Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
Одетый в неизменный стерильный белый халат, с ящичком инструментов, Лозье вошел в комнату с аквариумом. Деловой вид, уверенный шаг. Просто очередные анализы, пробы, проверки.
Из-за идеально прозрачного стекла на него уставились две плошки блестящих глаз. Ненависть, кипящая под бугристой блестящей кожей, изливалась на любое живое существо, подобно двум тепловым лучам. Желеобразные, расползшиеся в стороны под действием земного притяжения, бока дергано вздувались, когда чудовище втягивало в себя обеззараженный воздух. Бурые плети щупалец вяло шевелились, эхом реагируя на клокочущую внутри ярость. Треугольная губа обвисшим ломтем тряслась в такт дыханию, тягучая струя густой слюны стекала по ней.
Вид чудовища не изменился с момента его появления, пугая постоянством, не подвластным внешним воздействиям. Монстр словно взял бесконечную паузу, ожидая момента, когда более могущественные силы выпустят его. Тратить энергию на бессмысленные телодвижения — значит проявлять слабость воли. Тварь стремилась казаться победителем даже в герметично запаянной стеклянной клетке, находясь в полной зависимости от пленивших ее людей.
Лозье секунду разглядывал пленника. Он уже проделывал по просьбе Уотсона то, что собирался повторить сейчас. Но что-то задержало его, возможно, желание взглянуть на чудовище в последний раз пока еще не измененным взглядом. Запомнить свою реакцию, чтобы потом сравнить.
Он зашел сбоку, где к аквариуму крепились устройства управления подачей воздуха, проверки степени фильтрации, параметров смеси газов. Вынутая из ящичка колба нашла свое место на пульте, наполовину утонув в отверстии. Усыпляющая смесь, разработанная самим Лозье, была примешана к порции донорской крови, заготовленной для питания твари.
Доктор взялся за ручку с округлым набалдашником, торчащую в центре панели. Шарнирный манипулятор, состоящий из двух секций, соединенных гибким суставом, послушно выдвинулся из боковой стенки. Чудовище дернулось, рот затрепетал, делая похожие на глотательные движения. Довольное, приглушенное стеклом уханье вырвалось изо рта, глаза подернулись влажной пленкой.
«Жрать хочешь, — подумал Лозье. — Но за это ты кое-чем поделишься со мной».
Манипулятор пододвинулся к пульсирующему бугорку на том месте туши чудовища, которое у людей называется височной областью. Игла на конце механической руки проткнула вену, заставила пленника замереть, приготовиться к новой порции. Лозье тронул небольшую кнопку слева от рычага, открывая канал для перекачки крови.
Когда все закончилось, доктор взял стул, уселся напротив и стал ждать. Снотворное действовало почти мгновенно, он хотел успеть понаблюдать за процессом, ощутить власть над пленником. Этот момент оказался очень приятным для него еще в первый раз. с тех пор Лозье стремился сам проделать операцию, если намечались очередные заборы материала для лаборатории.
Порождения марсианской науки, чудовища не спят, не нуждаются в отдыхе, только в пище. Почувствовав уже знакомое помутнение рассудка, пришедшее сразу вслед за долгожданной сытостью, тварь вздрогнула всем телом и скривила рот в злобной гримасе. Туша затряслась, будто силилась преодолеть действие вещества. Комнату огласил лающий хриплый вопль, булькающий, режущий слух нечеловеческими обертонами. Пленник взмахнул парой щупалец, плети вскинулись, глухо шлепнули по стеклу, но тут же безвольно опали, свернулись в клубок перед мордой твари. Монстр уже спал.
Лозье довольно потянулся, хлопнул по коленям, поднялся. Теперь он воспользовался другим рычажком, похожим на первый, но предназначенным для обратного действия. Порция свежайшей клеточной ткани отправилась в герметичную шлюзовую камеру, из которой ее извлек Лозье, сразу поместив в пузырек для хранения образцов.
Дело сделано. не теряя времени, доктор сложил все вещи в ящик, вернул стул на место, бросил последний взгляд на неподвижное тело и вышел, мягко прикрыв дверь.
Уотсон взял пару дней отдыха, убедив штабистов, что не следует ждать настолько скорого результата от действий Ридла. Лозье весь день проводил в лаборатории. Объяснив свое рвение желанием по горячим следам систематизировать данные опытов, он избавился от ненужных вопросов и получил доступ ко всем записям.
Уотсон сделал свое признание, рассчитывая на полное понимание молодым доктором причин, вынудивших старика на такой поступок. Лозье охотно ему подыграл. Убежденный в успехе обучения Лозье, профессор доверил ему изучить рабочие материалы, чтобы восстановить весь ход эксперимента в таком виде, как было задумано Уотсоном. Активность доктора обрадовала старика, преемник получил в свое распоряжение лабораторию и спешил использовать все выигранное время без остатка.
С утра до вечера светилась панель микроскопа, Лозье напряженно вглядывался в мельтешение микроэлементов клеточной структуры. Производя тончайшее, деликатное вмешательство во внутренний мир клетки, он выстраивал будущую структуру вируса, идя по стопам своего учителя.
Многое из опыта с Ридлом пошло в дело и сейчас. Кое-что можно переделать, поскольку не надо создавать второй, маскировочный слой реакций, обманувший тогда Лозье. Теперь все быстрее и проще.
Глава 10
Прошло не много времени после того, как комнату с аквариумом покинул Лозье. Пленник неподвижной кучей лежал на дне стеклянного куба. Дверь открылась, впустила пригнувшегося перед низкой для него притолокой Иррата. После долгих тренировок его организм кое-как приспособился к земной тяжести. Вирус профессора Уотсона, возродивший иммунитет, вызвал общее укрепление, адаптация пошла заметно быстрее. Движения Иррата стали более быстрыми и точными.
Он пришел сюда в смешанных чувствах. в первый раз, когда пленника только доставили, Иррат не смог до конца проверить себя, взглянуть в ненавистные глаза — они были закрыты, чудовище спало, оглушенное снотворным. Однако то посещение вселило в Иррата уверенность. Он решил снова прийти сюда, один, без посторонних.
«Испытание надо завершить, — настраивал он себя, подходя к комнате. — Люди даже не знают, какой подарок делают для меня, давая возможность быть здесь».
Он замер на пороге, недоуменно глядя на стеклянный куб. Пленник снова спал.
«Какое невезение! Великое Время, зачем ты так шутишь со мной? Снова я пришел сюда, когда его накачали до потери сознания».
Он поколебался немного, но все же решился и вошел. Притворил дверь, чтобы внешние звуки не мешали, не нарушали атмосферу. Он хотел остаться вдвоем с чудовищем. Глаза в глаза.
Иррат подошел к стеклу, приложил ладонь. Прохладное стекло запотело, окружило кисть с длинными пальцами туманным ореолом, теплая рука выдала волнение марсианина. Мутный контур постепенно стягивался, словно рука всасывала свой след обратно. Ладонь ощутила слабый толчок, легкую дрожь. Иррат перевел взгляд со своих пальцев внутрь, сфокусировался на темной туше перед собой. Отдернул руку, отпрянул, отступил на шаг. на него смотрели блестящие, немигающие, черные глаза, в которых зияла космическая пустота и ледяной холод.
Снотворное отпустило чудовище так же быстро, как овладело им. Тварь видела перед собой своего раба. Он стоял в шаге перед ним, отделенный тонким стеклом, настолько прозрачным, что можно не заметить. Раб замер в нерешительности, с поднятой будто в приветственном жесте рукой.
Мысли закипели в огромном мозгу чудовища, ускоряя свой бег, стряхивая груз химиката, набирая обороты для обычного ритма. Пленник анализировал. Раб стоит по ту сторону, на территории врага, передвигается свободно, одет в чистое, без усиливающего мускулы каркаса. Раб заодно с врагом. Этого следовало ожидать. Непонятно только, как он попал сюда. Но это раб, а все рабы должны подчиняться.
— Открой клетку! — резким лаем стегнула тварь стоящего перед ней. Яростный крик стремился пробуравить стекло, разнести его в крошку, оглушить раба, пинком погнать исполнять приказ.
Иррат вздрогнул, перевел взгляд на поднятую руку, одернул ее, сжал кулак. «Нет, не дождешься, — подумал Иррат и сам поразился силе своего решения. — Это ты за стеклом, а не я. Ты — пленник, а я — свободен». Простая мысль оказала волшебное, преображающее действие. Широкая улыбка растянула полные губы, Иррат нагнулся к аквариуму, протянул руку и легонько постучал пальцем.
Чудовище бешено взревело, неразборчиво, захлебываясь от ярости. Одно из щупалец взвилось над тушей, обрушилось на стекло, хлестко шлепнуло плетью. Иррат не двинулся. Он улыбнулся еще шире, снова легонько постучал пальцем по стеклу, а затем повернулся спиной и пошел за стулом. в спину ударил очередной гневный окрик.
«Ори, беснуйся, — думал Иррат, неся стул и ставя его поближе. — Посмотрим, что можно с тобой сделать».
