Орсон Кард - Игра Эндера
— Пошли! Ты — Эндер Виггин. И не говори мне, что может делать одиннадцатилетний ребенок.
Вместе они пролетели на вертолете над детской игровой площадкой, над лесом, над колодцем на поляне. Затем, конечно же, покружили над утесом с пещерой, справа отыскали выступающий карниз, с которого обычно начиналась Страна Конца Света. В отдалении, как это обычно происходило в игре, располагался замок и башня.
Он оставил Арбу возле вертолета, строго наказав не ходить за ним и возвращаться домой, если он не появится через час.
— Брось, Эндер, я с тобой.
— Брось сам, Арба, или я сотру тебя в порошок.
Арба сделал обиженное лицо и сказал, что он так и понял и посему остается.
Стены башни оказались пористыми, по ним легко можно забраться, а это означало, что его приглашали внутрь.
Комната оказалась расположенной там, где и должна была быть. Помня игру, Эндер стал оглядываться в поисках змеи, но в комнате находилась лишь дорожка с головой змеи. Имитация оказалась довольно хорошей, особенно для существ, у которых не было развито искусство. Должно быть, они взяли эти образы прямо из мозга Эндера, отыскав и выделив его из всех, поняв его темные мысли даже через тысячи световых лет. Но почему? Конечно же, чтобы привести его в эту комнату. Чтобы оставить ему послание. Но где оно, и как я пойму его?
Зеркало спокойно ожидало его на стене. Им оказался глянцевый листок металла, в котором маячила мутная человеческая тень. Они попытались воссоздать образ того, что я смогу там увидеть, какое-то изображение.
Глядя в зеркало, он невольно вспомнил, как он разбивал его или снимал со стены, а оттуда с шипением выскакивали сотни змей, набрасывались на него и убивали своим смертоносным ядом.
Как же хорошо они знают меня, удивлялся Эндер. Достаточно, чтобы понять, что я часто думал о смерти и боялся ее? Достаточно, чтобы сообразить, что если бы даже я боялся смерти, это все равно не остановило бы меня и я опять снял бы зеркало со стены.
Он подошел к зеркалу, приподнял его и снял со стены. Вместо дыры он обнаружил там кокон из белого шелка. Тонкие, словно паутинки, нити прочно удерживали его на одном месте. Яйцо? Нет. Куколка королевы баггеров, оплодотворенная самцами-личинками, готовая воспроизвести на свет сотни тысяч новых баггеров, новых королев и самцов. Перед глазами Эндера появились червеобразные самцы, облепившие стены туннеля. Туннель был погружен во мрак, по нему шли взрослые особи, несущие маленьких только что родившихся королев в комнату оплодотворения. Каждый самец глубоко входил в личинку королевы, вздрагивал от экстаза и умирал, падая на пол туннеля, затем скрючивался и усыхал. Затем новую королеву положили возле старой величественной огромной самки с бархатными переливающимися крыльями. Она давно забыла и утратила манящую силу величия и старшинства. Старая королева благословила молодую на долгий сон нежным поцелуем своих отравленных губ, затем обернула и запеленала нитями из своего тела. «Стань мной, — скомандовала она, — породи новые города, новые поселения, дай жизнь новым королевам, а вместе с ними новым мирам…»
«Откуда я все это знаю, — думал Эндер. — Почему все эти образы бегут перед глазами подобно слепкам памяти».
Вместо ответа он увидел свой первый бой с баггерами. Он и раньше неоднократно просматривал видеозапись через симулятор, теперь он смотрел на битву иными глазами, глазами королевы баггеров. Корабли баггеров выстроились по окружности невидимой сферы, затем налетели ужасные истребители. Они вырвались из темноты подобно молниям, и Маленький Доктор завершил дело, уничтожив все в огненном сопле. Эндер почувствовал то же, что чувствовала королева пчел, глядя глазами своих солдат и видя, что смерть охватывает все слишком быстро, чтобы избежать ее, и слишком медленно, чтобы предвидеть. Они не знали ни боли, ни страха. Единственным чувством королевы была печаль и смирение, горькая покорность происходящему. Естественно, она не могла произнести тех слов, когда увидела людей, пришедших убивать их. Но Эндер понял ее, и слова нашлись сами: «Они не простили нас. Мы неминуемо умрем».
— Как ты будешь жить дальше? Как ты оживешь? — мысленно спросил Эндер.
Королева не могла ему ответить из кокона; Эндер закрыл глаза и напряг память. Она ответила ему всплеском новых образов. Нужно положить кокон в темном прохладном месте, где есть вода. Иначе она высохнет. Но нужна не просто вода, а вода, смешанная с соком определенного дерева. Нужна и теплота, чтобы в коконе началась химическая реакция. Затем нужно время. Дни, недели, чтобы куколка внутри преобразилась. Как только это произойдет, кокон из белого станет темно-коричневым. Далее Эндер увидел себя открывающим кокон и помогающим вылезти маленькой слабой королеве. Он снова увидел себя поддерживающим хрупкое создание за лапки и ведущим королеву от места рождения к месту гнездования — мягкому вороху теплых полусгнивших листьев и сухой травы на песке. Тогда я оживу, пронеслось у него в мозгу. Тогда я очнусь ото сна и произведу на свет десять тысяч своих детей.
— Нет, — сказал Эндер, — я не могу.
Жестокое страдание.
— Твои дети — это чудовища из наших ночных кошмаров. Если я разбужу тебя, мы снова убьем всех вас.
Мозг Эндера вспыхнул десятками образов — баггеры убивали людей. Но вместе с образами возникло сильное, почти непереносимое чувство вины. Вина была настолько тяжелой, что Эндер не мог с ней справиться, и слезы хлынули у него из глаз.
— Если ты сумеешь заставить их почувствовать то же, что ты сейчас чувствуешь, то, возможно, они простят тебя.
Только меня, понял он. Они отыскали меня по ансиблу, проникли в мой мозг. В агонии моих больных мыслей и бредовых идей они изучали меня, даже когда я проводил все свое время, воюя и уничтожая их; в глубине души они нашли у меня страх перед ними, а также уверенность, что я убью их всех. В те немногие недели, что им осталось жить, они построили все это: тело Гиганта, детскую площадку, карниз, ведущий к Концу Света. Чтобы я отыскал это место, узнал его по зрительному сходству. Я оказался единственным, которого они знали, поэтому они могли общаться только со мной и через меня. Мы как и ты, мы подобны тебе — пронеслось у него в мозгу. Мы не думали об убийстве, а когда мы поняли, что совершили, мы ушли, чтобы никогда больше не появляться. Мы думали, что мы единственные разумные существа во всей вселенной, пока не встретили вас. Но разве мы могли подумать, что мысли могут возникать и у одиноких животных, которые не думают мыслями других. Мы могли бы жить в мире и согласии. Поверь нам! Поверь нам! Поверь нам!
Он протянул руки к углублению в стене и взял кокон. Он был легким как пушинка, хотя и нес в себе надежду и будущее великой популяции.
— Я заберу тебя с собой, — сказал Эндер, — я повезу тебя через миры, пока не выберу место и время, где бы ты могла возродиться в спокойствии и безопасности. Когда ты проснешься, я расскажу тебе историю своего народа, может быть, со временем вы тоже сможете простить нас. Так же, как ты простила меня.
Он завернул королевский кокон в свою куртку и покинул башню.
— Что это? — спросил удивленный Арба.
— Ответ, — сказал Эндер.
— На что?
— На мой вопрос.
Это все, что он кому-либо сказал; они искали место еще пять дней, наконец, нашли подходящую местность к юго-востоку от башни.
Спустя несколько недель, Эндер пришел к Валентине и попросил ее кое-что прочитать; она открыла файл Эндера и прочла.
Текст шел от имени королевы пчел. Было такое ощущение, что она сама рассказывает, что они намеревались сделать, какое значение это для них имело, и что сделали на самом деле. Здесь наши промахи и поражения, здесь наше величие; мы не хотели, не предполагали причинять вам боль, поэтому мы прощаем вам свою смерть. С момента их зарождения до великой войны, уничтожившей их миры, Эндер излагал историю кратко и быстро, словно записывал свои воспоминания. Туда же он включил и сказку о великой матери, верховной королеве, которая первой научила сдерживаться и учить всему молодую королеву, навсегда подавив в себе инстинкт уничтожения соперницы. Он подробно описал, сколько раз она уничтожала свою плоть, своих рожденных детей, которые не переняли ее свойства, не переняли ее «я». Наконец, она породила ту единственную, которая поняла и приняла ее стремление к гармонии. Их мир наполнился новым содержанием. Впервые за всю историю две королевы любили и помогали друг другу вместо извечной вражды и уничтожения. Вместе они стали сильнее любой другой королевы пчел. Их объединенный род начал процветать, они преуспели и произвели на свет многих дочерей, вступивших в их мирный союз; так родилась мудрость.
Если бы мы могли говорить, королева сказала бы словами Эндера. Но поскольку это невозможно, мы просим лишь об одном: запомните нас не врагами, а сестрами с трагической судьбой, которым по иронии Судьбы, Бога или Эволюции суждено было одеть личину мерзких тварей. Если бы мы умели целоваться, мы, наверное, стали бы людьми в глазах друг друга. Но тем не менее мы приветствуем вас как добрых друзей. Идите и занимайте наши дома, дочери Земли; обживайте наши туннели, собирайте урожай с наших полей. Мы не могли и не умели этого делать. Теперь вы стали нашими руками. Трава, деревья, луга, поля, будьте ласковы к ним; солнце, будь нежно с ними; планета, прими их с миром. Они наши сестры, и они у себя дома.
