Темный Шквал - Даниэль Зеа Рэй
Аудроне обвила руками его шею и склонилась к уху.
— А ты вообще считаешь его Богом? — прошептала она.
— Я исповедую его учение, — произнес Киаран, вдыхая аромат ее кожи и духов, — и сам определяю, во что мне верить, а во что нет.
— Красиво ушел от ответа, — заметила Аудроне и вздрогнула, когда ладонь Киарана забралась под ее кофту. — Что ты делаешь? — в ее голосе появились тревожные нотки.
— Хочу, чтобы ты кончила от моих пальцев, — другая ладонь Киарана развязывала шнурки на резинке ее спортивных штанов.
— Ты в своем уме? — в ужасе прошептала она и вцепилась в его плечи. — Это же Обитель Инага! Кабинка для общения!
— Закон запрещает устанавливать в этих кабинках камеры видеонаблюдения, — пояснил Киаран. — И я слышал, что здесь часто уединяются со своими «тайнами» принявшие целибат служители Обители.
Пальцы Киарана скользнули под резинку спортивных штанов Аудроне.
— Что это такое? — не понял он, отрываясь от изучения кожи на ее шее и с вызовом глядя в бесстыжие зеленые луитанские глаза. — Где хлопковый невзрачный беспредел? — он рванул ее штаны вниз и уставился на белый треугольник дорогих кружев.
Две веревочки от этих трусиков обхватывали изгибы Аудроне и терялись между ягодиц. Киаран нахмурился и дернул вверх ее кофту вместе с майкой. Не ошибся в предположении. Комплект полупрозрачного кружевного белья радовал глаз и стимулировал воображение.
— Это для кого ты так разоделась? — он с трудом оторвал взгляд от торчащих под тонкой тканью розовых сосков и поднял глаза на лицо Аудроне.
— Для Инага, — пожала плечами она.
— А если честно? — Киаран пытливо прищурился.
— Хотела, чтобы ты смотрел на меня в этом уродском спортивном костюме и не знал, что скрывается под ним, — со страстностью заявила она.
— Как вовремя я решил пообщаться с Инагом! — подытожил Киаран и прикусил губу, копируя Аудроне.
Пальцы погладили треугольник кружев внизу и скользнули между ее ног, стимулируя клитор через ткань. Аудроне с шумом вдохнула и закрыла глаза. Киаран внимательно наблюдал за ее лицом и задержал дыхание, когда пальцы сдвинули ткань трусиков в сторону и оказались на влажных складках. Аромат возбуждения и бесстыдства, источаемый Аудроне, наполнял кабинку так же быстро, как возбуждался сам Киаран. Захотелось чаще дышать, наслаждаясь им. Захотелось снять брюки и войти в нее одним толчком.
Киаран вошел пальцем. Одним, а потом и другим, продолжая ублажать ладонью налившийся грехопадением клитор. Аудроне плотно сжала губы в попытке получать удовольствие бесшумно. Движения Киарана стали более настойчивыми. Он не просил, а требовал от ее тела разрядки. И Аудроне, изогнувшись у него в руках, ее получила. Бледные щеки вспыхнули, а мышцы вокруг пальцев Киарана начали сокращаться.
Он тяжело дышал. Не хотелось останавливаться. Сознание рисовало картину, как он стягивает кофту с Аудроне, сбрасывает с нее майку и прилипает губами к соскам под тканью белого кружева. Как щекочет их языком и обхватывает губами, чтобы поманить во рту языком и нежно их пососать. Как приподнимает ее лифчик, выпуская грудь на волю и повторяет все то же, сжимая ее полный пятый размер своими пальцами и наслаждаясь его тяжестью в своих ладонях. Киарану стало трудно дышать. Фантазия разгулялась и затуманивала рассудок. Хотелось стянуть с ее попки эти две веревочки и снять эти трусики, чтобы спрятать их в своем кармане. А потом расстегнуть молнию на брюках и попросить Аудроне оседлать его. Он был уверен, что она бы покорно вняла его просьбе. Неспешно покинула его колени, чтобы раздвинуть ноги и дать ему возможность полюбоваться на ее прелести. Чтобы предоставить ему шанс коснуться ее складок еще раз и скользить по ним, пока она будет освобождать его возбужденный член из плена одежды. Как только ее пальцы коснулись бы чувствительной головки, Киаран вряд ли бы сдержал стон, мечтая только о том, чтобы Аудроне поскорее на него села. Почувствовать ее теплоту, мягкость, влагу и плотность, с которой она будет обхватывать его, плавно опускаясь все ниже, чтобы до предела вобрать в себя. Он весь ее. Без остатка. Бери, делай, что хочешь. Ублажай, мучай, испытывай, играй и выигрывай! Все, что в голову взбредет, только делай и не уходи.
Он не заметил, как Аудроне пристально смотрит на его лицо, будто пытается прочесть эротические фантазии, чтобы тут же воплотить их в реальность. Она поерзала на Киаране, вне сомнений, ощущая всю степень его возбуждения, и потянулась к его брюкам, чтобы их расстегнуть.
— Нет, — он перехватил ее руку и покачал головой, прогоняя дурман из головы и возвращаясь к реальности, где практически готов был поставить эксперимент на выносливости любимой женщины, пока за дверями кабинки участники репетиции свадьбы терпеливо их ждали.
Аудроне нахмурилась и все равно начала пытаться расстегнуть его брюки.
— Нет, — тихо повторил Киаран. — Не здесь.
Она наклонилась к его уху и прошептала:
— А если только минет?
Ее язык скользнул по мочке, а губы тут же перехватили инициативу и начали с ней играть. Киаран закрыл глаза, представляя, как ощущает эти губы внизу. Как трепещет от каждого их движения, как постанывает от бархата скольжения языка и перестает дышать, когда она обхватывает его и глубоко погружает в себя. Другая форма власти, но он все равно ее раб. И всегда им будет. Что же с ним сотворила Буря? И с чем он останется, если ее не станет?
Аудроне безропотно начала опускаться, но Киаран подхватил ее под руки и вернул себе на колени.
— Я так тебя хочу, — произнес на дженерийском. — Ты даже не представляешь, как сильно… Я соскучился по тебе. Изголодался. Но это не значит, что я не могу держать себя в руках. Что не в состоянии дарить удовольствие тебе, не требуя ничего взамен.
Киаран поправил ее трусики и сбившуюся над грудью майку. Натянул на нее штаны и аккуратно завязал на них завязки. Опустил вниз кофту, заканчивая приводить невесту в порядок.
Аудроне напряженно все это время смотрела на него. В конце концов Киаран глубоко вздохнул и натянуто улыбнулся.
— Вечером, если мы будем в состоянии, продолжим. Договорились?
Аудроне обняла его и прижалась щекой к щеке.
— Коньеш-ш-шно, мой Тьемный Шквал-л-л, — ответила на дженерийском и опустила голову на ему плечо. — Я льюблью тьебя, ты же знайеш-ш-шь?
— Знаю, моя Буря. Я тоже очень сильно тебя люблю. И страшусь тебя потерять. От этой мысли все внутри стынет. И даже дышать становится трудно. Поэтому я не говорю с тобой о том, что происходит. Но это не значит, что я сижу сложа
