Алексей Ефимов - Путешествие вверх
Мир Хьютай выглядел неприглядно. Плоский диск с единственным большим озером в центре заливал необыкновенный рассеянный и мрачный свет, исходивший откуда-то сбоку. Этот двадцатимильный каменный плот, прикрытый силовым куполом, был жалкой, уменьшенной копией его Фамайа. Ещё в Поясе Миров Анмай представлял, сколько таких глыб теснится во внешней пустоте Р`Лайх. Его воображение заполнили бесчисленные астероиды-плоты, несущие во мраке чье-то страдание и искупление…
Но он видел край этой земли, — пустошь покато сбегала вниз, упираясь в толстую невысокую стену из неровного темного металла. Над ней мутно чернело силовое поле. И оттуда, из тьмы, сквозь него сочились странные, фрактальные сплетения, похожие на клочья твердого, голубоватно-зеленого тумана…
Анмай вздрогнул. Его охватил страх. Он не понимал, что здесь происходит, и хотел вытащить Хьютай отсюда. Только как за оставшиеся им считаные минуты найти её среди сотен квадратных миль зарослей и зданий?
Он задумался. У Хьютай, — в отличии от всех остальных, обитающих здесь, — была наносеть. Её сигнал, хотя и очень слабый, можно было обнаружить. Но для этого был нужен прямой мысленный контакт с кораблем.
Анмай взглянул на сопрягающую линзу в центре рубки, бросился к ней, распластался на гладкой поверхности. Когда вспыхнуло пламя, он закричал, — но боль тут же растворилась в бешеном взрыве возможностей и чувств. За ничтожную долю секунды он стал всей «Товией».
Тогда, в Линзе, он не понимал, как это происходит. Не понимал и теперь. Он просто всей мощью, — всесильной машины и своей души, — искал, пробивался к Хьютай. И — нашел. Его обожгло, он задохнулся, ощутив её, — но он уже знал, куда идти.
Они летели высоко, но уже не так быстро, и он смог разглядеть землю. Внизу тянулись бесконечные заросли, овраги, болота, потом показался город, — жалкая пародия на Товию. Он видел двух и трехэтажные дома из красного кирпича, грязные, неосвещенные и немощенные улицы, Цитадель, — уродливое сооружение из бетона, высотой едва этажей в пять, — да, всё как в его мире… только мельче.
Они снижались. Внизу поплыли руины, в которые превратился город, угасшие пожарища, окопы и колючая проволока на окраинах, редкие вспышки выстрелов, — война не только давно бушевала в этом мире, она уже подходила к концу. Потом симайа воскресят всех погибших, — но только Хьютай сохранит память о своей прошлой жизни…
Анмай слишком хорошо знал, что такое умышленно причиненная боль, и, скорее, предпочел бы ковш с расплавленной сталью. Но бесконечное, бессмысленное, однообразное повторение этих страданий…
Они зависли над Цитаделью. «Товия» вертикально спускалась вниз. Анмай смотрел на разбитые снарядами кубы дотов, на грязную, местами рухнувшую бетонную стену, соединяющую их, — едва в три метра высоты, на короткие стволы уцелевших орудийных башен на дотах…
Во внутренний двор из распахнувшихся броневых дверей центральной пирамиды выбралось десятка три изможденных людей в рваной одежде. Они держали в руках древние самозарядные винтовки и молча смотрели, как с неба спускается «Товия». Ещё несколько секунд, — и она приземлится, он выйдет туда, к ним, а потом…
«Товия» села прямо на город, всеми двадцатью миллионами тонн своей массы смяв несколько кварталов. Земля вокруг неё вздыбилась и волна разрушений покатилась во все стороны, разбегаясь пылевым кругом, — пыль поднималась клубами, поглощая оседавшие крыши.
Анмай вскочил, разрывая контакт, тут же лишился чувств, тряпкой упал на пол… Неугасимое воспоминание, словно электрический разряд, вернуло ему сознание. Он помчался в ангар, приказав «Товии» открыть шлюз, вылетел наружу, миновав вал выжатой при посадке глины, завис и осмотрелся. Какие-то странные предметы в ослепительных вспышках пробивали небо и летели к нему, но он едва замечал это, как едва замечал, что никто из машин «Товии» не следует за ним, — симайа забрали их…
Анмай взмыл над склоном созданной «Товией» чудовищной вмятины и проскользнул в пролом в монолитной стене Цитадели. Впереди, из пыльной темноты, вырвался рой матово-белых, дрожащих лучей. Он бездумно нырнул вниз, за грязный бетон, лишь на миг опередив слепящую смерть, — огненный рой, кроша стену в туче искр, забился над самой его головой. Лишь один луч, пронзив поле, ударил его по плечу с такой силой, что Вэру отбросило в сторону. Больно почему-то не было, хотя плечо оказалось сожжено едва ли не до кости, — оттуда ручьем текла кровь.
В пыли всплыл рой мутно-лиловых светящихся форм, таких странных, что Анмай не смог бы описать их. Виденная им сверху война оказалась лишь маской для чего-то, безмерно чужеродного.
Он вскинул дезинтегратор и залил всю пылевую тучу потоком силовых микросфер, летящих с огромной скоростью. Лиловых призраков смело, словно невидимым ветром, — каждая из микросфер по своей убойной силе не уступала автоматной пуле, а дезинтегратор выбрасывал их по сто двадцать в секунду. Взрывы попаданий тут же ослепили его, он наугад ударил по двери, слыша пронзительный треск, потом проломился через разодранные, рдеющие обломки, — останки броневой плиты, — и, не чувствуя боли в сожженном плече, ворвался внутрь.
В полумраке просторного помещения метнулись тени, ныряя вниз, — в круглую дыру в полу, куда уходила стальная винтовая лестница. Оттуда вылетел рой злых сине-белых лучей, бешено заметался между глухих бетонных стен. Вокруг Вэру зашипел вспоротый воздух, из стен вокруг сыпались искры, его ударило в грудь, потом в живот, отбросило назад. Он упал, стало трудно дышать, — но память об увиденном в сиянии гнала его дальше…
Он полз по заваленному искореженным железом полу и одновременно стрелял, рикошетом направляя вниз убийственный поток, пока лучи не перестали вылетать. Добравшись до лестницы, Анмай скатился вниз, спотыкаясь об искромсанные туши, — они походили на кипы металлической ваты. Глубоко за стальными перилами метнулись новые формы, он вновь стрелял в них, чувствуя, как свет их лазеров выжигает глаза…
Наконец, он опомнился. Он стоял в центре низкого многоугольного зала с бетонными стенами и множеством ржавых железных дверей. Анмай помнил нужную. Когда она развалилась под его огнем, он увидел распластанное, обнаженное тело любимой в центре, на столе, десятки странных силуэтов вокруг, — и не вглядываясь полоснул по ним огнем. Когда те осели, потускнев, он взглянул на Хьютай, потом вдруг отвернулся.
Он уже знал, что она провела тут тринадцать дней, но всё же, не ожидал, что она так изменится, — увиденное чуть не заставило остановиться его сердце. Её тело стало похоже на какой-то безумный, сюрреалистический бред. Многие его части скрылись под кристаллическим мехом, буквально растворившим их, остальное сплошь покрывала немыслимо сложная, фрактальная сеть, словно вросшая в кожу…
Анмай застыл, сжав кулаки, просто не зная, как прикоснуться к ней… Он хотел лишь одного, — убивать, хотя еле мог двигаться. У него начало темнеть в глазах, противно булькало в груди, он кашлянул, — и увидел полную пригоршню крови. Подняв руку, он с удивлением нащупал на грудине выжженое отверстие… и ещё одно на животе справа… с плеча свисали лохмотья обугленной кожи, — но пока он, почему-то, не ощущал боли…
Боясь смотреть на дрожащее под его руками тело, он поднял её, и, не чувствуя её веса, побрел обратно, обнимая свою единственную на свете Хьютай. Он уже почти ничего не видел, не помнил, что бросил оружие, ноги почему-то плохо слушались, — но он всё же добрался до ворот ангара «Товии», и упал лишь когда те закрылись за ним. Что-то воздушно-мягкое тут же подхватило их, потащило дальше, в рубку…
Анмай не запомнил, как оказался в ней. У него стало быстро темнеть в глазах, его потянуло в сон, — он и не знал, что смерть от потери крови так… приятна.
— Не умирай! — Хьютай поползла… прижалась к его груди… или ему лишь показалось? Нет. Но как она могла двигаться… так изменившись? А как он смог притащить её сюда? Что двигало ими? Не любовь же, в самом деле?..
В воздухе что-то блеснуло… словно струйка дыма, упавшая с потолка. Кристаллическая пыль меднанетов роилась вокруг его ран, проникая внутрь и принимаясь за свою кропотливую работу. Над Хьютай тоже клубилась кибернетическая пыль, оседая на кожу и впитываясь в неё.
Анмай вздрогнул. В его кожу под ребрами тоже вонзились тысячи тончайших игл, она натянулась, опала, и в тот же миг появилось очень неприятное чувство, — словно в правом подреберье копошится огромный клубок червей. Ещё через миг оно исчезло, но кожа продолжала трепетать, — мириады молекулярных хирургов, не больше бактерии каждый, проникали в его печень, в легкие, склеивали разорванные ткани, сосуды, загоняли в вены вытекшую кровь, не давая ей свернуться, разрушали обугленные клетки, удаляли продукты их распада, — и всё это на уровне биохимических реакций, сращивания молекул, — сложнейшая битва, руководить которой не мог ни один живой мозг. Анмай же ощущал лишь слабое тепло, да смутно-приятный зуд где-то внутри. Ему стало чуть получше… во всяком случае, он смог поднять голову.
