Наталья Косухина - Мужчина из научной фантастики
– А если простой, то не нужно лишний раз отвлекать медперсонал! – И завершила разговор.
После этого вызова я попросила меня больше ни с кем не соединять. Так и до психоза недолго дойти.
Естественно, мои старания на работе не остались не замеченными и среди преподавателей. Последовали вопросы.
Первым не выдержал Саймак и как-то после очередной тренировки поинтересовался:
– Мельник, скажите, вы решили сесть на диету? Или это вас личная жизнь так изматывает?
Заданный вопрос опять всколыхнул то, что я так старательно закапывала в своей душе.
– Нет, сэр. Немного увлеклась работой.
– Не знал, что вы такая увлекающаяся натура. Но, смотрите, не переусердствуйте, а то ветром унесет, – сказал улыбающийся командор.
И это было только начало. Джордано и Гер, слава богу, просто непонимающе смотрели на меня и, как мне показалось, даже с легкой тревогой. А вот Козеро молчать не стал. И, выйдя как-то из операционной, я обнаружила шаутбенахта, котрый стоял, прислонившись к стене.
– Мельник, меня, конечно, несказанно радует ваш энтузиазм в медицине, но вам не кажется, что вы несколько перебарщиваете с рвением?
– Нет, сэр. Я прекрасно себя чувствую.
Некоторое время руководитель моей специализации молчал, а потом проинформировал меня:
– Что ж, дело ваше, но имейте в виду: если свалитесь от истощения, я лично отстраню вас от работы.
– Как скажете, сэр.
А Козеро уже уходил и качал головой. Он явно не одобрял моего решения.
В этот же вечер меня ждал еще один сюрприз. Я вернулась домой раньше, чем обычно, чтобы не нагнетать обстановку с шаутбенахтом. И только успела привести себя в более-менее нормальный вид и поесть, как к нам с Кирой наведался гость. Подруга весь сегодняшний вечер сидела мрачная и не донимала меня расспросами. Зайдя в гостиную, я поняла почему.
Там сидели Крофт и Громова.
– Нам нужно поговорить, – безапелляционно заявил друг.
– Сегодня я не в настроении, – коротко ответила я и направилась спать.
Но не успела я сделать и пары шагов, как меня подняли и, вернув в гостиную, посадили в кресло. После чего Джим навис надо мной и твердо сказал:
– Ты отсюда не выйдешь, пока не расскажешь, что происходит.
– Пытать будешь? – язвительно поинтересовалась я в ответ.
– Нет, пойду к куратору и попрошу прояснить вопрос с твоим состоянием.
Вот после этих слов я испугалась. Все в Крофте говорило, что так он и поступит.
– А что именно тебе кажется странным в моем поведении? – не захотела я просто так сдаваться.
– Раньше ты общалась с бабушкой, дедушкой, с Женей, с нами и остальными людьми, которые находятся рядом с тобой. Периодически звонила отцу. А теперь прекратила общение не только с нами, но и со всем окружающим миром. Думаешь, это не заметно? Вся наша группа думает, что ты поругалась с куратором, – заметила Кира.
Вот тут ей удалось привлечь мое внимание.
– А что с ним?
Ответил мне друг:
– Ты спрашиваешь, что с ним? Если ты только отгородилась от всего мира и не замечаешь никого, кроме своих пациентов, то адмирал просто озверел! К нему страшно подходить. Вы оба изменились с начала учебного года – примерно в одно и то же время, и так кардинально. Естественно, все сделали логический вывод. Ребята, которые учатся по его специализации, просили передать тебе, что если ты с ним не помиришься, то они что-нибудь сделают!
Ощущая невыносимую душевную усталость, я свернулась клубочком в кресле и прислонилась виском к его спинке.
– Я не смогу им ничем помочь.
– А нам кажется, можешь. Да и с твоим состоянием нужно что-то решать. Долго ты так не протянешь, – безапелляционно заявил Джим.
– Что с тобой, Фиса? – тихо спросила Кира.
– Она влюбилась! Вернее, влюбилась она уже давно, а вот поняла только сейчас, – ответил за меня друг.
– Это так? – поинтересовалась Громова.
– Да, – смиряясь, ответила я.
– Ну и что же ты ничего не делаешь? – поинтересовалась подруга.
– А что я могу?! – воскликнула я, сорвавшись.
– Соблазняй его! Как это вы, женщины, умеете, – предложил Крофт.
– Все женщины и я в частности – это разные понятия!
– Ну не хочешь соблазнять, разденься перед ним – и он упадет на колени пред тобой, – на мгновение закатил глаза Джим.
– Чтобы умолять меня убраться из Академии! – подытожила я.
– Фиса, ты дура!
– Сам такой!
– Хорошо, давай подумаем логически. Ты согласна с тем, что Ремарк тебя хочет? – терпеливо, как маленькому ребенку, задал вопрос друг.
После такого вопроса я в первые мгновения даже не нашла, что ответить.
– Он меня хочет? Вот странные вы, мужчины, несмотря на то что возводите на нас напраслину. Что именно должно показать мне в его поведении, что он меня хочет? Он ни разу за все пять лет ласкового слова мне не сказал, ни разу не улыбнулся, ни разу не поговорил со мной о чем-нибудь, кроме работы, не сделал ни одного комплимента. Я все время слышу либо равнодушные поучения, либо неприкрытую язвительность! Что из вышеперечисленного говорит о том, что он меня хочет? Запишу, чтобы знать на будущее. Вдруг еще кто обратит на меня внимание, а я по простоте душевной не замечу!
– Не язви! Хорошо, зайдем с другой стороны. Ты доверяешь мужскому мнению со стороны? – поинтересовался Крофт.
– Чьему? – задала я встречный вопрос.
– Я подведу тебя к любому мужику в Академии, который хоть раз видел вас с Ремарком вместе, и, готов поспорить, он тебе скажет то же самое, что и я. Адмирал с таким голодом во взгляде на тебя смотрит! Очнись! – прокричал друг.
– Это ты, Джим, очнись! Посмотри: кто я и кто он! Да он любую женщину нашей Земли может взять в жены. И не только Земли!
– Ну, положим, любая за него не пойдет, – вмешалась в наш диалог Кира.
Я лишь отмахнулась от нее.
– Не придирайся к словам! – И продолжила: – У него есть деньги, власть, недурная внешность и шикарное тело. Он сильная, незаурядная личность. Он серьезный и принципиальный мужчина. И тут вдруг любовь к студентке? Ты в себе? – постаралась я донести до Крофта очевидное.
– Все, что ты сказала, правда, но так уж получилось, что с самого первого дня именно ты зацепила его за живое, и именно ты пробиваешь его на чувства, а теперь – и поступки. Только попробуй со мной не согласиться! Я тебе завтра всех ракш нашей группы приведу, дабы они это подтвердили! – начал злиться Джим.
Я на это заявление просто промолчала.
– Прекрати себя изматывать. То, что у вас с куратором любовь, не понял разве что слепой и глухой, – завершил свою речь друг.
– Ты все сказал?
Джим лишь устало вздохнул:
– Да.
После чего я повернулась к Кире:
– А у тебя есть вопросы?
– Какие? Мне и так все ясно, – ответила она.
Заинтриговала. И я не удержалась, спросила:
– И что именно тебе ясно?
– Ты испытываешь чувства к нему, он – к тебе. Но ты совершаешь ошибку, не учитывая то, что он ракш. Если дело обстоит так, как сказал Джим, то скоро ты окажешься в его жизни и в его постели. У него не будет выбора. К тому же такой мужчина, как Ремарк, сможет получить то, что ему хочется. Особенно когда добыча уже поймана и осталось только прибрать ее к рукам, – объяснила свою точку зрения подруга.
И пока я в нерешительности на нее взирала, она вздохнула и добавила:
– Жаль, конечно, что Джиму не удалось вразумить тебя не истязать себя работой, но ты можешь поступать так, как тебе хочется. Я же прослежу, чтобы ты не довела себя до нервного истощения, а все остальное – это твое личное дело. Нам достаточно знать, что ничего серьезного с тобой не случилось.
Высказавшись, подруга ушла на вечернюю тренировку. Крофт попрощался и отправился звонить Жене. Я же осталась сидеть в кресле с поселившейся в душе надеждой.
Черт! Вот кому они сделали лучше?
Несмотря на разговор с друзьями, я не вняла их доводам и продолжила проводить все свободное время на работе. Правда, теперь под чутким присмотром Киры, которая приходила вечером и забирала меня оттуда. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно, но Козеро по крайней мере перестал хмуриться.
И все-таки ребята не правы. Что бы они ни говорили, работа была моей страстью, которая помогала мне не думать о Ремарке. Как только я сосредоточивалась на любимом деле, все мысли улетали прочь. Ведь это большое счастье, когда человек любит свою профессию и получает удовлетворение от хорошо выполненного дела. Тем более что прошло уже более семи месяцев шестого года обучения, и у меня закончился курс программирования.
Экзамен было решено не откладывать в долгий ящик и провести прямо после окончания дисциплины. Конечно, я не преминула воспользоваться и этой подвернувшейся возможностью, чтобы занять свое свободное время.
Времени на подготовку нам, естественно, никто не дал – пришлось учить по вечерам. Ровно через пять дней после последнего занятия у меня в расписании появился экзамен по программированию.
