Джулиан Мэй - Вторжение
В Штатах и в Советском Союзе все считали свершившимся фактом введение в действие Психоглаза, и ни Белый дом, ни Кремль, естественно, не стали разочаровывать общественное мнение. Массы блаженно верили, что бдительные адепты ВЭ (их сразу окрестили «соглядатаями») не дремлют. Появились карикатуры в прессе и шутки типа «Большой Брат смотрит на тебя». Паника на Уолл-стрит была задушена в зародыше блестящей речью президента. Правда, отдельные скептики доискивались мотивов покушения на Макгрегора в демонстрационном зале (личность безумца британские власти предали огласке лишь после того, как был сделан запрос в парламенте), но в целом американцы приветствовали Психоглаз как наглядное доказательство предотвращения атомной катастрофы. Имена «соглядатаев», разумеется, держались в секрете, но все утешались тем, что они денно и нощно следят за кремлевскими нажимателями кнопок, в то время как соответствующее число русских богатырей держит под контролем комитет начальников штабов, бесцельно слоняющихся по центральному посту управления огнем Пентагона.
В действительности же советско-американскую контрольную комиссию удалось учредить только в начале 1992 года. Почти три месяца продолжалась дотошная утряска организационных деталей, по сути сводившихся к вопросу о том, кому и куда смотреть. Но подобно классической фиктивной вывеске: «ОСТОРОЖНО, ЗЛАЯ СОБАКА», одно упоминание о Психоглазе оказалось не менее действенно, чем если бы он существовал в действительности. Ни той, ни другой сверхдержаве не хотелось навлечь на себя обвинения в агрессивности, а если насчет американских и русских «соглядатаев» еще могли быть какие-либо сомнения, то в отношении шотландцев они полностью исключались. В заключительном слове на эдинбургской демонстрации Джеймс Макгрегор вскользь упомянул об уже работающей команде независимого умственного надзора в составе тридцати двух адептов. И она в самом деле начала регулярно выпускать пресс-релизы из выборочных советских и американских военных тайн. Правда, откровения были далеко не сенсационного характера, но это и не входило в планы Макгрегора. Основная задача пресс-релизов – служить постоянным напоминанием о том, что внетелесные экскурсы – не выдумки, а реальность, и, стало быть, сверхдержавам лучше держаться в рамках. На двусторонних переговорах как Советский Союз, так и Соединенные Штаты вели себя с безукоризненной корректностью, которая соблюдалась также во время ратификации ОСВ и на первом этапе ядерных разоружении. Однако угроза миру во всем мире наметилась с другой стороны.
В Штатах нарастала волна возмущения огромными военными расходами. Возражения отдельных воинственных конгрессменов, ярых антикоммунистов и пока еще немногочисленных скептиков, решительно отвергались. Президент, прославившийся своей уклончивостью в ответ на требования налогоплательщиков, словно красной тряпкой, размахивал призывом Тамары Сахвадзе к мировому конгрессу метапсихологов и даже предложил встречную акцию – всемирный симпозиум по высоким технологиям в США. Советский руководитель заявил, что его страна охотно примет участие в обоих мероприятиях, и выдвинул кандидатуру профессора Макгрегора на соискание Нобелевской премии Мира.
Дени за неделю закрытых совещаний с президентом ввел его в курс буквально каждого аспекта метапсихических исследований. К тому же он выступил перед правительственным Комитетом по науке и технике и сенатской Комиссией вооруженных сил, заявив, что оставляет за собой лишь совещательный голос во вновь созданной президентской мета-коллегии, но обязуется регулярно проводить консультации с мозговым трестом.
Наконец, увенчанный лаврами, он вернулся в Хановер с намерением продолжить работу. Увы!.. После Эдинбурга и Вашингтона его маленькую лабораторию начали осаждать самые престижные фонды, чьи субсидии, в отличие от компрометирующих «вливаний» Пентагона, были приняты «на благо Дартмутского колледжа и метапсихологии в целом».
Однако в подобной ситуации ему стало гораздо труднее отделываться от журналистов, и, покорившись неизбежному, Дени создал в Дартмуте отдел общественных связей, во главе которого поставил Жерара Трамбле. Бывшему каменотесу уже исполнился тридцать один; три года назад он получил степень доктора медицины. Несмотря на общие франкские корни, его из всей Группы я особенно невзлюбил. В этом жизнерадостном красавце, который всем умел угодить, я давно заподозрил склонность к карьеризму и глубоко запрятанную зависть к Дени. Впоследствии мои догадки подтвердились. Но прежде чем совершить свой принудительный выпад во время второго срока пребывания у власти президента Баумгартнера, Трамбле, надо отдать ему должное, проделал колоссальную работу по отваживанию газетчиков, вездесущих политиканов и прочих дельцов национального и международного масштаба от скромного дома номер сорок пять по хановерской Колледж-стрит.
Первой триумфальной акцией Трамбле на посту руководителя отдела общественных связей стало организованное в ноябре 1991 года интервью Дени программе новостей «60 минут». Си-би-эс намеревалась посвятить часовую передачу вундеркинду метапсихологии. Интервью должно было сопровождаться экскурсией по Дартмутским аудиториям и показом подлинных опытов над анонимными оперантами. Естественно, телевизионщики прежде всего нацелились на лабораторию Дени, до сих пор остававшуюся вне их досягаемости (даже во время бурной рекламной кампании, что сопровождала публикацию «Метапсихологии», средствам массовой информации не удалось туда прорваться). Одному Богу известно, какие козни Франкенштейна рассчитывали обнаружить сотрудники «60 минут» на метакухне Дени, но как бы там ни было, программе суждено было стать почти таким же знаменательным событием, как эдинбургский парад Макгрегора… Вдобавок на сей раз и я внес вклад в сенсацию: перед строем телекамер исполнил свой трюк и предоставил миру разбираться, что к чему.
22
Выдержки из программы новостей «60 минут» Си-би-эс – ТВ
17 ноября 1991 года
Из затемнения.
Задний план. Стоп-кадр (каше), натура, Дартсмутская исследовательская лаборатория.
Живописное приземистое здание из серого камня (двухэтажное с фасада и одноэтажное с тыла), напоминающее амбар на склоне лесистого холма, таинственно возвышается над мокрым тротуаром в обрамлении безлистых ветвей. На переднем плане кашированного кадра ведущий Карлос Морено, смуглый коренастый человек с сильно раскосыми глазами, глядящими из-под кустистых подвижных бровей. Всем известно, что порой его дотошные вопросы побуждают даже крайне осторожных собеседников к весьма и весьма неожиданным откровениям.
Титры:
ВЫСШИЕ УМЫ СРЕДИ НАС?
Режиссер Джинанна Ланкастер
Карлос Морено (обращаясь к телезрителям). Наше специальное трехнедельное расследование сенсационных открытий в психологической науке мы завершаем сегодня встречей с общепризнанным авторитетом в этой области. Он возглавляет при Дартмутском колледже Нью-Гемпшира лабораторию парапсихологии, куда пока не ступала нога ни одного журналиста. Вы увидите интерьер обманчиво скромного здания, где трудится человек, заслуживший следующую характеристику из уст нашего президента: «Самый загадочный из всех людей, с какими мне доводилось встречаться. Воистину сверхчеловек… « Но сначала давайте познакомимся с ним в более непринужденной обстановке…
Съемка в помещении. Книжная лавка.
Очень крупным планом лицо Дени Ремиларда; глаза опущены вниз. Медленный отъезд. Ремилард сидит за столиком в книжной лавке «Красноречивые страницы» и надписывает книги для большой толпы покупателей, включающей студентов в толстовках, служащих, рабочих, пенсионеров. Ремилард – молодой, хрупкого телосложения блондин с милой застенчивой улыбкой. На нем пиджак из твида, рубашка, галстук. Он обменивается неслышными репликами со своими почитателями, в то время как за кадром звучит голос Морено.
Морено (голос за кадром ). Дени Ремилард напоминает скорее студента-выпускника, нежели профессора, заведующего кафедрой в одном из старейших высших учебных заведений Новой Англии. Ему всего двадцать четыре года. Он всегда чурался известности – даже после того, как его объемный труд «Метапсихология» занял первое место в списке бестселлеров прошлого года. В отличие от других психологов, чьи интервью проходили в этой серии передач, Дени Ремилард не занимается каким-либо отдельным аспектом умственной деятельности. Он теоретик, пытающийся поместить таинственные метафункции в широкий интеллектуальный контекст.
Крупный план. Ремилард.
Ремилард. Думаю, моя книга пользуется успехом благодаря тому, что люди нынче проявляют огромный интерес к новым идеям. То, что наши деды назвали бы абсурдом, – скажем, полет на Марс – теперь стало реальностью. Но современная физика доказала, что и сама реальность уже не согласуется с диктатом здравого смысла. (Отводит взгляд, на губах лукавая усмешка .) Вселенная не есть только пространство и время, материя и энергия. Наша жизнь и наш ум отныне вписываются в действующую универсальную теорию поля. Вот о чем, в принципе, моя книга. Современные физики и физиологи пришли к выводу, что старые воззрения на Вселенную как на некий всеобъемлющий механизм уже не работают, ибо они не в состоянии объяснить некоторых явлений, встречающихся в практике, и в частности высших умственных сил, которые никогда не укладывались в рамки традиционной биофизики.
