Питер Гамильтон - Нейтронный Алхимик: Консолидация

Жаль только, что времени насладиться картиной ему не дали. С того момента, как провал червоточины закрылся за ними, женщина-офицер непрерывно датавизировала на Трафальгар, подтверждая свое задание серией секретных кодов. Им выделили приоритетный вектор сближения, позволив облететь один из космопортов на потрясающе высокой скорости, прежде чем скользнуть в огромный кратер, служивший причальным уступом для биотехкораблей (их черноястреб был на причале единственным).

После стыковки Хиггенса сразу же потащили на совещание с офицерами штаба первого адмирала. Информация, которой они обменивались, вызывала ужас у обеих сторон. Хиггенс узнал об одержании; офицерам передали данные об Унимероне, родной планете леймилов. После этого места сомнениям не оставалось.

Первым, что ощутил Паркер Хиггенс, заходя в просторный кабинет первого адмирала Самуэля Александровича, была смутная ревность. Вид, открывавшийся из окна на биосферу Трафальгара, впечатлял куда больше, чем открывавшийся под окном его собственного кабинета лагерь Леймилского проекта. Реакция настоящего бюрократа, пристыдил он себя. Престиж — это все.

Первый адмирал вышел из-за огромного тикового стола, чтобы пожать Паркеру руку.

— Благодарю, что смогли прибыть к нам, господин директор, и хочу выразить свою благодарность Повелительнице Руин за столь быстрый ответ на нашу просьбу. Ее поддержка усилий Конфедерации очевидна. Хотел бы я, чтобы главы других государств следовали ее примеру.

— Непременно передам ей ваши слова, — ответил Паркер.

Первый адмирал представил ему остальных собравшихся за столом: адмирала Лалвани, капитана Майнарда Кханну, доктора Гилмора и Мэй Ортлиб, помощника президента по научным вопросам.

— Похоже, что киинты нас предупреждали, — заметила Лалвани. — Все расы рано или поздно узнают истинную природу смерти. Похоже, что леймилы этого откровения не перенесли.

— Прежде они не обмолвились ни словом, — горько бросил Паркер. — Шестеро киинтов помогали нам на Транквиллити, я работал с ними десятилетиями, они всегда были рады помочь и подсказать, я даже считал их друзьями… и они ни словом не обмолвились об этом. Пропади они пропадом! Они с самого начала знали, почему леймилы уничтожили себя и свои обиталища.

— Посол Роулор обронил нечто в том духе, что каждая раса должна решить этот вопрос для себя.

— Очень это нам поможет, — буркнул доктор Гилмор. — Должен сказать, учитывая их расовую психологию, это вполне типичное отношение. К мистике они не склонны.

— Думаю, каждая раса, раскрывшая тайну смерти и пережившая это столкновение, должна обрести некую высшую духовность, — заметил первый адмирал. — Вряд ли они стали исключением, доктор. А теперь, господин директор, похоже, что дисфункция реальности леймилов и наше одержание суть одно и то же?

— Да, адмирал. Собственно, в свете наших нынешних знаний становится совершенно ясным отсылка кораблеводителя леймилов к «смертной сущности клана Галхейт». Когда он сходил с орбиты, одержимые уже распространялись по Унимерону.

— Думаю, я в силах это подтвердить, — заметила адмирал Лалвани и обернулась к первому адмиралу за разрешением. Тот молча кивнул. — Только что прибыл с Омбея курьер-черноястреб. Там вырвались на свободу несколько одержимых. К счастью, власти поразительно быстро выследили их, но, несмотря на этот успех, пришлось оставить одержимым часть территории планеты. У нас есть запись этого феномена.

Паркер затребовал клип, составленный из орбитальных съемок со спутников омбейской стратегической обороны. Поразительно ровный полог алых туч постепенно заволакивал Мортонридж. Клип прокручивался в ускоренном режиме, линия терминатора на глазах ползла по океанским просторам. Ночью покров над полуостровом горел зловещим вишневым огнем, края его тревожно колыхались над изгибами береговой линии.

— Господи, — прошептал он, отключая визуализацию.

— Совпадают, — проговорил доктор Гилмор. — Одно и то же.

— Конечно, Латон очень торопился и был весьма встревожен, — заметила Лалвани, — но если мы правильно его поняли, как только красное облако полностью покроет планету, одержимые в силах выдернуть ее из нашей вселенной.

— Не совсем так, — возразил Гилмор. — Имея возможность манипулировать пространством-временем, как это, похоже, делают они, ничего не стоит сформировать вокруг планеты удобный микроконтинуум. Поверхность ее просто не будет доступна из обычного пространства. Мы могли бы попасть туда через червоточину, если бы сумели рассчитать квантовые свойства выходной точки.

— Родная планета леймилов не была уничтожена, — медленно проговорил Паркер. — В этом мы уверены. Мы предполагали, что она могла быть передвинута, но думали, естественно, о движении в физической вселенной.

— Значит, одержимые леймилы провернули этот фокус с исчезновением, — ответила Лалвани. — Это действительно возможно.

— Господи Боже, — пробормотал первый адмирал. — Мало того, что нам предстоит еще найти способ обратить одержание, теперь еще надо будет искать способ возвращать целые планеты из какого-то шизофренического рая.

— А леймилы в космоградах предпочли покончить с собой, но не подчиниться, — сухо проговорила Лалвани. — Аналогия между Кольцом Руин и островом Перник меня пугает. Одержимые ставят перед нами простой выбор — сдаться или погибнуть. Умирая, мы присоединяемся к ним. Но Латон избрал смерть — похоже, что она его ничуть не страшила. В самом конце он сказал Оксли, что начинает то, что окрестил «великим путешествием», хотя в детали не вдавался. Но очень похоже на то, что он не собирался вечно мучиться в бездне.

— К сожалению, в качестве государственной политики массовое самоубийство не подходит, — заметила Мэй Ортлиб. — Народ не поймет.

— Я догадалась, спасибо, — холодно ответила Лалвани. — Но эта информация способна указать нам приоритетные направления исследований. А по их результатам уже можно будет принимать политический курс.

— Хватит, — прервал ее первый адмирал. — Мы собрались, чтобы решить, какие исследования принесут плоды скорей всего. Поскольку суть проблемы мы все уяснили, я бы хотел выслушать предложения. Доктор Гилмор?

— Мы продолжаем обследовать Жаклин Кутер, чтобы определить природу энергий, которыми владеют одержимые. Пока что успехами мы похвастаться не можем. Наши инструменты или не фиксируют ничего, или выходят из строя из-за побочных эффектов подавляющего поля. Так или иначе, в суть ее мы не проникли. — Доктор боязливо покосился на первого адмирала. — Я просил бы вашего разрешения перейти к реактивным тестам.

Паркер не сумел сдержать презрительного фырканья. К образу старого, желчного академика, от которого ученый мечтал избавиться, этот звук очень подходил. Но искренний полуфашистский милитаризм Гилмора был ему омерзителен.

Сейчас никто не осмелился бы его попрекнуть этим, но в молодости Паркер Хиггенс пережил период юношеского радикализма. Ему стало интересно, а хранятся ли эти данные по сию пору в том досье, что, без сомнения, ведет на него контора Лалвани — древние байты на устаревшем языке программирования с записью его протестов по поводу военных исследований, проводимых в университете. Проверяла ли она его досье, прежде чем допустить сюда, в сердце величайшей военной машины, когда-либо созданной человечеством? Возможно, она сочла, что теперь он безопасен. Возможно, она даже была права. Но подобные Гилмору типы до сих пор вызывали у него презрение. Действительно — реактивный тест.

— Вы против, господин директор? — с безучастной формальностью осведомился Гилмор.

Паркер обвел взглядом огромные телеэкраны на стенах, наблюдая, как вокруг Авона собираются боевые звездолеты. Готовясь к бою. К войне.

— Я согласен с первым адмиралом, — проговорил он грустно. — Мы должны найти научное решение.

— А это может случится, только если мои исследования будут продолжены. Я знаю, о чем вы думаете, господин директор, и сожалею, что мы имеем дело с живым человеком, но если вы не сможете предложить разумной альтернативы, нам придется использовать это, чтобы пополнить наши знания.

— Я знаком с вашими аргументами касательно относительного уровня страданий, доктор. Меня тяготит то, что, придерживаясь научного метода в течение семи столетий, мы не придумали более гуманных способов. Перспектива ставить опыты на людях представляется мне омерзительной.

— Вам следовало бы запросить файл отчета лейтенанта Хьюлетта о той миссии, в ходе которой его команда захватила Жаклин Кутер. Тогда вы своими глазами увидели бы, что такое омерзительно.

— Прекрасный аргумент. Они так поступают с нами, значит, и нам можно. Все мы люди, все человеки.

— Извините, господа, — вмешался первый адмирал, — но у нас нет времени на ваши споры об этике и морали. В Конфедерации официально объявлено чрезвычайное положение, господин директор. Если для того, чтобы защитить себя, мы должны превратиться, с вашей точки зрения, в дикарей — пусть так. Не мы развязали этот кризис, мы лишь реагируем на него единственным известным нам способом. И я буду использовать вас не меньше, чем доктор Гилмор — эту одержимую Кутер.