Венедикт Ли - Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Пристально глянул на Дана.
– В моей машине переоденетесь. Кондесьют я вам потом верну. Идемте же… герой.
Странно, но в его словах больше не было насмешки.
14. ЖИВИ И НЕ МЕЧТАЙ УМЕРЕТЬ
Анита не стала сразу допрашивать Юнис. Подопытный должен дозреть. Вдоволь побояться, помандражировать. Горе-директора лучшей в Норденке частной школы для одаренных мальчиков и девочек заперли в одиночной камере в подвале, прямо под кабинетом Аниты. «Можно смело сказать, что я села ей на голову», – подумала Анита, устраиваясь в кресле.
Помощник принес кофе и шепотом сообщил, что новостей из Суора пока нет. Тревога, который день терзавшая Аниту, на время отступила, и она смогла сосредоточиться. Что-то явно не так, но что? Дьявол прячется в мелочах, на сей раз хитрый враг рода человеческого закопался уж слишком хорошо. Анита привыкла доверять себе. Закрыла глаза, расслабленно поникнув в кресле – полезное упражнение, спасибо той у кого научилась… Когда жгучая тоска перешла в смутную, не мешающую жить и действовать печаль, Анита очнулась.
Допила кофе, потянулась к телефону.
– Мой самолет к вылету. Когда? Вот сей секунд, чтоб был готов.
Решительно встала. Хватит распускать нюни. Время жить и время бороться. Когда она вышла из кабинета, куривший в коридоре сотрудник, ненароком встретившись с ней взглядом, поспешил с деловитым видом юркнуть на свое рабочее место.
Если женщина собралась преодолеть непреодолимые препятствия – лучше заранее убраться с ее пути.
Астер не на шутку встревожился, когда ему доложили, что Анита, бросив все дела, отбыла на Остров. Когда, спустя четыре часа она вернулась, его беспокойство усилилось.
– Зачем?! Где была? С кем встречалась?
Скучноватый Вик и горделивый Гэри Ромм наперебой объяснили шефу, что зачем – хрен его знает, с кем – да ни с кем, где – прошвырнулась по памятным местам Вагнока. Женская блажь.
– Блажь… – повторил Астер. – Вот выгоню обоих, это тоже будет моя блажь. Имею право. Где ошивается сейчас наша общая знакомая?
Обоих как ветром сдуло. Через четверть часа позвонил Вик (опередил-таки коллегу!):
– Только что в Университете Норденка Анита Гариг угрозами и посулами добилась доступа к личному архиву покойной Левкиппы Картиг.
– Так, – сказал Астер сам себе, – с Острова она рванула не домой, а сразу в Норденк. Что же она нарыла в Вагноке? И продолжает рыть в Университете? ДАГ сотрудничает с ОСС, следовательно, Анита вскоре со мной свяжется, и все объяснит. Если нет…то она копает под меня.
От нового телефонного звонка он вздрогнул. Схватил трубку… это оказался Гэри Ромм с теми же песнями, какие Астер только что выслушал от Вика. Сдержанно поблагодарил, положил трубку и от души выругался. Но легче не стало.
Опять заверещал телефон – эти звонки его сегодня доконают… Скучным голосом Вик доложил, что Анита вернулась в Майю. Нет, не домой. В главный офис ДАГ.
– Мы с вами – две умные женщины, – сказала Анита.
Юнис молча вздернула подбородок, ожидая продолжения. Сама она не будет ничего спрашивать, возмущаться или угрожать. Пусть Анита делает первый ход. А то: похитила бесцеремонно и частным авиарейсом доставила в Майю, в свою сыщицкую контору. На подготовку допроса с пристрастием (на которые, как говорят, миз Гариг большая искусница) пока не похоже. Хотя это вполне может оказаться ловушкой. Чтобы заставить расслабиться, потерять самоконтроль.
– Чай или кофе? – спросила Анита.
Дальше отмалчиваться небезопасно. Нельзя прежде времени показаться настороженной, готовой к сопротивлению.
– Чай, пожалуйста.
Принесли чай и печенье.
Юнис отпила немного, если и подмешан психотроп какой, то с одного глотка ничего не сделается. Бросила осторожный взгляд на Аниту. Хм… Странно. Железная леди, главарь второй после ОСС секретной службы… явно не в себе. Очень напряжена и уже оставила попытки это скрыть.
– Я недавно прогулялась по Гнезду Ваги.
Юнис осторожно поставила чашку на стол, стараясь, чтобы рука не дрожала.
– Мне-то что? Гуляйте, где хотите.
– Посетителей туда не пускают, хотя с туризма можно брать неплохой доход. Власти полагают, что не следует привлекать внимание к реликтам тоталитарного режима.
– А вот вас туда зачем-то понесло. Тоска по прошлому? – изобразила невинное любопытство Юнис.
– Кое-что припомнить захотела. Прошлась по Гнезду, вышла в сад. Мне старались угодить, показать то, показать это. Я нарычала на них и потребовала оставить меня в покое. Пошла, куда глаза глядят, по едва заметной тропе, среди высоких, покрытых темным мхом деревьев. Она вывела меня… к глубоко сидящему в земле большому белому камню, обтесанному в виде прямоугольного блока. Там, на время, я нашла тишину и покой. А кто-то нашел там покой навсегда. Вот.
Анита швырнула на стол фотографию. Юнис не вымолвила ни слова.
– Кварцевое стекло хорошо защитило портрет – совсем не выцвел. Да и не много там света. Пришлось повозиться, пока подобрала выдержку для цветного снимка. Глядите! Глядите внимательно. Возьмите в руки, не обожжет.
Юнис с трепетом взяла фото. Снято с близкого расстояния, Аниту интересовал только портрет на загадочном надгробии. Он изображал светловолосую девушку с высокой прической в виде короны. Ее большие синие глаза глядели внимательно прямо на Юнис. Аристократический изгиб губ, чуть впалые щеки. Настоящая королева.
Юнис уронила фото. Анита пристально следила за ее реакцией.
– Как в зеркало смотритесь. Правда?
– Я…
Юнис прижала руки к груди, не в силах продолжать.
– У старшей дочери Великого Ваги в юности была близкая подруга – Дениза Оу. Потом одна из девушек исчезла, а вторую убили. Думали, что жертва – Левки. Пока разобрались, кто есть кто, прошло десять лет. Недоразумение случилось оттого, что девчонки, не будучи кровными родственницами, все же были невероятно похожи. Как близнецы, не отличить. Оттого и сдружились крепко. Кто ж не полюбит, по сути, самого себя?
Юнис ничего не видела из-за застивших глаза слез. А Анита яростно продолжала:
– Левки Картиг никогда не дактилоскопировали! Не преступница же. Ваших пальчиков в нашей картотеке тоже нет… То есть, не было до вчерашнего утра.
Огромным усилием Юнис овладела собой. Спросила:
– Вы – сумасшедшая? Да?!
– Да! Именно потому, что я – сумасшедшая, я после Вагнока отправилась в Норденк. В Университет. Святотатственно рыться в вещах Левкиппы. Память старушки до сих пор сильно чтят. Мне пытались помешать, но я выкрутила кой-кому яйца.
Анита бросила на стол конверт из плотной желтой бумаги.
Вручить в собственные руки Картиг Левкиппе или ее сестре Пенелопе.
В углу конверта четко выведен иероглиф – «цветок в пустоте», означавший, что получатель должен вскрыть конверт наедине с собой, вдали от посторонних глаз.
– Не трудитесь открывать, внутри ничего нет. Письмо я вынула. Давным-давно его написала юная Левки своей еще более юной сестре. Предчувствуя опасность, может быть, свою гибель. Запечатывая конверт, она прижала большим пальцем размягченный сургуч…
Юнис, в слезах, встала. Сказала с вызовом:
– Пусть бы ваши бредни оказались правдой, ну и что? Теперь вы смотрите хорошенько! На меня. Я – ЛЕВКИППА КАРТИГ! Молодая, красивая. В свои девяносто пять. В этом, что ли моя вина?
Вечером в электронной почте Астера появилось короткое письмо. Давний приятель Ив приглашал выпить и хорошо развлечься. Самое время. С угрюмой усмешкой Астер отправил ответ: «Буду».
Дружеский ужин затянулся допоздна.
– Мой охотничий домик – место отдохновения измученных душ! – возгласил Ив. Окончание фразы прозвучало нечленораздельно, потому что он впился зубами в шашлык.
– Я м-м-м… гм… – он влил себе в пасть очередные сто граммов, – рассказывал рецепт шашлыка из человечьего мяса? У моих горных предков была изысканная кулинария. Такие времена, да. И нравы.
– Россказни твоей однорукой бабушки?
– Руки у ней были на месте. Правой кисти не было, я ж тебе говорил…
– Да, конечно. Покусилась на жизнь Хозяйки… и пострадала. За правое дело, прости за каламбур. Будем здоровы.
Они чокнулись и вновь набросились на еду. Повар у Ива замечательный.
– Ум-гум… В Суоре это оригинальное блюдо еще не забыто. Защитники забановской Утопии кушали наших солдат.
Астер поперхнулся, Ив участливо похлопал его по спине могучей дланью.
– Не волнуйся. Мы едим баранину. Да.
– Я не… – Астер разом опустошил свой стакан, – не волнуюсь. Пока. Пока не скажешь, зачем меня позвал.
Ив посерьезнел и прямо на глазах протрезвел.
