Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
– Выражайтесь яснее, – буркнул я, чувствуя себя полным идиотом. Но я должен был это знать. Он вздохнул:
– Командир, мистер Шантир сам изъявил желание служить у нас на корабле. Верно? Двух других офицеров назначили. Прикажи вам Адмиралтейство направить на проходящий корабль лейтенанта, кого бы вы выбрали?
– Мистера Кроссборна, – без колебаний ответил я.
– А кого из гардемаринов?
Я в сердцах выругался.
– Вы помогли ребятам из межпланетного флота избавиться от их самой большой головной боли.
Я проклинал свою тупость, свою слепоту.
– Ну и дурак же я! Даже не просмотрел личные дела новых офицеров, не имел о них ни малейшего представления! – Мне и в голову не приходило, что со мной могут сыграть столь злую шутку.
– Не расстраивайтесь, командир. От личных дел пользы мало.
Я помолчал. Шеф прав. Вряд ли мистера Таера характеризовали в личном деле как «тирана» и «садиста». Да и Кроссборн не нарушал уставы Военно-Космическою Флота, ведя дневник в свободное от работы время. А то, что он приставал ко всем с вопросами провокационного характера, я вообще не мог доказать. Тем более было бы глупо с моей стороны делать ему за это выговор. Наверняка я помог его бывшему командиру избавиться от него.
Я ушел к себе в каюту и стал размышлять. Традиции есть традиции. Я не терпел, когда их нарушали. Но как остановить гардемарина Таера? Или запретить лейтенанту Кроссборну вести дневник? Никаких идей на этот счет у меня не было.
Между тем я приказал Алексу пройти углубленный курс навигации и отправил его в машинное отделение к мистеру Макэндрюсу. Пусть хоть немного отдохнет от Таера.
Но ничего не изменилось. Алекс продолжал набирать штрафные баллы, и его снова послали к Шантиру.
Через два дня мы вместе с Алексом несли вахту. Он, морщась от боли, опустился в кресло. Я не выдержал:
– Потерпи, Алекс.
– О чем вы, сэр? – Голос у него дрогнул. Ему было без малого восемнадцать, и он заслуживал лучшего обращения. Но учеба в Академии не прошла даром. Он ни за что не пожаловался бы командиру на своего начальника.
Я плюнул на субординацию:
– Потерпи. Я знаю, что происходит.
Он посмотрел на меня. И в его взгляде я вместо обычного дружелюбия увидел равнодушие.
– Иногда я просто ненавижу флот, сэр.
– И меня тоже?
Взгляд его потеплел.
– Вас нет, сэр, – спокойно ответил он. – Многим сейчас нелегко, сэр. – Это было самое большее, что он мог сказать о делах кубрика.
Между тем Кроссборн продолжал кропать свой дневник. Во время вахт он только и делал, что листал журнал и, наткнувшись на запись о том, как Алекс защищал несчастного моряка во время суда, поинтересовался, что я думаю по этому поводу.
– Лейтенант, ваши вопросы и доклады, которые вы без конца строчите, плохо действуют на моральное состояние людей. Лучше прекратите.
– Это приказ, сэр? – вежливо спросил он.
– Просьба.
– При всем моем уважении к вам, сэр, не думаю, чтобы мой дневник попадал под юрисдикцию Военно-Космического Флота. Непременно спрошу об этом у дяди Тэда. А вопросы, если вы мне прикажете, я могу и не задавать.
– Очень хорошо. Считайте это приказом.
– Есть, сэр. Но, поскольку приказ не совсем обычный, прошу изложить его в письменном виде.
– Забудьте об этом, – поразмыслив, сказал я. – Можете продолжать. – Подобный приказ, если не знать подоплеки, мог показаться просто идиотским и к тому же диктаторским. А мне и так хватало проблем с Адмиралтейством.
Безрезультатно закончился и разговор с Филипом Таером. Я вызвал его к себе в каюту, чтобы придать нашей встрече менее формальный характер.
– Я просматривал журнал, мистер Таер. Почему вы назначаете так много штрафных баллов?
Он сидел, положив руку на стол, как в свое время шеф, и смотрел на меня своими невинными голубыми глазами.
– Я готов подчиниться вашим приказам, сэр. Вы советуете не обращать внимания на явные нарушения?
– Нет. Но нарушения есть или вы ищете их?
– Командир, я стараюсь. Делаю все, чтобы не занимать вашего времени проблемами кубрика, – Ответ был откровенным и разумным. Не придерешься.
– Никто мне ничего не говорил, – буркнул я. – Но вы назначаете штрафные баллы быстрее, чем их можно отработать.
– Да, сэр, я знаю. Не раз предлагал мистеру Кэрру и мистеру Фуэнтесу проводить больше времени в спортзале, сам ходил туда, чтобы им помочь с упражнениями. Но лучше всего не зарабатывать штрафных баллов. – Он спокойно смотрел мне в глаза.
– Каким образом?
– Соблюдать устав, сэр. Мой предшественник, должно быть, весьма небрежно относился к своим обязанностям. Он и сейчас себя ведет неадекватно. Потому и не мог учить других. Все эти проблемы я стараюсь сейчас решить.
Да, к нему ни с какой стороны не подъедешь.
– Не буду учить вас, как надо вести себя в кубрике. Только скажу, что в моральном отношении вы плохо действуете на людей.
– Спасибо, что сообщили мне об этом, сэр, – с неподдельной искренностью заявил Таер. – Сделаю все, чтобы их моральные проблемы больше вас не беспокоили.
– Я хочу, чтобы их не было. А скрывать ничего не надо. Это все.
Гардемарин изящно отсалютовал и удалился. Я мерил шагами каюту вне себя от злости. Ладно, я его предупредил. И оставлю в покое до Окраинной колонии. Не исправится, пусть пеняет на себя.
Во время очередного посещения спортзала я застал там Дерека и Рики. Дерек работал на брусьях, кадет отжимался на матрасе. Алекса не было. Мальчишки истекали потом и молча ждали, пока я уйду.
Я не видел Алекса три дня, пока мы не встретились на вахте.
– Что-то я не вижу вас в спортзале, мистер Тамаров.
Он посмотрел на меня безо всякого выражения:
– Да, сэр. Мне приказано оставаться в кубрике и выходить только на вахту и в столовую.
– О Господи! И как долго?
– Пока я не буду проявлять усердия в службе, сэр. – Лицо его оставалось бесстрастным, но он покраснел.
– А теперь проявляете?
– Похоже, нет, сэр. Мне сказали, что я не способен к службе в Военно-Космическом Флоте. Возможно, так оно и есть.
– Вы очень даже способны, – попытался я подбодрить его. – Все образуется. Я тоже не ладил со своим старшим гардемарином, а потом мы стали друзьями. – Я понимал, что все это пустые слова. Джетро Хагер не имел ничего общего с порочным мальчишкой, которого судьба послала нам в старшие гардемарины.
– Да, сэр. Все бы ничего, да вот только Рики по ночам плачет.
– Плачет? – встревожился я.
– Да, сэр, два или три раза плакал, когда поблизости не было мистера Таера.
Это уже совсем плохо. Рики Фуэнтес – хороший, жизнерадостный мальчик. И просто так лить слезы не будет. На память пришел урок, преподанный мною Ваксу Хольцеру после того, как я стал командиром. Но одно дело Вакс Хольцер, а другое – наш новый гардемарин. Вакса я хорошо знал, мы вместе жили в кубрике. К тому же Вакс был отличным офицером и старался изжить в себе все плохое, чего не скажешь о Филипе Таере.
Через три недели мы выйдем из синтеза, чтобы провести навигационную проверку, и тогда до Окраинной колонии останется всего несколько дней. Так что надо повременить.
Однако спустя какое-то время ко мне обратился мистер Шантир:
– Сэр, в кубрике что-то не так. Ко мне опять приходили мистер Кэрр и мистер Фуэнтес. Журнал переполнен штрафными баллами.
– Знаю.
– Вы можете что-нибудь предпринять?
– А что вы предлагаете, мистер Шантир?
– Сместить с должности старшего гардемарина или как-то поумерить его пыл. О Господи, прислали бы его ко мне со штрафными после всего, что он проделал с другими.
– Нет, так мы все по милости Таера станем садистами, мистер Шантир. Нельзя сместить его с должности. Мне не в чем его обвинить. Он подчеркнуто вежлив, выполняет все мои приказы, у него отличные результаты по навигации и другим предметам. Не могу же я убрать его только потому, что он мне не нравится.
– Найдите другие причины, командир.
– А что скажут в Адмиралтействе? Они же не знают, что Дерек и Алекс не доставляли ему особых хлопот.
– Что же тогда прикажете делать мне, когда этих ребят присылают на бочку?
– Исполнять свои прямые обязанности, мистер Шантир. – Он быстро прекратил разговор.
Мистер Кроссборн совсем обнаглел и не упускал случая упомянуть своего дядюшку адмирала Брентли, с которым мечтал встретиться и тряхнуть стариной. Я пропускал все эти излияния мимо ушей, но напряжение мое росло.
Чтобы отвлечься, я проводил учения. Экипаж через непредсказуемые интервалы времени тренировался то в проведении боевой атаки, то в отражении нападения, то тушил пожар в носовом трюме. Все это хоть немного разнообразило монотонную корабельную жизнь.
Наступил наконец день, когда пилот Хейнц вместе с Алексом и лейтенантом Шантиром заняли свои места на капитанском мостике. Я вывел корабль из синтеза, и на экранах с захватывающей дух четкостью появились мириады звезд. Вдали сияло огромное солнце системы «Окраинная колония». Еще один скачок длиной в четыре дня, и, если повезет, мы окажемся рядом с орбитой планеты.
