К. Л. Андерсон - Жестокие ангелы
Знала только Эмилия. Эмилия оставила для меня эту информацию.
Где Эмилия?
Мои пальцы пробежали по клавишам. Я даже не потрудился замести следы. Использовал свой настоящий идентификационный код. Настоящее имя. Мне было всё равно. Мне, во всяком случае, был известен ответ. Я просто искал подтверждения. Никто не мог вменить мне в вину поиски подтверждения смерти моего друга.
Друга, умершего в 12:30:34:14:09 по местному времени.
«Она узнала об этом в последнюю минуту. Они убили её, потому что она узнала. Она всегда говорила, что её считали пригодной только как сканируй-и-штопай. Её и близко не подпускали к лабораториям». Так и должно было случиться. Не могло быть по-другому. Если бы было по-другому, меня бы не оставили в живых.
Я снова посмотрел на экран, на дату и время смерти Эмилии. Причина не указана. У меня не было права знать так много.
Конечно нет. В конце концов, она не принадлежала мне. Она принадлежала им. Она принадлежала им, как и я, и мои родители, и Капа. Чтобы воспользоваться нами, когда потребуется. И ни один из нас ничего не мог с этим поделать. Дети Обливиона были рождены, чтобы кануть в забвение.
Экран на мгновение осветился красным, затем почернел. Должно быть, мои десять минут истекли. Я поднялся и вышел, закрыв за собой дверь. Умный замок Ляна наверняка позаботился об остальном. Я прошёл через вестибюль. Самым краешком глаза я заметил Терезу, которая стояла у белой входной двери в клинику рядом с лысым, изуродованным шрамами мужчиной. Она не увидела меня, и я не остановился. Для неё и для меня всё было кончено. Больше ни для одного из нас праведники не смогут ничего сделать.
Я был на полпути к выходу из внутреннего двора, когда из тени вышел мой отец.
Всегда помнящий о роли моего слуги, отец поклонился.
— Я подумал, вам может потребоваться… кое-что, — сказал он тихо.
Я на миг прикрыл глаза. Выворачивало внутренности.
— Нет, ничего.
Я не мог втягивать его в это. Не хотел говорить, что он чуть не потерял своего последнего сына.
— Амеранд, — прошептал он. — Пожалуйста.
Моя решимость через секунду поколебалась. Я кивнул, и мы перешли на середину двора, где нас окружал гул голосов. Один из парадоксов жизни под наблюдением. Самое уединённое место — среди толпы.
Я приглядывался к изменчивой массе людей, к одетым в лохмотья незнакомцам, которые были для меня такой же семьёй, как когда-то кровная родня. Мы все прошли путь от тюрьмы до ловушки. Все пытались спастись, бежать или освободить самых дорогих нам людей.
Всеобщий провал.
Очень тихо я поведал своему отцу, что случилось и что я узнал.
Он качнулся, и я положил руку ему на плечо. Он не смотрел на меня. Лицо его оставалось каменным, лишь одна-единственная слеза скатилась по его щеке.
— Мне следовало знать, — прохрипел он. — Правда, мне следовало знать.
— Узнать было неоткуда, — пробормотал я.
— Это она заставила нас сесть на корабль, она забрала нас с Обливиона, — сказал он. И по-прежнему не смотрел на меня. Как будто утратил способность двигаться. — Я никогда не спрашивал, как ей удалось, но она спасла наши жизни. И потом, это была её идея — устроить тебя в службу безопасности. Она не смогла спасти твоих братьев, но собиралась спасти тебя, даже если… если… — Его голос осёкся.
Я пытался воскресить воспоминания о матери. Хоть какие-нибудь. Ничего. Ничего. Лишь чернота пустого тоннеля. Прошлое покинуло меня.
— Иди к праведникам, — сказал я отцу. — Попроси убежища. Они заберут тебя отсюда.
Он повернул голову, поднял на меня глаза:
— Почему?
— Потому что я собираюсь заставить Кровавый род заплатить за то, что он сделал с нами, — произнёс я.
Минуту мы стояли так, мой отец и я, глядя друг на друга, видя самую глубину друг друга, видя черноту тоннелей, прошлое и будущее, растворившиеся в тенях.
Отец медленно покачал головой.
— Делай что должен, — сказал он. — Меня не используют против тебя.
Я кивнул. Он избрал свой конец так же, как я избрал мой. Мы оба будем свободны.
Я сжал его плечо. Потом повернулся, пошёл прочь и потерялся в толпе.
Глава 33
ТЕРЕЗА
— Что они сделали с ней, Тереза? — спросил Виджей.
Я стояла, прислонившись к стене, рядом с изолятором. Бригада доктора Гвин внесла Сири внутрь и захлопнула дверь прямо перед моим носом. Виджей отказался от любого лечения, и ему всего лишь наложили временную повязку, чтобы зафиксировать сломанный локоть, а потом он всю дорогу бежал рядом со мной. Когда мы добрались до базы, мне пришлось приказать ему отправиться с сестрой и заменить повязку на постоянную. Сейчас он снова вернулся, с лицом побелевшим от боли и с рукой в гипсе.
— Что, чёрт побери, они сделали с ней? — спросил он снова, угрожающе нависнув надо мной.
— Гвин разберётся.
Голова по-прежнему кружилась. Я ничего так сильно не хотела, как прислониться к стене и чтобы меня стошнило. Но не могла. Как обычно бывает, на нас уставились все: и соларианцы, и эразмианцы.
— Виджей, — сказала я, чтобы привлечь его внимание к себе и отвлечь от двери изолятора. — Что тебе удалось узнать в порту?
Он моргнул, будто не понял вопроса, потом провёл ладонью по голому черепу.
— Тупик, Тереза. Они грузили исключительно воду.
— Уверен?
Он выдернул перчатки из кармана и протянул их мне.
— Можешь проверить, если не веришь мне.
В другое время я бы сделала ему выговор, но увидела выражение муки на его изрядно помятом лице. Он снова повернулся и посмотрел на дверь палаты:
— С ней обязательно всё будет хорошо, Тереза.
— Обязательно. Если Гвин ничем не сможет помочь ей здесь, мы отправим Сири обратно на Землю. Мисао лично проследит за тем, чтобы она получила всё, в чём нуждается.
Он вяло кивнул:
— Могу я остаться здесь ненадолго? Ну, понимаешь, пока хоть что-нибудь прояснится?
Виджей совершенно вышел из своего образа. Я согласно кивнула, и он тяжело привалился к стене. Я вертела в руках его перчатки и старалась не думать. Старалась просто ждать. Ответ на многие вопросы находился в изоляторе. Внутри Сири.
Сири была причастна к этой жуткой тайне гораздо больше, чем я могла осмыслить.
Тянулось время. Не знаю, сколько прошло. Болели ноги. Урчал желудок. Виджей ничего не говорил. Всё, что я была в состоянии делать, — сидеть и думать одну-единственную мысль, которая уже протёрла болезненную дыру в моём мозге.
Сири была во многом права. Права даже в том, что звучало так безумно.
В чём ещё она была права?
— Виджей? — тихо позвала я.
Он повернул ко мне своё искажённое отчаянием лицо.
— Как Бьянка нашла меня?
— Что?
— Когда меня… удерживали восставшие. Как она нашла меня? Сири… Сири сказала, что я не имею представления о том, что Бьянка сделала ради меня.
Он готовился солгать. Я видела это, несмотря на все изменения, которые произвели с его лицом хирурги.
И могу сказать, что в последнюю секунду он изменил своё решение.
— У неё был знакомый в узком кругу приближённых к власти. У неё был корабль, предназначенный для полётов на небольшие расстояния.
— Она пытала этого человека, Тереза. А когда он дал ей ответ на вопрос, убила его.
«Нет».
— Но это не сработало. Ответ был неверный. Он сказал ей то, что она хотела услышать, чтобы заставить её прекратить пытки.
«Нет. Нет. Невозможно».
— Мисао так никогда и не узнал, — сказал Виджей. — Знал я. Знала Сири. Мы не рассказывали тебе. Ты прошла через такие мучения и думала — верила, — что она спасла тебя. Сири прикрывала её. Она сказала… сказала, что Бьянка знала: это была ошибка. Бьянка слишком сильно разгневалась и слишком сильно испугалась. Сказала, что все мы допускаем ошибки, а она сделала это во благо: чтобы спасти твою жизнь. А мы в конце концов нашли тебя, и остальное было не важно…
Я зажмурилась.
— Стоп, — шепнула я. — Пожалуйста, не продолжай.
Виджей обратил свой взгляд на дверь изолятора.
— Я знал, что ты спросишь, — сказал он. — Сири так не думала, но ты всегда была такой же, как Бьянка. Ни одна из вас не оставила бы это без внимания.
— Сколько времени? — спросила я. — Сколько времени прошло между тем… тем, что она сделала, и тем днём, когда вы нашли меня?
— Несколько недель.
Я снова прислонилась к стене. Те последние несколько недель… Именно тогда они обнаружили Дилана. Бьянка не только нарушила первую заповедь, она дала им время отрезать от меня Дилана.
Мне следовало знать. Следовало знать по тому, как она отпустила меня, как никто из моей старой команды ни разу не пришёл поговорить со мной. Я не хотела общаться, но и они тоже не хотели. Сири не приходила потому, что прикрывала Бьянку. Виджей не приходил потому, что прикрывал Сири.
