Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой
– Постой, жених, – рванула следом Зоя Леопольдовна.
– Нет! – натурально рыкнул Ардэн и вошел в комнату. – Радость! – восторженно выдохнул он.
За его спиной гулко сглотнул Рома.
– Черт, что-то я поторопился с постоянным союзом, – вырвалось у него.
Дима осклабился, глядя на приунывшего Грейна. Я перевела взгляд с Димы на Рому и подумала: «Зря я трусики надевала, до ЗАГСа бы дожили. Хорошие трусики-то».
Глава 29
Зря переживала, Надька сохранила и мои трусики, и прическу, и платье, под подол которого не залезла ни одна наглая аттарийская длань. Зато сколько сожаления было написано на двух идеальных физиономиях, когда свидетельница упала на переднее сиденье и радостно осклабилась, вывернувшись в нашу с мужиками сторону. Ага, мужики уселись с двух сторон от меня, стиснув своими могучими телами, но кого волнует, что я стала похожа на камбалу?
– Ты такая красивая, – шепнул мне Рома, когда Ардэн гордо выносил свою добычу из дома. Кого в дом вносят, а меня вынесли.
– Лучше всех, – улыбнулся Дима.
Я скромно промолчала, моя корона только что пустила корни, укореняясь на веки вечные. А у кого бы не укоренилась, если на тебя смотрят с обожанием два эталона мужской красоты? Рома честно пытался смотреть по сторонам, делая вид, что он тут всего лишь свидетель, но я то и дело ловила его взгляды, в которых смешивалось столько эмоций, что Ардэн в конце концов не выдержал и зашипел на него, призывая к порядку.
– Не унывай, синеглазенький, – похлопала его по плечу бабушка, когда мы с Димой садились в машину, – Инночке ты тоже нравишься. – На мгновение задумалась и сверкнула новым протезом: – Дай, бабушка тебя на удачу поцелует.
Рома послушно нагнулся к ней. Бабуля облобызала Грейна в обе щеки, потом он ее, ослепил улыбкой и нырнул в машину.
– Элка, валидолу! – простонала бабушка. – А лимончик там остался? Нет? Тогда валидолу.
Машина была нанятой, но не лимузин, потому в салоне сидели только мы и Надька, пожиравшая глазами то Рому, то Диму. Водитель завел двигатель, и мы отправились в ЗАГС, где началась вторая часть Марлезонского балета. В общем-то, особо придраться не к чему, разве что к тому, что стоило нам выйти из машины и подняться по ступеням, на которых фотографировалась другая свадьба, как фотограф горестно застонал. Просто на снимке вся женская половина, включая счастливую невесту, вывернулись на двух гуманоидов. Надька обернулась, скривила жуткую рожу, показывая язык заглядевшимся дамам, и гордо прошествовала в двери, которые придерживал Рома, пропуская ее.
Повальный ступор продолжался, пока мы шли до комнаты ожидания, где сидели еще две пары. Женихи окинули мрачным взглядом моих Ардашева с Граниным и увели своих упирающихся невест, у которых началось обильное слюноотделение. Нет, все-таки аттарийцы сволочи со своей многовековой селекцией. Это же преступление так вводить в искушение наших женщин, привыкших к поговорке, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны.
– Шампусика? – деловито спросила Надька, добывая из своей сумки бутыль шампани. – Для смелости, – подмигнула она почему-то Роме.
– Рано, – отрезала я. – Скоро там наша очередь?
– Через пятнадцать минут, успели, – ответил Дима, устраивая меня на своих коленях.
Рома привычно сел рядом с нами, Надька рядом с Ромой, вплотную прижавшись к нему.
– Места мало, – ответила она на удивленный взгляд Грейна.
Рома усмехнулся, разглядывая пространство за седалищем моей свидетельницы, и встал. Она разочарованно вздохнула. Вскоре к нам присоединилась еще одна пара. Нас они сразу не заметили, были заняты страстным поцелуем. Мы пронаблюдали сначала зад невесты и сжимающие его руки жениха. Потом появилась вся невеста и половина жениха. Они томно постонали в дверях и двинулись дальше.
– Кхм, – возмущенно кашлянула Надька.
Руки жениха переползли с зада на спину невесты, они отлепились друг от друга и обернулись.
– О-о-о, – произнесла невеста, обозрев сначала Рому и присоединившуюся к нему возмущенную Надежду, затем Диму со мной на коленях. – Ого-о-о.
– На, охладись, – сунула ей Надька бутылку с шампанским.
– Да мы уже, – осклабилась невеста и чуть покачнулась.
Жених отловил свою ненаглядную и уволок к другому диванчику, на котором усадил ее к себе передом, к нам задом и зафиксировал лицо ладонями, возвращаясь к прерванному занятию.
– Это от волнения, наверное, – решила вдруг сменить гнев на милость моя подруга.
– Угу, – кивнул Рома. – Они выглядят очень… взволнованными.
– Молодые люди! – В дверях появилась работница ЗАГСа. – Разврат в этих священных стенах недопустим!
Жених отвлекся от невесты, бросил взгляд на тетку и глубокомысленно изрек:
– Что, если не разврат, приводит людей в эти священные стены?
– Ну, знаете ли, – возмутилась женщина. – Кто Ардашев-Журавлева?
Вот так и произнесла, через дефис. Мы с Димой поднялись с дивана, и тетка похлопала ресничками, мило улыбнувшись.
– Идемте со мной, – проворковала она, косясь на моего жениха.
– Хочу быть Ардашевой! – патетично возопила нетрезвая невеста.
– Поздно, ты будешь Комаровой, – ответил ей жених, продолжая удерживать ее лицо ладонями.
– Прощай, Ардашев, я могла стать твоей! – с чувством воскликнула невеста.
– Исключено, – усмехнулся Дима.
– Ну и вали, Ардашев, – оскорбилась она и впилась в губы своего Комарова.
Мы вредничать не стали и последовали за женщиной. С этого момента я немного выпала из реальности, отмечая краем сознания толпу народа в зале, превышающую количество приглашенных гостей. Восхищенный вздох я тоже отметила, когда Рома с Димой пересекли порог. Надька опять приосанилась, а я занялась тем, чем и положено заниматься невесте, – начала волноваться. Поэтому речь тетеньки в длинном красном платье запомнила не очень хорошо. Сначала было что-то вроде:
– Дорогие жених и невеста, дорогие гости, я рада приветствовать вас в этом зале, – с интонацией вещала тетенька-регистратор, – на торжественной регистрации брака. В брак вступают граждане Российской Федерации, – угу, такие граждане, что аж пипец, – Ардашев Дмитрий Валентинович и Журавлева Инесса Николаевна.
– Ягодка моя, – всплакнула мама и шумно высморкалась.
– Козюленька, – поддержала ее бабушка и потрясла бутылочкой с валерьянкой, прихваченной на всякий пожарный.
– Бабы, цыц, – строго велел папа, в котором уже бродили полбутылки настоечки. – Женщина, продолжайте.
Регистратор взглянула на мою родню поверх очков, вздохнула и продолжила. Я отметила взглядом тарелочку с нашими кольцами, паспорта лежали там же, на столике, и опять ненадолго подвисла, пропуская часть речи об ответственности и о чем-то там еще. Зато Дима и Рома слушали очень внимательно, даже кивали, причем дружно. Очнулась я в следующий раз для того, чтобы ответить «да» и расписаться. Потом тетенька добралась до свидетелей:
– Уважаемые свидетели, на вас ложится ответственность за ваших друзей. И я хочу спросить, готовы ли вы помочь создать им крепкую и дружную семью. Свидетель?
– Да, – осклабился Роман Андреич. – С превеликим удовольствием.
– И не по одному разу, – едва слышно хмыкнул Дима, я мечтательно вздохнула.
– Свидетельница? – гнула свою линию тетенька-регистратор.
– Да, – пискнула Надька и посмотрела на Рому. За нашими спинами то ли кашлянул, то ли зарычал Надькин муж. Надежда скромно потупилась.
Но окончательно выбил меня за пределы реальности поцелуй, наполненный такой трепетностью и обожанием, что я чуть не последовала примеру нетрезвой невесты и не застонала под напором губ моего мужа. Так как господин Ардашев ждать разрешения регистратора не собирался, то дослушивать поздравления, принимать свидетельство о браке и паспорта пришлось Роме. Он же первый ринулся нас поздравлять, нежно коснувшись уголка моих губ. Лично меня господин Гранин поздравлял еще раз десять, выдергивая из толпы родственников и друзей, пользуясь тем, что основное внимание сосредоточилось вокруг Димы. Дамы очень хотели его поздравить, мужчины следили, чтобы поздравляли молодого мужа не слишком настойчиво. В конце концов Рома обнаглел настолько, что в очередной раз целовал меня уже взасос.
Положила конец всей этой вакханалии тетенька-регистратор, выпроводившая нас из зала, потому что церемония поздравления задерживала следующую церемонию бракосочетания. Зацелованный, помятый, но несломленный Дима рванул в моем направлении, вырывая из лап Грейна.
– Имей совесть, – фыркнул на Рому Ардэн. – Дома наверстаешь.
– Угу, – деловито отозвался Рома, я посмотрела на него с подозрением.
Я опустила взгляд на правую руку, рассматривая обручальное колечко. На нашей яхте хранилась моя личная карточка с пометкой о заключении постоянного союза. Офигеть, дважды жена. Немного рассеянная, но счастливая улыбка тронула мои губы, и я подняла глаза на своих мужчин.
