Майя Малиновская - Вердана
— Почему вы не остановите ее? Если вы такие могущественные.
— А зачем? Она не нарушает наших традиций, она наследница великого рода, она проникает в свойства света и видит им. Она уважает нас, а мы уважаем ее.
— Она грубейшее из созданий, что видел, — возразил Рада.
— Зато в ней не гнездиться зло, — заявил ему в ответ собеседник, остальные покивали. — Ты медлишь, а время идет. Сообщи своим хозяевам, то, что сказала саттала. Пусть забирают всех гостей.
Она шла к Зеленой горе и уже на середине подъема, рана открылась окончательно. Опять хлынула кровь. Обещанные Геликсом часы уже прошли. Она старалась не испачкать тетради, которые привязала к телу, они спасли ее от множества ушибов, когда они с Радой катились со склона. Она перетянула рану куском ткани, который оторвала от одежды. У самого подножия горы она остановилась и присела на камень. Передышка была просто необходима.
Вдруг, земля стала вибрировать, а потом ощутимый толчок землетрясения перетряхнул округу. Она быстро села на землю, ожидая повторного толчка, но прошло время, только гул первого потерялся стих где-то вдали. Она оперлась спиной о камень, сидеть было неудобно, больно, а встать тяжело, тело отказывалось слушаться. С первым толчком что-то поменялось в окружающем мире, ее собственные чувства притупились, сначала она отнесла их на счет ранения, однако тело все наливалось тяжестью, приходила тупость, она поняла, что соображает с трудом. Она тронула рану, пятно жидкости неестественно темного цвета выступило через повязку, но ожидаемого болевого эффекта она не ощутила.
— Как не вовремя.
Она встала, опираясь о камень.
— Вот! Вижу ее! — различила она голосок Рушалы. — Вижу!
Она обернулась. К ней приближалось три фигуры.
— Дана! — окрикнул Сэс. — Цела, бестия!
Она вгляделась в третью фигуру, память сообщила сходный образ. Ахши. Он побежал навстречу, Сэс изловчился поймать его, но Ахши рванулся, уронив Сэса, и помчался к ней.
Она не знала чего ждать, стоять было трудно, она снова села у камня. Усталость была неимоверной, ее начало клонить в сон. Когда Ахши подбежал к ней и кинулся на колени, она еда узнала смутный силуэт.
Сэс застал очень трогательную картину. Книжник стоял на коленях перед Верданой. Ей явно было плохо. Он решил, что ее потрепали в бою, что у Рушалы будет истерика, как в прошлый раз, когда он увидит израненную Вердану.
— Мальчик, ты помнишь траву, которую мы собирали для госпожи? — спросил он.
— Да, — отозвался Рушала.
— Найди мне эту траву, ей понадобится лекарство.
— Да. Я найду, — с готовностью ответил мальчик и засеменил по склону к ближайшему месту, где виднелась растительность.
Сэс подошел еще ближе. Ахши склонился к Вердане, осторожно гладил ее по подбородку и твердил.
— Дана, девочка моя. Дана. Дана.
Она смотрела на него, кулаки сжаты, во взгляде мука. Она тоже стала похожа на безумную.
— Учитель, — тихо произнесла она, и ее подбородок выскользнул из пальцев Ахши, она стала валиться на бок.
Сэс кинулся к ним, но Ахши успел первым удержать ее от падения, испачкался кровью, одной рукой держал Вердану, другую рассматривал, изучая пятно.
— Она ранена, — как-то безразлично произнес он. — Разве она была так ранена?
Сэсу пришлось силой вызволять Вердану из объятий книжника, он цеплялся за ее одежду и мешал ему развязать повязку.
Цвет крови стал странным, смесь синего с бурым. Цвет походил на тот, который Сэсу уже доводилось видеть после визита Верданы на пепелище собственного дома. Она вернулась перепачканная кровью такого цвета, значит, опять дралась со странным существом.
Она вдруг очнулась и пыталась замахнуться на него.
— Это я, Сэс, — сказал он, отводя ослабевшую руку.
— А-а-а, император, — протянула она.
— Сколько их было, Дана? С кем ты сражалась? — спросил он.
— Семнадцать, — ответила она.
— Ты убила Раду?
— Нет. Он не убийца. Я поняла. — Сэс уложил ее на землю, чтобы удобней было осматривать тело. Она продолжала говорить. — Ножа у Рады нет, он бы забрал его с базы, но на базе моего ножа тоже не было. Я помню, что искала его. Что-то не так. Не Рада меня убил.
— Какая теперь разница, — рассердился Сэс. Он осмотрел тело и удивился. — Да ты цела, за исключением старой раны. Как ты их всех одолела?
— Я их расстреляла, стражей канцлера, а Рада сам ушел. Я послала его спасать остальных, — ее бормотание напоминало полубред.
— Дана! — позвал Сэс. — Дана! Очнись.
— Она умерла, — печально произнес Ахши и провел рукой по лицу Верданы.
Сэс тупо смотрел на распростертое тело.
— Все святые. Нет, — произнес он.
К ним подскочил Рушала, в его руке был пучок травы.
— Я нашел! — крикнул он.
Сэс удивился хладнокровию мальчика. Рушала стал тереть и мять траву слабыми ручками, пока не выжал малость сока, а потом ловко приложил траву к ране, копируя движения самого Сэса.
Резкий второй толчок заставил его распластаться на земле рядом с Верданой. Рушала упал с криком. Жуткий гул разнесся по округе. Сэса стало клонить в сон, тело отяжелело. Последнее, что он видел, как пульсирует кровь в ране Верданы, как стекает кровь по лепестку растения и меняет цвет на бурый, а потом на яркий красный. Он услышал ее слабый голос.
— Эвакуация…
Глава 12. Прощание с «Фаэтоном»
— Геликс.
— Капитан.
— Получилось.
— Ты не должна просыпаться.
Она открыла глаза. Поморщилась, села и замерла. Она соображала, как оказалась на борту.
— Где он? Где все?
— Уточни.
— Решил, что я не в себе?
— Какое точное определение. Ты должна спать.
— Должна кому? Где все? Я спросила.
— Я вынужден был всех усыпить. Ты и наблюдатель — на борту, мальчика и мужскую особь я оставил на месте, — сообщил корабль.
— Что?!! Ты! Рациональная рассудительная посудина! Ты бросил их умирать?!
— Зачем ты кричишь. Ты не в себе, Эл.
— Я не Эл, а пока еще Дана Вердана из Дора. И мы возвращаемся! Ищи место, где будут наименьшие потрясения. Быстро!
— Я не могу тебя перебросить. Ты больна. Я должен произвести экстренную детрансформацию.
— Мне приказать?!
— Капитан, ваша жизнь и их неравноценны.
— Это мне решать. Приказать?!
— Я не могу высадить точно в месте предыдущей посадки. Полагаю, там работает искусственная система преобразования вибраций, я глохну в той среде.
— Высаживай, где можешь!
— Не сердись, тебе вредно.
— Если ты меня не высадишь, я начну тут все громить, клянусь святыми могилами!
— Оружия нет, — предупредил Геликс. — Впрочем…
— Заткнись, а! И летим назад!
— Ты стала грубой.
Она стукнула кулаком по ложу, на котором сидела.
— Ай! — Вскрикнула она от боли.
— Придется одеться, — заметил корабль. — Реабилитационные повязки, костюм.
Она встала, только теперь ощутив, как ослабло тело.
— Будешь одеваться? — поинтересовался Геликс.
— Буду.
— Появились первые признаки вменяемости.
— Можешь ты помолчать. Минуту, — простонала она. — Будем работать в режиме прямой видимости. Я высажусь, а ты будешь следовать за мной. Найду своих, заберешь нас и высадишь в безопасном районе. Возражений не потерплю, может, я и свихнулась, слегка, но твои возможности я все равно знаю. Договоримся об условных знаках.
Она показывала руками знаки и объясняла.
— Так — ты прячешься из поля моего зрения. Так — эвакуация. Назад. Вперед. Налево. Направо. Запомнил?
— Сама не запутайся, — он придал голосу обиженную интонацию.
— Отлично. Остальное, сам сообразишь.
Одевание и высадка были стремительными.
Она вдохнула полной грудью воздух и ощутила, как похолодало, скудная растительность под ногами стала коченеть и ломаться, хрустела и распадалась. Она не заботилась о том, что одета неприемлемо для этой культуры. Длиннополый плащ хоть немного скрывал герметичный костюм, черный, как ночное небо. Эта одежда не казалась привычной, но была удобной и помогала двигаться. Кстати, что она не чувствовала раны, только слабость.
До Зеленой горы она двигалась, казалось целую вечность. Два одиноких тела распластались у камня, где она потеряла сознание. Она склонилась, проверила, не пришел ли кто-нибудь их двоих в сознание, оба крепко спали. Она подняла вверх руку. Тело корабля придвинулось в плотную и так стремительно, что она отскочила, прыжок ей самой показался нелепым.
— Можно аккуратней!
— Раньше ты не пугалась, как дикарь, — заметил Геликс.
— Я и есть дикарь, — фыркнула она.
Короткий перелет, и она очутилась в странном месте. Плоская равнина с одной стороны простиралась до горизонта, а с другой была очерчена высокой стеной бурых выступов. Она представила, как могучая сила некогда расколола земную кору, одна часть опустилась, а другая поднялась, образуя гигантскую ступеньку.
