Ким Робинсон - Красный Марс
После двадцати секунд интенсивных размышлений он рывками пролез ногами вперед в дыру и бросился по разгерметизированному туннелю в сторону жилищ, в противоположную от гаража. К счастью, дверь открылась по команде. Оказавшись внутри, он запрыгнул в лифт и поехал на третий подземный этаж, где жил в одном из гостевых номеров. Когда двери лифта распахнулись, он сначала хорошенько осмотрелся. Никого не было видно. Он поспешил в свою комнату. Внутри он стянул с себя прогулочник и спрятал его вместе с гермошлемом в шкафу. Посмотрев в ванной на свое побелевшее плечо и верхнюю часть спины, содрогнулся — он получил ужасное обморожение. Выпил обезболивающее и тройную дозу омегендорфа, надел рубашку с воротником, брюки и туфли. Причесался, постарался успокоиться. В зеркало на него смотрело лицо с остекленевшим взглядом, отрешенное, чуть ли не ошарашенное. Он покривился, изображая страшные гримасы, похлопал себя по щекам, сменил выражение лица и задышал глубже. Лекарства начали действовать, и его отражение стало выглядеть несколько лучше.
Джон вышел в коридор и направился к большому залу, который тянулся еще на три этажа вниз. Проходя вдоль перил, глядя сверху на людей, он чувствовал странную смесь ликования и ярости. К нему приблизился Сэм Хьюстон в сопровождении своей сотрудницы.
— Прошу прощения, мистер Бун, но не могли бы вы пройти с нами?
— В чем дело?
— Случилось еще одно происшествие. Кто-то прорезал насквозь дыру в пешеходном туннеле.
— Прорезал насквозь? И вы называете это происшествием? У нас зеркальные спутники сходят с орбит, самосвалы падают в мохолы, а вы называете какую-то проделку происшествием.
Хьюстон уставился на него, и Бун чуть не рассмеялся ему в лицо.
— Вы думаете, что я смогу чем-то помочь? — спросил он.
— Мы знаем, что вы работали над этим по просьбе доктора Расселла. И мы подумали, что вам, возможно, будет интересно.
— О, понимаю. Что ж, пойдемте посмотрим.
Затем они около двух часов ходили по следам, и все это время его плечи горели огнем. Хьюстон, Чанг и остальные следователи говорили с ним как бы по секрету, но при этом смотрели на него настороженно и явно оценивающе. Джон отвечал им слабой улыбкой.
— Интересно, почему сейчас? — в какой-то момент сказал Хьюстон.
— Может быть, кому-то не нравится, что здесь появились вы, — предположил Джон.
Лишь когда весь этот фарс закончился, у него появилось время подумать, почему он не захотел, чтобы они узнали о нападении. Во-первых, это неизбежно привело бы к тому, что появилось бы еще больше следователей, и в этом не было ничего хорошего. Во-вторых, это стало бы горячей новостью и на Марсе, и на Земле, и он оказался бы в центре внимания, будто снова попав в аквариум.
А он терпеть не мог аквариумов.
Но было еще кое-что, чего он не мог просто так оставить. В подсознании он все еще был детективом. Он презрительно фыркнул. Чтобы отвлечься от боли, он гордо расхаживал по залам, каждый раз надеясь уловить плохо скрытое удивление. Он вернулся из мертвых! Кто тут из вас меня убил? И раз или два замечал, как кто-то отводил глаза от его рыскающего взгляда. Но вообще он понял, что многие отводили глаза, когда он на них смотрел. Как от взгляда уродца или обреченного на смерть. Он никогда прежде не задумывался о своей славе в таком ключе, и это рассердило его.
Действие болеутоляющей таблетки подходило к концу, и он поспешил в свой номер. Дверь оказалась открыта настежь. Ворвавшись внутрь, он обнаружил двух следователей УДМ ООН.
— Что вы тут делаете?! — гневно воскликнул он.
— Просто ищем вас, — ответил один из них мягко. Джон сурово смотрел на агента, встречая такой же пристальный взгляд. — Мы не хотели бы, чтобы кто-нибудь что-нибудь предпринял.
— Вы имеете в виду проникновение со взломом в мой номер? — спросил Бун, прислонившись к косяку дверного проема.
— Это часть нашей работы. Простите, если доставили неудобства. — Они беспокойно переминались с ноги на ногу, не имея возможности покинуть комнату.
— А кто дал вам на это право? — Бун сложил руки на груди.
— Ладно, — они переглянулись, — мистер Хьюстон — начальник…
— Позвони ему, пусть придет сюда.
Один из них прошептал что-то в наручную панель. Спустя подозрительно короткое время Сэм Хьюстон появился в коридоре, и, когда он приблизился, Джон, недружелюбно на него взглянув, усмехнулся:
Вы что, прятались за углом? Хьюстон подошел к нему почти вплотную и тихо проговорил прямо в лицо:
— Послушайте, мистер Бун, мы тут занимаемся очень важным расследованием, а вы ему препятствуете. Даже если вам кажется, что вам закон не писан…
Бун дернулся вперед так, что Хьюстону пришлось отпрянуть, чтобы не стукнуться нос в нос.
— Вы — не закон, — сказал Джон и ткнул его пальцем в грудь, отстранив от своей комнаты. Теперь уже Хьюстон начал терять самообладание, и Бун рассмеялся:
— Что вы мне сделаете, офицер? Арестуете? Будете угрожать? Скажете что-то хорошее, что я смогу включить в свой отчет на «Евровиде»? Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы я показал всему миру, что Джона Буна изводит какой-то мелкий выскочка, который прилетел на Марс и думает, что он шериф на Диком Западе? — Он вспомнил, что сам считал тех, кто говорит о себе в третьем лице, самопровозглашенными идиотами, и добавил: — Джону Буну такие вещи не по душе! Ох как не по душе!
Остальные двое воспользовались возможностью выскользнуть из комнаты и теперь внимательно наблюдали за происходящим. Лицо Хьюстона приняло цвет горы Аскрийской, и стали видны зубы.
— Никто не может ставить себя выше закона, — процедил он. — Здесь происходят преступные деяния, причем весьма опасные, и некоторые из них происходили тогда, когда вы находились поблизости.
— Например, проникновение со взломом в мой номер.
— Если мы решили, что для продолжения расследования необходимо проверить ваш номер, ваши записи, то мы это сделаем. Мы имеем на это право.
— А я говорю, не имеете, — надменно ответил Джон и щелкнул пальцами перед лицом Хьюстона.
— Сейчас мы обыщем ваш номер, — сказал агент, тщательно проговаривая каждое слово.
— Убирайтесь, — с презрением произнес Джон, сделав шаг к остальным двоим, и махнул им, показывая, чтобы ступали прочь. Пренебрежительно скривив губы, он рассмеялся. — Да-да, уходите! Убирайтесь отсюда, бездари… Идите читайте «Порядок осмотра и захвата».
Он вошел в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Замер. Судя по звукам, они уходили, но в любом случае он должен был вести себя так, будто его это не заботило. Он рассмеялся, отошел в ванную и принял еще обезболивающего.
Они не осматривали шкаф — в этом ему повезло, иначе было бы нелегко объяснить, не говоря правды, откуда у него порванный прогулочник, а это совсем бы все запутало. Удивительно, как все усложнялось из-за собственной попытки скрыть, что его пытались убить. Это заставило его задуматься. Все-таки покушение вышло крайне неуклюжим. Ведь наверняка существует сотня более действенных способов убить человека в прогулочнике на Марсе. Если бы они просто пытались его напугать… Или надеялись, что он скроет нападение, его уличат во лжи, а затем станут подозревать в чем-то?..
Он потряс головой. Бритва Оккама, бритва Оккама. Основной инструмент детектива. Если кто-то на тебя нападает, значит, он хочет причинить тебе вред — это основа, неоспоримый факт. Теперь важно выяснить, кто это. И так далее. Болеутоляющее было сильным, но омегендорф уже почти выветрился. Соображать было трудно. Теперь новая проблема — надо уничтожить прогулочник и скафандр, а тот был слишком объемным. Но теперь Джон во все это вовлечен, и пути назад не было. Он рассмеялся. Он знал, что в конце концов что-нибудь придумает.
≈ * ≈
Он хотел поговорить с Аркадием. Позвонив, выяснил, что тот прошел геронтологическую терапию в Ахероне вместе с Надей, а теперь улетел на Фобос. Джон до сих пор так и не побывал на этой маленькой быстрой луне.
— Почему бы тебе не прилететь и все тут не посмотреть? — предложил Аркадий по телефону. — Ведь поговорить лучше лично, да? — Хорошо.
Он не оказывался в космосе после их высадки с «Ареса» двадцать три года назад, из-за чего знакомые ощущения ускорения и невесомости неожиданно вызвали у него приступ тошноты. Когда они входили в док на Фобосе, он рассказал об этом Аркадию, и тот заметил:
— Со мной такое постоянно случалось, пока я не начал пить водку перед стартом.
Он принялся объяснять это с точки зрения психологии, но от подробностей Джон почувствовал, что его снова начинает выворачивать наизнанку, и оборвал объяснение. Аркадий рассмеялся; он испытывал воодушевление после терапии и имел счастливый вид, свидетельствующий о том, что организм Богданова не собирался болеть еще целую тысячу лет.
