Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
В сознании Великого Мастера коридор, по которому они бежали, виделся узким проходом между двумя рядами раскаленных доменных печей. Из них с ревом вырывался огонь, жар. Хищные языки пламени тянулись к людям, стараясь выжечь, испепелить жизнь, как пожар испепеляет обреченное здание, оставляя от него лишь почерневший, обезображенный остов.
Великий Мастер отчетливо понимал, что никто из его спутников никогда не испытывал ментальной атаки морунгов. А поэтому сейчас даже самые стойкие и храбрые из них растеряны и до смерти перепуганы. Их головы раскалываются от жгучей боли, которая все сильнее и сильнее плавит мозг. Да, именно плавит, поэтому никто: ни люди, ни тем более «храбрые» ящеры – сейчас не в состоянии соображать, а тем более принимать разумные решения. Сейчас он, Великий Мастер, – их память, их сознание, их разум. И от него зависит все, абсолютно все!
– Держаться, терпеть, не сдаваться! Вперед, только вперед!
Строгов слышал стоны и проклятия своих товарищей, но все, что он мог для них сделать, это не дать остановиться. Еще немного, еще самую малость, повторял он про себя и все бежал и бежал.
Дверь с пылающей над ней надписью «Аварийный выход» показалась очень и очень вовремя. Стальные створки оказались распахнутыми, и за ними виднелась широкая металлическая лестница. Надежно сваренные ступени по огромной спирали уходили вверх.
Ни секунды не раздумывая, Строгов толкнул в проход Луизу и пленного. Проревел: «Поднимайтесь вверх!» и следом за ними стал одного за другим пропихивать в дверь всех остальных членов своего отряда, людей и нэйджалов. Не сделай он этого, они так бы и продолжали бежать по чудовищному коридору, не замечая ничего вокруг, не разбирая дороги, до самого конца, до того момента, когда мозг их взорвется, превращаясь в клокочущее кровавое месиво.
Только когда Мастер зашвырнул на лестницу двухсоткилограммовую тушу нэйджалского командора, он понял, что они прорвались. Прорвались бы, не случись вдруг это… Строгов почувствовал контакт. Его словно окрикнули, словно посмотрели вслед оценивающим недобрым взглядом. Всего через мгновение после этого мир взорвался злобным истерическим воплем – «Убей!».
Нэйджалы повалились первыми. Они были слишком напуганы, чтобы продолжать сопротивляться, и, почувствовав легкую добычу, морунги накинулись на них, как свора обезумевших от голода псов. К расправе подключались все новые и новые звезды, и Мастер уже ничего не мог поделать. Их сила росла, а возможности Николая таяли, как лед под лучами палящего солнца. Морунги сконцентрировали всю свою силу на двух ящерах, и те погибали. Да, они погибали, но своей смертью офицеры «Трокстера» давали шанс людям.
– Прости.
Строгов на мгновение коснулся головы Хризика. Та судорожно поддергивалась, из разинутой пасти командора шла кровавая пена. Нэйджал испытывал страшные муки. Не в силах смотреть на них, Николай бессознательно потянулся к висевшей за спиной винтовке, но тут же отдернул руку. Нельзя. Стоит морунгам почувствовать смерть ящера, и они сразу же возьмутся за людей.
– Прости, – еще раз прошептал Строгов и пулей кинулся вверх.
Мастер помнил, зона воздействия звезды на биологический объект невелика, десять шагов, не более. Целое скопище звезд, естественно, сильнее, намного сильнее. Но их невидимые щупальца не смогут добраться дальше соседнего тридцатого уровня. А из этого следовал вывод: он должен перебросить пятерых человек еще выше, хотя бы на двадцать девятый уровень. Правда, нет, не пятерых. С ним еще этот американец, Смит. Так что, выходит, шестеро.
Взглянув вверх, Николай увидел, что Луиза со Смитом продолжают ползти по ступеням. Они крепко вцепились друг в друга, они забыли, что совсем недавно были врагами. Люди объединялись, поддавшись безотчетному первобытному желанию выжить. Луиза и американец начали подъем первыми и, наверное, поэтому смогли оторваться, уйти дальше других. Им тоже было больно, но эта боль не шла ни в какое сравнение со страшной мукой «головорезов».
Шредер с Микульским поднялись всего на дюжину ступеней, и это оказался их предел. Больше рядовые не смогли сделать ни шагу. Теперь они корчились от боли, помимо воли сползая вниз. Мастер схватил обоих солдат в охапку и поволок их наверх. Вот именно поволок. Строгов чувствовал, что от его хваленой скорости остались лишь воспоминания. Конечно, он все еще намного быстрее обычного человека, но до прежнего Великого Мастера сейчас ему далеко. Морунги пили из него энергию, и даже излучения всемогущего Источника Жизни не хватало, чтобы ее пополнять.
Ступени плыли невероятно медленно, ноги не хотели шевелиться, и Мастер ревел от злости и напряжения, пытаясь разорвать тягучую, невидимую паутину, которая преграждала ему путь. Восемь секунд бесконечного подъема забрали у него столько сил, сколько не забирали восемь часов изнурительной работы. На лестничной площадке двадцать девятого уровня он упал, рухнул прямо поверх подрагивающих тел своих солдат.
Здесь было уже полегче. Полегче для него, но не для Микульского со Шредером. Они по-прежнему стонали, изо всех сил сжимая руками головы.
– Да уймитесь вы, твари! – Великий Мастер в отчаянии отправил в пространство невидимый удар.
На мгновение морунги дрогнули. Их хищные лапы отдернулись от «головорезов», позволяя им сделать короткий живительный вдох. Но это был всего лишь вдох. Мастер прекрасно понимал, что через мгновение морунги ударят вновь. Однако у него появилось это целое мгновение!
Вихрем Николай вновь помчался вниз. Он замедлился лишь один раз. Проносясь мимо Луизы, Мастер взглянул девушке в лицо. Она держалась, и ей это удавалось лучше остальных.
«Вот и хорошо. Потерпи, родная. Я сейчас. Я мигом…» – Строгов, как заклинание, повторял эти слова все то время, пока тащил наверх Моришаля и Рутова.
Морунги атаковали вновь, но теперь Николаю почему-то было намного легче противостоять им. То ли помогало увеличившееся расстояние, то ли что-то еще… что-то непонятное… При этой мысли Строгова потянуло взглянуть на Луизу. Нет, ни обычным взглядом человека, а устремленным в самые недра жизни взглядом Великого Мастера. И он увидел. Будь он проклят, но он увидел это. В груди Луизы зияла бездонная черная дыра. Вернее, даже не дыра… воронка. Бешено вращающаяся темная воронка, в которую, как в бездну, засасывало зловещие багровые потоки, испускаемые армией черных звезд.
В первое мгновение Николай окаменел от ужаса. Это было все равно, что увидеть ядовитую змею, ползущую по нежному телу любимой. Но змея не жалила. Она словно была укрощена, приручена хрупкой девушкой. И это равновесие, это взаимоуважение добра и зла, жизни и смерти обескураживало, завораживало, вселяло суеверный мистический трепет.
Луиза приоткрыла глаза и тихо прошептала:
– Унеси их. Я держу.
– Все понял, родная.
Строгов бросил быстрый взгляд на тела Микульского, Шредера и Смита, вповалку лежащие вокруг Луизы, крикнул: «Держитесь, я скоро!» – и поволок Рутова с Моришалем в глубь двадцать девятого уровня. Он хорошо помнил схему, которую показывал Смит. Этот уровень остановил свою трансформацию именно в тот момент, когда оба аварийных перехода на соседние этажи практически соединились. Сейчас их разделяло каких-то пятьдесят метров прямого чистого коридора.
Николай поудобней перехватил уже почти бесчувственные тела своих товарищей и припустил вперед. Он не знал, сколько сможет продержаться Луиза, и беспокойство за нее заставляло Строгова все прибавлять и прибавлять скорость. Проход на верхний уровень он едва не проскочил. Раздвижные двери оказались почти закрытыми. Между зубастыми створками виднелась лишь неширокая щель.
«И как сюда пролез Смит и его люди, когда они спускались, чтобы поприветствовать нас?»
Николай, задал этот вопрос самому себе, чтобы понять, почему сомкнулись двери. Может, просто сползли, освободившись от власти электромагнитов? Или случайный разряд статического электричества стронул пневматическую систему? Дай бог, если так. У Мастера просто не оставалось времени, чтобы задерживаться здесь, в зоне досягаемости морунгов.
Строгов опустил Рутова и Моришаля на пол и обеими руками вцепился в толстые створки. Он рванул изо всех сил, и дверь поддалась. Ненамного, сантиметров на двадцать, но этого хватило, чтобы увидеть трупы, наваленные с другой стороны. Лейтенант понял, они пытались закрыть дверь, отрезать обиталище морунгов от других помещений станции. Но у этих людей ничего не вышло. Свирепые каменные убийцы одолели их раньше.
Мастер увидел эту жуткую сцену, как наяву. Четверо добровольцев силятся вручную выдвинуть из стен две толстые стальные плиты. Их тела, их руки напряжены до предела. На губах тягучая красная пена. Из носа, из ушей текут струйки крови, а из глаз кровавые слезы. Они кричат от боли, но продолжают бороться. Пальцам не за что ухватиться, и поэтому кажется, что металл, объявив людям войну, нарочно упирается.
