Наталья Игнатова - Бастард фон Нарбэ
Обещание теряло силу, если Радун кому бы то ни было разглашал содержание беседы.
— Империя — плохая мать, — усмехнулся тот, — но она ждет от нас, что мы будем хорошими детьми. Ладно, я понял, меня по-прежнему в чем-то подозревают, и сейчас я могу смело подтверждать все подозрения. Какие именно?
— Этот человек работал на вас, — отец Пауло открыл «секретарь» с данными о беглом генетике.
Радун молча пробежал глазами текст, не особо вчитываясь, не задерживаясь на изображениях… За несколько абзацев зацепился взглядом. Покривил губы в непонятной улыбке:
— А Бастард, я смотрю, горячий парень. Тесновата церковь для аристократа, а? Не жалеете, что связались?
— Дом Божий просторен, в нем есть место для каждого. — Отец Пауло кивнул на «секретарь», — что вы можете сказать об ученом, сын мой?
— А ничего, — Радун пожал плечами и развалился в кресле, потеряв интерес к документам. — Псих какой-то. Я его знать не знаю.
— Зато он вас знает. Вы внимательно прочли ту часть, где упомянуты компрометирующие материалы? Их достаточно, чтобы привести вас в петлю.
— Проект «Бессмертные»? Да уж, представляю себе. За это и пять раз повесить мало. И из каких же, по-вашему, соображений я должен помогать церкви искать человека, который поможет привести меня на виселицу?
— Церковь сохранит вам жизнь.
— Жизнь у меня есть и сейчас, — бывший маркграф выразительно обвел взглядом просторную гостиную, — не самая плохая жизнь, как вы можете убедиться. У церкви есть что предложить, кроме этого?
— Есть ли у вас хоть капля совести, сын мой?
Удивительно, почему преступники такого масштаба, замахнувшиеся на основы благополучия Империи, не раскаиваются, глухие и к здравому смыслу и к увещеваниям совести? Этот человек, ведь не может он не понимать, что посягнул на божественное право менять человеческую природу. Понимает. И уверен, что поступил правильно.
— Если бы у меня не было совести, преподобный отец, я не делал бы того, что делал.
— Вы предали Империю. Обеспечили преступникам базу для незаконных исследований. Убивали поданных…
— Да подданные и сами прекрасно друг друга убивают, вот уж, было бы о чем говорить. Я по-прежнему утверждаю, что не имею отношения к «Бессмертным», но знаете, преподобный отец, этот проект был направлен на то, чтоб сделать новых, более совершенных людей! Это не преступление. Это благо по сравнению с законным созданием людоедов.
— Один из этих людоедов как раз ищет вас.
Радун сам пришел в ловушку, даже направлять почти не пришлось. И ловушка сработала. Рассеянная насмешливость мгновенно сменилась напряженным, мрачным вниманием.
Бывший маркграф почти сразу вернул себе невозмутимость, но «почти сразу» — это слишком медленно для разговора со священником.
— Бастард свихнулся на идее доказать мою вину? Решение Собора для него что, сотрясение воздуха? Шум в ушах от перегрузок? — он рассмеялся, и смех даже прозвучал естественно. — Все-таки, тесновато ему в Церкви, отец Пауло, что бы вы там ни говорили.
Отец Пауло кивнул, и сообщил очень мягко и доверительно:
— Доказывать вашу вину он оставил нам. А сам озаботился тем, чтобы вас признали виновным посмертно. Видите ли в чем дело, Аристо исчез некоторое время назад. Вероятнее всего, ему не хватило терпения ждать, пока заработает неспешное церковное правосудие. Где он сейчас, никто не знает. Где-то в пространстве, а это означает — повсюду. — Он сделал паузу, давая собеседнику время осмыслить новую информацию. И напомнил: — мы предлагаем вам жизнь в обмен на сведения о беглом генетике.
— Вы… — Радун поморщился недоверчиво и чуть брезгливо, — натравили на меня этого бешеного ублюдка. Кому же мне теперь верить, преподобный отец, если даже церковь занимается шантажом и угрозами? Те священники, погибшие на Акму, и объекты экспериментов, которых уничтожили вместе с лабораториями… вы думаете, это делалось, чтобы спасти мою жизнь? Спасали человека, от которого зависело продолжение программы. Спасали идею. Если Аристо доберется сюда, чтоб меня прикончить, значит, так тому и быть.
— Этот человек, которого вы спасали ценой жизни моих братьев, ценой жизни мирян и своего наместника, он сам готов предать вас.
Радун пожал плечами:
— Будущее «Бессмертных» зависит от него, а не от меня.
— Что ж, — отец Пауло запустил на «секретаре» видеоролик, — да, это шантаж. Но, откровенно говоря, сын мой, я готов взять на себя этот грех, потому что смерти от рук Аристо вы, все-таки, не заслужили. Эта запись сделана в Рое, в так называемой «Клетке». Думаю, вы знаете, это место. Людоеда здесь, разумеется, не видно — специфика аристократов. Зато видно все остальное. Смотрите. Может быть, так вы лучше меня поймете.
Маркграф в третьем поколении, Юлий Радун не растратил, а только преумножил доставшуюся от отца и деда способность быстро оценивать ситуацию и принимать верное решение. С воображением у него тоже все было хорошо. А запись боя в Клетке, демонстрация мучительной и страшной смерти киборгов-убийц ужаснула бы даже человека, воображения напрочь лишенного.
От того, что Аристо не было видно, происходящее казалось еще более страшным. Воистину, кара Божья настигла преступников.
Кара Божья в любой миг могла настигнуть Радуна.
— Сейчас его зовут Сергей Першин, — Радун остановил ролик, — знаете что, преподобный отец, Бастарда стоило убить, пока была такая возможность. Он никогда не был вашим, всегда — ничьим. А сейчас еще и поводок оборвал.
Профессор Першин не был телепатом. И никак не ожидал, что станет. Невозможно было заболеть телепатией в его возрасте. Давным-давно медицина доказала, что восемнадцать лет — порог, после которого пси-способности, даже если потенциально человек ими и обладал, уже не проявят себя. Провокацией для проявления служили сильные стрессы: тяжелые инфекционные заболевания, черепно-мозговые травмы, употребление наркотиков, эмоциональное напряжение во время гормональной перестройки организма в подростковом возрасте. К восемнадцати годам сроки выходили, болезнь становилась бессильна победить здоровый организм или разрушить сформировавшуюся психику.
Сергею Першину было двадцать семь, когда он узнал, как происходит импринтинг аристократов. Стресс оказался слишком сильным.
Еще не придя в себя, Першин попытался найти помощь у церкви. Тогда он еще верил священником, и еще не понимал, что болен.
А церковь ничего не предприняла.
«Это было тридцать лет назад», — отец Пауло кивнул своим мыслям, взглянул на умолкшего собеседника:
— Продолжайте.
Рассказ Радуна заполнял пустоты в давней, так до конца и не понятой истории.
Тридцать лет назад один из генетиков «Ксиласкара» просил у церкви помощи для телепатов. Это было. Но церковь тогда решала собственную проблему. Серьезную такую проблему по имени Лукас фон Нарбэ. Тот не умел еще ни ходить, ни говорить, а уже стал головной болью.
Вот тогда бы задуматься, а что ж дальше-то будет? Не задумались. Теперь поздно.
А генетик исчез сразу после беседы со своим исповедником. Тот уже знал, что его духовный сын готов разгласить сверхсекретную информацию. Что за информация, разумеется, не знал, на то она и сверхсекретная, но что от неразглашения может зависеть благополучие Империи — это-то ему было известно. И этого оказалось достаточно, чтоб ученый скрылся раньше, чем до него добрались священники церцетарии и агенты мирской службы.
Все они, и церцетария, и мирвои СБ, и даже всеведущие, всемогущие аристократы не знали главного: человек, которого они упустили — телепат. Не просто заблудший подданный, с которым нужно провести разъяснительные беседы, да и отпустить с миром и свежевычищенной совестью, а телепат. Больной человек, вообразивший, что он обречен на смерть.
Наверное, поначалу ему было очень трудно. О тех временах и Радун располагал весьма обрывочной информацией, а отец Пауло и вовсе мог только догадываться. Подкошенный болезнью, не умеющий толком воспользоваться ее преимуществами, до смерти напуганный телепат с манией преследования. Невозможно поверить, что он уцелел. Однако уцелел, и смог сбежать в Баронства. А уж там, имея в активах опыт серьезной и творческой работы, не один десяток научных публикаций, несколько, не Бог весть каких, но, все же, открытий, разумеется, был принят с распростертыми объятиями. Барон Фу Вэнцзы лично стал его покровителем, обеспечил интересную работу, финансирование и новое имя.
Империя Шэн с огорчительным постоянством повышала научный потенциал Баронств…
Но телепат по имени Сергей Першин не успокоился на том, чтоб жить под крылом у барона. Он спас свою жизнь, но не мог не думать о телепатах, оставшихся в Империи. О тех несчастных, чья судьба была стать добычей «людоедов»-аристократов, или жертвой беспощадных священников. Их, этих телепатов, тоже нужно было спасать.
