Брэд Фергюсон - Кризис на Центавре
Кирк был искренне благодарен доктору, узнав, что тот пропустил две поездки домой, занимаясь его лечением, а теперь еще и пригласил его к себе в гости. Раньше, на “Фаррагуте”, Кирк не был ни с кем особенно близок. Отчасти из-за своей неразговорчивости, отчасти от того, что работа не способствовала общению. К тому же, тогда он считался еще стажером. Но за время пребывания в госпитале Кирк сильно привязался к доктору, а предложение вместе отправиться в отпуск еще больше скрепило их дружбу.
"Кук Каунти” совершил посадку на военном космодроме недалеко от новоафинского порта, где их должны были встречать.
Нельзя сказать, чтобы Кирк очень любил детей, но дочь Маккоя ему как-то сразу понравилась. Вместе с дядей и тетей она ждала их у центрального входа в порт.
– Папа! – радостно закричала девочка, увидев доктора.
Быстро и с некоторым любопытством взглянув на Кирка, она вежливо улыбнулась и снова переключила свое внимание на отца. Маккой прямо на асфальт сбросил с плеча сумку, поднял дочку на руки и крепко прижал ее к себе.
– Здравствуй, стрекоза! – с нежностью произнес он.
– А ты похож на большую резиновую брызгалку, – тихонько шепнула она ему почти в самое ухо. – И сейчас из тебя потекут слезы.
Сама она тоже едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Джоанна оказалась совсем маленькой девочкой и выглядела младше своих лет. И в то же время пора беззаботного детства для этого милого голубоглазого создания уже подходила к концу.
Маккой бережно опустил дочку на землю, и она снова посмотрела на Кирка, на этот раз уже не скрывая интереса к незнакомцу.
– Прошу прощения, – сказал доктор. – Разрешите представить – Джеймс Кирк. А вот это и есть моя дочь Джоанна. Ну и, конечно же, моя сестра Донна и ее муж Фред Уайзерз.
Кирк учтиво поклонился Донне и пожал руку Фреду. Его рукопожатие оказалось довольно крепким. Потом он наклонился к Джоанне и тоже протянул ей руку. Девочка смущенно подала свою маленькую ладошку и, будто в какой-то детской игре, несколько раз встряхнула руку лейтенанта.
– Рад с тобой познакомиться, Джоанна, – ласково сказал он. – Твой отец много о тебе рассказывал.
И вдруг по ее внимательному взгляду Кирк понял, что этот ребенок не потерпит сюсюканий. Видимо, Джоанна привыкла, что с ней обращаются как со взрослой.
Выслушав спокойные слова нового знакомого, девочка приветливо улыбнулась, и Маккой понял, что Джим ей, кажется, понравился. А если так, то Джоанна постарается не дать ему скучать во время отпуска.
– Вот и прекрасно! – удовлетворенно сказал он. – Теперь поехали домой.
Они все вместе направились в центральный зал ожидания, а оттуда вышли к стоянке флайеров.
Лейтенант тактических вооружений Джеймс Кирк не привык находиться среди большого скопища людей. На огромном военном звездолете его, как правило, окружало человек двадцать-тридцать, и можно было часами бродить по коридорам и отсекам с уверенностью, что никого не встретишь. Здесь же, войдя в зал ожидания, Кирк попал в совершенно незнакомую обстановку. В зале находились тысячи людей и прочих существ всех видов, форм и расцветок.
"Что за черт? – нервно подумал он, чувствуя неожиданно возникшее раздражение и желание уйти отсюда. – Неужели я страдаю агорафобией*? (*Агорафобия – навязчивое состояние, боязнь открытых незащищенных пространств.) Чем дальше продвигались они по залу, тем отчетливее раздражительность переходила в непонятный страх. “Или скорее ксенофобией**. (** Ксенофобия – навязчивый страх, боязнь незнакомых лиц или враждебное, неприязненное отношение ко всему чужому.) А, черт, ерунда какая-то. Просто никогда не приходилось бывать среди такой толпы”.
Неожиданно он почувствовал в своей руке маленькую теплую ладошку. Кирк повернул голову и увидел, что на него с очень серьезным видом смотрит Джоанна.
– Вам, наверное, тоже не нравится здесь толкаться, правда? – спросила она.
Когда ее слова дошли до сознания Кирка, он как-то сразу почувствовал себя лучше. Так, держась за руки, они и дошли до самого выхода.
***В дальнейшем этот отпуск стал одним из самых приятных воспоминаний в жизни Кирка. Маккой добросовестно выполнял свое обещание и показывал другу все достопримечательности Центавра. Обычно по утрам они садились в прогулочный флайер Уайзерзов и часами кружили над бескрайними лесами и полями. В то время число жителей планеты неуклонно увеличивалось, и люди жили в основном в крупных городах или рядом с ними вдоль западного и восточного побережий северного континента.
Был на планете еще и южный континент, он назывался Новая Европа. Народу здесь жило меньше, и города были расположены в основном на восточном побережье. Зато хорошо было развито сельское хозяйство.
И, тем не менее, большая часть территории Центавра осталась неосвоенной, и было много мест, где еще не ступала нога человека.
Семена различных растений, привезенных первыми колонистами с Земли, были рассеяны по всему северному континенту, дали хорошие всходы, и теперь земные вязы и клены спокойно росли среди местных деревьев с плоским стеблем и прочей растительности. Но подбор семян не был стихийным, а осуществлялся опытными экологами, так что земные растения стали здесь привычным явлением.
Но, надо сказать, в целом ландшафты на Центавре отличались от таковых на Земле. Летая над бескрайними просторами северного континента, или точнее над Новой Америкой, Кирк видел гигантские водопады, чуть ли не в полкилометра высотой, огромные каньоны и горные вершины. Порою они резко сменялись на бесконечные и ровные, как стол, поля или длинные вереницы ярко-голубых озер.
Однажды во время такого полета над девственными просторами Центавра Кирк и Джоанна видели, как земной олень ускользнул от местного медведя-оборотня. Девочка взвизгнула от радости и захлопала в ладоши, когда олень чудом избежал смерти и спасся от преследователя.
Но по-настоящему глубоким чувством к этой планете Кирк проникся после того, как они втроем побывали на одной из равнин в тысяче километров от Новых Афин. До сих пор Кирк никогда не испытывал особого восторга при посещении каких-либо мест, его взор всегда был обращен к звездам, и он благодарил судьбу, что живет в такое время, когда можно покинуть землю и устремиться в бескрайние просторы космоса. Джим принадлежал к такой категории людей, которые не могут долго оставаться на одном месте. Это вечные странники, и смысл их жизни в постоянном движении. Он хорошо чувствовал себя только на корабле, и “Фаррагут” стал его домом. Джеймс Кирк честно служил Федерации, защищать интересы которой в свое время поклялся. Но Федерация была все же каким-то необъятным и абстрактным понятием, наподобие существовавшей когда-то Организации Объединенных Наций. Кирк с пониманием и уважением относился к истории своих родных Соединенных Штатов и в то же время сознавал, что излишний патриотизм его предков в свое время чуть не выродился в оголтелый национализм. Поэтому понятие “Родина” не было для него чем-то священным и самым прекрасным.
Теперь же, увидев с высоты птичьего полета этот совершенно нетронутый и никому неизвестный клочок земли, Кирк был просто очарован его красотой и тронут до глубины души.
– Боунз, – спросил он, прижавшись лицом к стеклу, – что это за местность сейчас под нами?
– Не знаю, – ответил Маккой. Оторвавшись от созерцания приборной доски, он глянул вниз. – На навигационной карте этот участок никак не обозначен. Похоже, топографы сюда еще не добрались. А местечко действительно милое, а?
– Давай-ка спустимся вниз, – предложил Кирк.
Взглянув на своего друга, Маккой с удивлением заметил, с каким благоговением и восторгом тот рассматривает простиравшуюся внизу долину. Снисходительно улыбнувшись, он задал флайеру режим посадки, и они мягко опустились на небольшой базальтовый выступ, который пологим мысом вдавался в долину.
С севера на юг, почти идеально по центру, местность пересекала неширокая речка с быстрым течением и кристально чистой водой. Окружающие холмы покрывала пышная растительность, что придавало рельефу весьма причудливую форму. Кирк видел, как среди кустов мелькают какие-то животные, и слышал многоголосое щебетание птиц в кронах деревьев. Дальше, за холмами, окружавшими долину, виднелись высокие горные цепи.
Воистину, в сокровищнице природы Центавра это была одна из самых прекрасных жемчужин, и Кирк впервые в жизни почувствовал, что нашел такое место, которое ему не хочется покидать.
– Боунз, – тихо окликнул он своего друга, – какие у нас сейчас координаты?
– Я не посмотрел. Но они зафиксированы в компьютере флайера.
– Ты знаешь… Я хочу…, я хотел бы оставить за собой этот участок.
***В следующие несколько недель Кирк трижды посещал эту долину. Первые два раза он прилетал сюда один, взяв только кое-какое туристское снаряжение. И больше ничего. Не брал он с собой даже расческу и бритву. Оба раза Кирк жил там по четыре дня, наслаждаясь красотой природы, покоем и пребывал в блаженном умиротворении.
