность, Киаран, но она постигла меня.

Аудроне снова коснулась его губ и поцеловала. Нежно, ласково, делясь своей любовью и будто прощаясь с ним навсегда.

— Что ты увидела там? — он сильнее сжал ее в объятиях. — Что узнала?

Аудроне отстранилась и прижала указательный палец к его губам.

— Тш-ш-ш. Я больше не задыхаюсь. И чувствую себя лучше. Так может… — она пытливо изогнула бровь, — ты воспользуешься этим и перестанешь задавать вопросы, на которые я все равно не отвечу?

— То есть так, да? — с вызовом произнес он.

— Именно, — кивнула она.

— Тогда… — Киаран задумался. — Тогда нам стоит сменить позу, — заявил он и подхватил ее на руки, поднимаясь с кресла.

Усадил в него ее, встал на колени и поднял ноги Аудроне, пристраивая их у себя на плечах.

— Это единственные погоны, — он погладил ее щиколотки, — от которых я никогда не откажусь.

Аудроне охнула от толчка. Одного, второго, третьего. Она запрокинула руки и вцепилась в спинку кресла, забывая, как дышать. Сейчас у нее будет впечатляющий оргазм, и Сюзанна Мэль может отправляться в пекло.

Аудроне громко застонала, подавая бедра навстречу Киарану. И у него будто предохранитель сорвало. От порывистости и напора у Аудроне перед глазами начали взрываться фейерверки. Последний толчок, и она завыла протяжное «Киар-р-ран!» в унисон его стону, завершая «лечение ума» финальным залпом их обоюдного оглушительного оргазма.

Киаран практически рухнул на нее, а Аудроне так и продолжала полулежать в кресле в заковыристой позе с ногами, прижатыми к его настоящим погонам капитана первого ранга ВКФА.

Он даже заговорить не сразу смог, хотя от него это и не требовалось. Аудроне смотрела в потолок и совершенно по-дурацки улыбалась. Умная и гениальная профессор А. Мэль превратилась в женщину, которой стало на все наплевать. И для обретения этой внутренней свободы ей не понадобилось опустошать запасы спиртного в баре, что казалось непостижимым и впечатляющим одновременно.

— Спасибо, — прошептала она, обращаясь, скорее, ко Вселенной, а не к Киарану.

Он поднял голову и взглянул на ее лицо.

— Я люблю тебя, моя Буря, — произнес на дженерийском со всей серьезностью. — И не понимаю, за что ты благодаришь меня.

Она одарила его покровительственной улыбкой и подмигнула:

— За то, чьито ты у мьеня ес-с-сть.

Аудроне опустила ноги и обхватила бедрами талию Киарана, а он подсунул руки ей на спину и прижал к себе.

— Если бы кто-то вернул меня в прошлое и спросил, хочу ли я изменить свое будущее и никогда не встречаться с тобой, я бы послал интересующегося к Сахиде. Ты не просто глоток свежего воздуха в моей скучной и однообразной сексуальной жизни, милая. Ты Буря, которая сметает все на своем пути. И этот мир может катиться куда угодно, пока ты рядом со мной.

— Какое гор-р-рячье пр-р-ризнанье, — заулыбалась она. — Я пр-р-рьямо снова начьинаю воз-з-збьюждаться…

— Дженерийцы могут быть внешне очень спокойными и холодными. Но внутри… Внутри у нас горит огонь, которым мы делимся только с теми, кого любим. Мой огонь горит для тебя. И так будет всегда, пока я существую.

* * *

Вильям лежал на диване с гостиной съемной квартиры и неспешно попивал атероль из стакана. Из головы не лезли мысли о необходимости принести в жертву Аудроне. Почему все делается чужими руками? Почему именно его, Вильяма, заставляют так жестоко и страшно поступить? Неужели не существует варианта счастливого финала, в котором бы все близкие ему люди остались живы?

Безусловно, когда-то он верил в ценности «Зари». В справедливость, главенство закона и равноправие — слова, которые и по сей день не были для него пустым звуком. Но теперь Вильям оказался обременен житейской мудростью: ни одна борьба за власть не обходится без уклонений от первоначальных постулатов.

Вильям хмыкнул и глотнул вяжущую язык жидкость. Сбежать бы от всего куда подальше, так ведь не дадут же. А умереть на свадьбе, отказавшись выполнить приказ организации, которой он столько лет верил… Пожалуй, это наиболее правильный способ уладить все проблемы с собственной совестью.

В дверь позвонили. Вильям нехотя встал с дивана и оставил стакан с недопитым атеролем на журнальном столике. На голограмму домофона не смотрел. Какая вообще разница, кто приперся? Вильям-то все равно не жилец…

Он распахнул дверь и уставился на Тартаса, мерно покачивающимся из стороны в сторону в своем парадном мундире.

— Он здесь? — спросил Тартас. — У тебя?

— Ты о ком спрашиваешь? — Вильям уперся плечом в дверной косяк.

— А есть кто-то еще, кроме Ренарда Зуве, с кем ты спишь?

Вильям отклеился от косяка и переступил порог. Он застыл перед лицом Тартаса, пристально глядя тому в глаза.

— Есть ты, — ответил Вильям. — И я не изменяю тебе, пусть даже ты меня бросил.

Он подался вперед и прижался щекой к щеке Тартаса.

— А Ренард… — услышал тихое.

— Лучше сдохнуть, чем лечь с ним в койку, — прошептал Вильям, наслаждаясь прикосновением легкой щетины Тартаса к своей коже. — Если этот эскортник Генри тебя успел обслужить… …лучше не говори мне об этом сейчас. Завтра я все равно все узнаю.

— Я не изменяю тебе, пусть даже и бросил тебя, — тихо ответил Тартас.

Вильям провел носом по его щеке и коснулся губами подбородка.

— Я люблю тебя, — прохрипел его голос, выдавая накатившее возбуждение.

— Мне следует