Андрей Кадник - Новатор

— Когда я в четвёртом классе решал простые уравнения через матрицы 3-го порядка, все ещё просто смотрели на меня как на ненормального, но когда я через полгода попытался прямо в классе небезуспешно опровергнуть пару основных законов физики и учительница не нашла аргументов, чтобы крыть мои доводы, то кто-то из учеников или из преподавателей настучал на меня в один из наших сверхсекретных органов и к моим родителям пришли пара человек в гражданской одежде, но с военной выправкой. Нет, ничего плохого они не предлагали. Речь скорее шла о том, что они могут оказать содействие в том, чтобы найти мне достойных преподавателей, устроить в замечательный, но очень секретный вуз и прочие блага.

— Чего ж ты, надо было соглашаться, — не выдержал я.

— Ну ты наверное точно из этих! — снова посмотрел на меня он с подозрением. — Хотя вряд ли, тогда бы ты молчал в тряпочку. Таких болтунов туда не берут.

— Я не захотел идти в контору, — добавил он, — да и отец не советовал, он на них уже поработал — платят гроши, а отдаёшь себя всего. И ещё похоже отцу не нравилось, что тогда меня уж совсем лишат остатков детства — будут воспитывать из меня логическую машину. Да и представь себе для чего они будут использовать все мои наработки — оружие и только оружие, а я в душе полный пацифист, так уж воспитан.

— В общем, нам дали неделю на раздумье, а уже через три дня мы из города уехали. На квартиру мы оставили доверенность родственникам, себе оформили поддельные паспорта, побросали самые нужные вещи в контейнер и отправились жить сюда, тут вроде поспокойнее. Отец говорит, что конечно если захотят, то нас найдут довольно быстро, но он надеется, что при нынешнем бардаке особенно искать не будут.

— Это же сколько нужно денег, чтобы там всё бросить, а тут всё купить заново! Одна квартира сколько стоит!?

— Я не знаю, наверное дорого, — сказал Георгий. — Я особо не спрашивал отца откуда у него деньги, но никогда не испытывал в них трудностей. Раньше, когда не было всех этих кредитных карточек, деньги у нас были просто разбросаны по комнате. Если нужно было что-то купить, то я даже не спрашивал, просто собирал сколько нужно и шел в магазин.

Подумав, Георгий добавил в очередной раз:

— Только очень прошу — никому ни слова, в особенности моим родителям. Они столько пережили из-за этого переезда, а если теперь всё откроется, то получается, что всё зря.

— Не волнуйся, я нем как рыба, — сообщил я, переваривая информацию. — Так вот почему ты на уроках периодически тупишь?

— Да уж, поверь, особой радости мне это не доставляет, — горько усмехнулся он. — Ни мне ни родителям не хочется, чтобы ещё и здесь нас пришли уговаривать поработать на правительство. К тому же есть опасность, что они от слов перейдут к делу и сделают какое-нибудь предложение, от которого уже отказаться не сможешь… у них свои методы.

С чудо-дрелью мы смонтировали стеллажи с обеих сторон комнаты не более чем за пару часов. Проголодавшись, я предложил проверить, что есть у них на кухне.

Жора хлопнул себя по лбу:

— Совсем из головы вылетело, надо же поужинать! Я, бывает, чем-нибудь интересным займусь и вообще до полуночи сижу без еды, пока желудок уже завывать не начнёт. Ты извини, у меня только пельмени магазинные, мы питаемся в основном только пельменями, да пиццей. Зато пельмени у меня всех сортов, выбирай.

Размешав сваренные пельмени со всевозможными соусами, которых в холодильнике нашлось превеликое множество, я сказал:

— А всё-таки, странные у тебя родители. Мои, например, спят и видят, чтобы меня в какой-нибудь институт взяли, а тебя вон насильно пихают, а они отбрыкиваются.

— Может потому и отбрыкиваемся, что пихают насильно, — чавкая отозвался Жора, — у меня отец нонконформист по сути — что ему не скажи, он всё поперёк постарается сделать. И вообще, ну чему там могут научить в том институте? Все чему человек может научиться, он учится сам, благо книг различных и информации в интернете сейчас предостаточно. Мозг человеку даётся один раз в жизни, при рождении и в нём уже заложена информация о структуре мышления и о том, сколько нервных клеток ему нужно вырастить. Всё остальное — напускное. Институт даёт человеку лишь образование, но не ум, понимаешь разницу?

— С трудом.

— Простой пример — в мире полно образованных дебилов и полно необразованных гениев.

— С этим не поспоришь. Но не лучше ли быть образованным гением?

— Не волнуйся, — отмахнулся Георгий, — нужное мне образование я получу. Но мне хотелось бы, чтобы я сам, а не министерство обороны, определял какое мне нужно образование.

Перекусив, мы пошли вытаскивать всё из коробок и расставлять на полки. С правой стороны комнаты мы ставили книги, с левой — всё остальное.

Чего только не оказалось в этих коробках. Единственное, чего я там не увидел, так это обычных вещей — всего того, что по идее и должно в них быть… ну, там, завёрнутая в газетки посуда, разнообразные вазочки, рамки для фотографий, кипы одежды и всё остальное, что обычно запихивается в такие короба при переезде. Вместо этого, первая открытая коробка оказалась забита книгами. Причём, я не увидел ожидаемых мною Марининой или Акунина, не было там также традиционных Толстого и Чехова. Коробка была под завязку забита техническими справочниками. Я обратил внимание на названия некоторых, здесь была квантовая механика, справочник по упругости материалов, сопромат, теория пластичности, строительная и гидравлическая механика…

— Отцовские? — кивнул я на книги.

— Общие, — сообщил Георгий.

— Выпендривается, — подумал я.

Я, конечно, поверил его рассказу, но не полностью. Переведя его в привычные для меня категории, я решил, что парень действительно может представлять определённый интерес для науки, но чтобы из-за этого его насильно пытались заманить в сверхсекретный институт, это конечно чепуха. Пусть он даже сам беспрекословно в неё верит и верит в то, что родители переехали сюда именно из-за этого, но для себя я разделил в уме рассказ Георгия на десять — такой способ ещё никогда меня не подводил, когда нужно было выявить истину в рассказах одноклассников.

В следующей коробке оказались математические справочники.

— А вот это — отцовские, — сообщил Жора. — Не люблю математику. Мне как-то ближе физика и механика.

— А мне как-то ближе велосипед, — пробурчал я.

— Велосипед я тоже люблю, — почему-то обрадовался Георгий. — Только там где мы жили негде было на нём кататься, все дороги забиты машинами, а по обочинам мне кататься особо не разрешали. Так что мы один-два раза в год выезжали в деревню, чтобы там покататься на велике.

Жора бросил раскладывать книги и предался воспоминаниям.

— Я вот, прошлым летом даже попробовал для велосипеда сделать приспособление, чтобы он ехал сам по себе.

— Мопед, что ли? — уточил я.

— Да не, делать мопед мне запретили родители. Сказали, что он слишком быстро носится. Да и вообще, мопед — это слишком просто. Я хотел сделать устройство, которое бы работало на аккумуляторе и генерировало впереди велосипеда притягивающее поле… типа нажал на тумблер — велик поехал.

— Круто! и как? получилось?

— Неа, чёт не вышло. Я сейчас достану, покажу прототип.

Жора с головой зарылся в одну из коробок и пыхтел там несколько минут. В конце концов, он вынырнул с игрушечной машинкой, к которой по бокам были приделаны две пластмассовые коробочки, а сверху на скотч была прилеплена батарейка.

— Вот, гляди, тут по бокам стоит два генератора полей притяжения, сфокусированных в одну точку прямо перед машиной. Когда включаешь тумблер, поле должно появиться и притянуть машину к себе, но так как генераторы стоят на самой машинке, то с продвижением машинки перемещается вперёд и само поле, и таким образом машина разгоняется. — Радостно завершил своё объяснение Жора, но потом вдруг погрустнел. — Это в теории и согласно расчётам, а на практике нифига не работает. Я схему на три раза перебирал, а потом плюнул.

Георгий вернулся к раскладке книжек, а я взял в руки машинку и недоверчиво хмыкнул:

— Странно было бы, если бы у тебя что-то получилось… подумать только, силовые поля…

Держа игрушку в руках я щёлкнул тумблер и машинка вдруг потяжелела на килограмм. Я не ожидал такого фокуса, и она выскользнула у меня из рук и с глухим звуком упала на паркет. Батарейка отлетела от машинки, один из боковых генераторов перекосило.

Я ожидал, что Жора меня убьёт, но он только без особого интереса покосился на звук и продолжил расставлять книги.

— Я всё починю, — сразу сказал я, — извини, я включил выключатель и она вдруг так потяжелела, что я не смог её удержать.

Георгий посмотрел на меня, и на его лице можно было наблюдать весь диапазон эмоций по мере того, как до него доходило то, что я сказал.

— Потяжелела! — закричал он. — Ты представляешь, что ты сделал!

— Ну я же извинился, — попытался оправдаться я, но как то неуверенно. Жора вроде на меня ругался, но лицо его просто светилось от счастья.