Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
Я ответил кислым тоном:
– Ведь вам было приказано не разговаривать с ней.
– А мы успели побеседовать еще до вашего приказа. Я просто выслушал ее.
– Теперь по крайней мере ваш дневник, мистер Кроссборн, пополнился интереснейшей информацией.
– Сэр, не понимаю, что вы имеете против него. Честно говоря, я просто хочу обсудить все это с дядей, когда вернусь домой.
Я поднял на него глаза. Никто из лейтенантов не позволил бы себе разговаривать подобным образом с командиром.
Мистер Шантир не выдержал:
– Ардвел, приказываю вам замолчать. Оставьте командира в покое!
– Есть, сэр. – Кроссборн поджал губы. Затем достал из кармана клочок бумаги и сделал запись. Я с трудом удержался, чтобы не плеснуть ему в физиономию кофе.
– Простите, сэр, могу я к вам присоединиться? – Филип Таер. Я сухо кивнул, но он тем не менее сел, – Доброе утро.
Я что-то буркнул в ответ.
– Сэр, как вы считаете, могу я вечером слетать на планету? Целый год не видел Окраинной колонии. – Он застенчиво улыбнулся. – Прошлой зимой встретился там с девушкой. Не знаю, может, она уже забыла меня.
Мальчишка как мальчишка. Я вспомнил о Дереке, зубрившем устав, когда в кубрик ворвалась миссис Трэдвел, о его унижении и хотел отказать Таеру, но передумал:
– Разрешаю, мистер Таер, но сначала мне хотелось бы с вами поговорить.
Я повел его в соседнюю пассажирскую кают-компанию и сказал:
– Мистер Таер, вы слишком суровы с гардемаринами.
Он задумался:
– Я выполню любой ваш приказ, сэр. Скажите, пожалуйста, как я должен себя вести?
– Не так круто.
Он наморщил лоб:
– Простите, не понял. Смотреть сквозь пальцы на нарушения?
Терпение мое иссякло.
– Говорю же вам, не так круто. Считайте, что это предупреждение. Если будете продолжать в том же духе, пеняйте на себя.
Лицо его омрачилось.
– Сожалею, сэр, что расстроил вас. – Он в волнении провел рукой по волосам. – Я так старался, – пробормотал он себе под нос. – Я правда старался, но меня не так понимают… Мне надо было думать…
Неожиданно он вытянулся по стойке «смирно».
– Я не считал, что слишком суров с ними, но ваша просьба для меня – закон. Мне действительно очень жаль, сэр. – Казалось, он вот-вот заплачет.
Я оставил его и пошел на мостик.
Весь день ушел на разгрузку корабля и высадку пассажиров. Я проверил декларацию, нашел синтезатор. Его должны были отгрузить со следующим транспортом. Что-то удерживало меня на мостике. Возможно, напряженное положение в кубрике и проблемы с Ардвелом Кроссборном?
Ну уж нет, мы причалили к отдаленному порту, и никому не удастся испортить мне отпуск. Я надел свежую форму и собрался на берег. Жаль, что ни Дерек, ни Алекс не могут составить мне компанию.
Я уже стоял перед воздушным шлюзом в ожидании, когда он откроется, как вдруг повернулся и пошел назад на глазах у изумленных матросов.
В комнате для уединения экипажа на третьем уровне я увидел Алекса, посвежевшего и отдохнувшего. Кадет Рейф Трэдвел в своей новой серой форме гордо стоял по стойке «смирно».
– Вольно, кадет. Мистер Тамаров, следуйте за мной. Вы сможете точно выполнить приказы, кадет?
– Есть, сэр.
– Надо отвечать «Да, сэр», – строго заметил Алекс. Рейф смутился:
– Простите. Да, сэр.
– Вот ваши инструкции. Закройте за нами люк и никому не открывайте, кроме меня и мистера Тамарова. Понятно?
– Да… – Он запнулся и посмотрел на Алекса: – Что надо отвечать?
– Есть, сэр!
– Есть, сэр. – Рейф беспокойно переводил взгляд с меня на Алекса.
Я не сдержал улыбки:
– Все в порядке.
Я направился к лестнице. Алекс, ничего не понимая, последовал за мной. У воздушного шлюза я включил связь:
– Мостик, это командир. Я собираюсь сойти на берег один.
– Хорошо, сэр. Лейтенант Шантир сделает пометку в журнале.
– Пошли, – буркнул я Алексу. Часовой удивленно раскрыл рот. Я пристально посмотрел на него. – Что-то не так, матрос?
– Нет, сэр!
– Я собираюсь на сушу один. Отметьте это у себя.
Матрос никак не мог взять в толк:
– А гардемарин, сэр?..
Я окинул его холодным взглядом:
– Где вы видите гардемарина?
Наконец матрос едва заметно улыбнулся. Мы прошли сквозь шлюз и, когда сели в поджидающий нас шаттл, я сказал Алексу:
– Окраинная колония – очень интересное место. Если бы вам не приказано было оставаться на корабле, я показал бы вам город.
Поняв наконец, в чем дело, он довольно заулыбался.
Весь день мы бродили по городу Нова. Население Окраинной колонии составляло всего шестьдесят тысяч человек, и по уровню развития она сильно отличалась от Надежды. Хотя быстро разрасталась.
На окраине города везде встречались следы бурной деятельности, не то что в Централтауне. Терраформирователи посадили здесь тысячи деревьев и кустарников, завезли насекомых и червяков, чтобы оживить землю, нитраты, чтобы удобрить ее, и семена, чтобы собрать урожай. После семидесяти шести лет кропотливого труда земли вокруг города Нова стали наконец обжитыми.
Интересно, сколько цепей питания им удалось внедрить? Были ли у них крысы, мыши? Тараканы? Этого мне так и не пришлось узнать, зато я увидел здесь стайки птиц и кормушки для них.
Алекс постепенно приходил в себя. Он был благодарен за то, что я взял его с собой, избавив хоть на время от кошмара на корабле:
– Здесь так красиво, сэр. Вот только дышать трудновато.
– Над этим сейчас работают.
Огромные скиммеры занимались десульфатацией, удаляли из воздуха окислы серы. Заводы работали не один десяток лет, и уровень серы в атмосфере значительно снизился.
После нескольких неудачных попыток заговорить с Алексом о нынешнем положении в кубрике я наконец набрался духу и сказал, что все понимаю и очень ему сочувствую. Алекс замер:
– Мне приказано не обсуждать это с вами, сэр. Чтобы не наносить ущерб моральному духу.
– Я отменяю приказ.
– Есть, сэр. Я ненавижу его! Убил бы на месте!
Он говорил правду, и я удивленно посмотрел на него:
– Не надо, Алекс.
– Он чудовище! Вы и половины не знаете, и я не собираюсь рассказывать.
– Продержитесь еще немного?
Он слабо улыбнулся:
– Я как Дерек. Все могу выдержать.
– Надеюсь, он переменится. Если же нет, видно будет. – Я не хотел подводить Филипа и сообщать подчиненному о своих планах.
– Когда вернемся домой, я брошу ему вызов.
Дыхание у меня остановилось. Значит, Алекс всерьез намерен расправиться с Таером.
– Почему тогда ты не бросишь ему вызов в кубрике? Я прочел в его взгляде упрек.
– Я верю в порядок и закон, как и вы, сэр. Поддерживать порядок в кубрике входит в обязанности старшего гардемарина. Я сохраняю лояльность по отношению к кораблю, по отношению к вам, сэр, и даже по отношению к нему.
Я невольно сжал кулаки. И этого парня Филип три раза посылал на бочку.
– Но по традиции вы имеете право сделать вызов в кубрике.
– Это для мальчишек, сэр. Чтобы они могли выпустить пар. Я верю в Военно-Космический Флот и его законы. Устав не может допустить ничего подобного. Иначе я ушел бы из Военно-Космического Флота. Либо Таер перешагнет черту и будет нести за это ответственность, либо будет найдено какое-то другое решение. Я не собираюсь сражаться с системой.
– Алекс, ты самый лучший из всех офицеров, которых я когда-либо знал. – Он удивился. – Ты стал мне другом с той минуты, как я пришел на корабль. В тебе столько благородства и ни капли подлости или злости.
Он покачал головой:
– Боюсь, вы измените свое мнение, если мне представится шанс расквитаться с ним!
– И все же я глубоко тебя уважаю. Люблю как друга и товарища. – Он отвернулся, но я успел заметить блеснувшие в его глазах слезы. Я положил ему руку на плечо:
– Давай перекусим, прежде чем вернуться. – Он согласился. В ресторане Алекс настоял на том, чтобы заплатить за двоих.
Через два часа мы были на корабле. Алекс вернулся к своим обычным обязанностям, а я отправился на мостик.
Мы несли вахту с Ваксом, когда зазвучал звонок связи.
– Командир, мне бы хотелось… Докладывает гардемарин Таер. У нас здесь, хм, такое положение… Я рявкнул:
– Доложите по форме, гардемарин. Два штрафных балла!
Пусть мальчишка не думает, что может беспокоить меня по пустякам…
– Есть, сэр! Гардемарин Филип Таер докладывает из кают-компании второго уровня. Рики Фуэнтес… Понимаете, у Джэреда Трэдвела нож. Он взял кадета Фуэнтеса в заложники и требует отдать ему детей, иначе…
На полпути к люку я бросил:
– Вакс, отправьте в кают-компанию мистера Вышинского! И троих матросов со станнерами. Быстро.
Я пулей вылетел с мостика.
Не помню, как я спускался по лестнице, но, кажется, перескакивая через три ступеньки. Тяжело дыша, я остановился у перегородки между коридором и кают-компанией второго уровня.
Филип Таер высунул голову, увидел меня и, выскользнув в коридор, отдал честь:
