Вячеслав Шалыгин - Инстинкт гнева
— Как ты сумел запугать Смотрителя?
— Все хотят жить, — Хамелеон отпустил шею сестры и пожал плечами. — Имея в союзниках Смотрителя, я опережал врагов на шаг. Жаль, что я недооценил бессмертных. Они и без помощи Смотрителя вычислили моих сородичей. Наверное, это не вписывалось в планы Вечности, потому что дальше все пошло наперекос. Сначала Смотритель выбрал и посоветовал Островскому тебя, хотя, судя по его же вещим снам, этого не должно было случиться. Потом Смотритель начал нервничать, уничтожать свидетелей — подослал к тебе Эфиопа, а его люди ликвидировали двоих бандитов — убийц Храмовникова…
— Они заслужили! — вставила Женя.
Она сделала пару шагов в сторону и села на рельс. Сыщик прикинул варианты на случай, если придется все-таки бросить гранату. Прыгнуть, повалить ее между рельсами и прикрыть собой. Пожалуй, у Жени появился шанс.
— Да, — Хамелеон покосился на сестру и кивнул. — Поделом, но не вовремя. Затем Смотритель попытался убить Женю в больнице, привлек к нашей войне внимание смертных… Короче, наделал массу глупостей. Хорошо, что Вечные не расшифровали его до того, как он выполнил свою последнюю миссию — помог Жене сбежать.
— И чтобы он не глупил дальше, ты отправил его на тот свет, — резюмировал Туманов. — Понятно. Все понятно.
— Что тебе понятно, сыщик? — Хамелеон горько усмехнулся. — Что ты можешь понимать в промысле Вечности? Или ты думаешь, что наша война идет без ее ведома?
— Ну, насчет высших промыслов я реально не в курсе, а вот насчет твоей лабуды… — Туманов начал медленно смещаться к полотну. — Половина — да куда там! — две трети твоих слов грязнейшая ложь! В первую очередь, неправда все, что ты рассказал о бритоголовом сородиче.
— О ком? — удивилась Женя.
— О Кощее, дорогуша. Он приходился тебе братом по отцу. Это была своего рода подстраховка старого Хамелеона. Полукровка тоже воин, тем более с такой бандой.
— Хамелеон, это… правда? — Голос у Жени дрогнул.
— Подстраховка! — Хамелеон вдруг сфокусировал взгляд почти на лице сыщика и фыркнул. — Тут Храмовников просчитался. Второй сынок получился полным тупицей. Кто натравил этого урода на папаню, неясно, но шансов у Александра не было. Хамелеоны — это гарантированная смерть для всех и вся. В том числе — для себе подобных.
Женя издала невнятный звук, как-то обмякла и едва не упала с рельса на землю. Почему ее так впечатлило известие о родстве с Кощеем, ни сыщик, ни Хамелеон не поняли, а сама она промолчала. Туманов для себя решил, что дело в раскаянии, ведь это именно она послужила причиной гибели второго брата. Правда, умер братец после того, как по-родственному загнал сестренке в спину «перо», но это уже другой вопрос.
— Кто натравил? Тебе подсказать? — Сыщик взял короткую паузу. Женя помотала головой, прижала к лицу ладони и что-то промычала. Туманов медленно подошел к ней еще ближе. — Никто не натравливал. Никто! Кощей не убивал отца. Это сделал ты, Хамелеон. Ты застрелил Храмовникова, чтобы он не выдал тебя Вечным. И Кощея пришил ты, когда тот порезал Женю, но двигали тобой исключительно корыстные намерения. Ты устранял конкурента и одновременно спасал женщину своей породы, самку, которая сможет родить Хамелеона чистых кровей! Ты и теперь выкрал Женю у Вечных потому, что она нужна для продолжения рода! Ты зверь, а не человек, животное, полностью подчиненное инстинктам.
— Что ты говоришь?! — опустив руки, прошептала Женя. — Ты не понимаешь, что ты говоришь!
Она была белее мела, а в глазах у нее отражался натуральный ужас. Она встала и замерла, будто памятник.
— Все это бред. — Хамелеон снова принял боевую стойку и поднял оружие. — Плод твоей больной фантазии, Вечный!
Дело запахло коротким раундом восточных единоборств, в которых Хамелеон разбирался явно лучше, и сыщик был вынужден мысленно осадить себя.
«Действительно, что это меня понесло? Какой смысл разговаривать с этим отморозком на человеческом языке? Все равно не поймет, у него мозги не так устроены, чтобы понимать нормальные аргументы. Но и гранату взрывать на самом деле не хочется. Неправда это все насчет Жени. Она для меня не пустое место и не враг… хоть и враг. Ну и как отползти?»
Сыщик внушил себе, что все получится, настроился и продолжил максимально спокойно:
— Хватит скалить зубы, Хамелеон. Расслабься и брось оружие. Каким бы ты ни был выродком, предложение остается в силе. Гарантии тоже.
— Ты сам сказал — инстинкты для меня превыше всего! — Враг медленно двинулся навстречу сыщику. Было похоже, что он начинает прозревать. — Вечные будут вырезаны под ноль. Ты в том числе.
Туманову этот ответ, понятно, не понравился. Он бесшумно шагнул на рельс и приготовился бросить гранату, одновременно с прыжком в сторону Жени.
— Переговоры зашли в тупик? Жаль. Но у нас еще есть шанс договориться о перемирии на годик-другой. Может, поумнеем, найдем компромисс. Как ты смотришь на такой вариант?
— Никак. Я не верю бессмертным, сыщик. Вы люди без чести. Все ваши компромиссы и гарантии — пустой звук!
Будто подтверждая его слова, откуда-то сверху, похоже, с крыши склада стукнул одиночный выстрел, и пуля выбила фонтанчик мелкой щебенки буквально у ног врага. Снайпер бил явно наугад. Видел, куда смотрит Туманов, и на всякий случай «прощупал» это место. Теперь все решали секунды. Или Хамелеон успеет убить сыщика и вырваться из окружения, или врага ухлопают Вечные, открыв огонь «по площади», — пан или пропал.
Виктор выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Хамелеон успел увернуться от пули и вдруг резко сменил тактику. Вместо того чтобы убивать сыщика, он бросился к Жене. Гадать — зачем, не оставалось времени. Туманов выстрелил несколько раз подряд, но не попал. Враг передвигался, совершая хаотичные на первый взгляд движения, словно пьяный матрос в сильную качку, только не падая и слишком быстро. Ни одна из пуль его даже не задела.
Виктор расстрелял весь магазин и отшвырнул оружие в сторону. Пришедший было на помощь снайпер почему-то тоже не стрелял. Хочешь не хочешь, оставалось применить гранату. Увернуться от осколков Хамелеон, пожалуй, не сможет.
Враг тоже отбросил разрядившийся пистолет и рванулся к девушке. Туманов был к Жене ближе и сумел его опередить, но вспомнить навыки рукопашного боя и оказать врагу достойное сопротивление он не успел. Хамелеон был слишком быстр. Виктор вдруг отчетливо понял, насколько был прав Джонатан, говоря, что достигнуть Оптимума и стать сильнее — не главное. Важнее обрести навыки. Второе место по рукопашному бою двадцать лет назад — это повод сделать многозначительное лицо на пьянке, не более того. «Где служил, не скажу, но кое-чему нас учили…» В бою с сильным, опытным и постоянно тренирующимся противником «лицо» не сделаешь. Остается только его не потерять.
Туманов бросил под ноги врагу гранату и сгреб Женю в охапку.
Теперь все решали три секунды. Ровно столько времени оставалось абсолютно на все. Чтобы вспомнить прошедшую жизнь, проклясть врага, совершить какой-нибудь поступок — спасти человека, например, — возможно, единственный стоящий поступок в жизни… на все три секунды. Туманов закрыл глаза и начал отсчет: две…
Граната не скатилась по железнодорожной насыпи, как рассчитывал Виктор. Ее неуловимо быстрым движением подхватил и отбросил внутрь колеи Хамелеон. Граната звякнула о рельс и упала в двух шагах от сыщика. Это было очень скверно. Если бы граната упала рядом после броска Туманова — полбеды, но теперь получалось, что ее бросил Хамелеон!
Одна…
Боковым зрением Туманов увидел отпрыгнувшую в сторону серую фигуру Хамелеона, а прямо перед собой — пронзительно синие, полные ужаса глаза Жени. Ужас был уместен. Сыщик поймал себя на мысли, что, скорее всего, выглядит точно так же.
Ноль…
Прогремел оглушительный взрыв, и в спину сыщику ударил стальной дождь осколков. Взрывная волна подхватила обнявшуюся парочку и зашвырнула метров на десять вдоль по линии. На прогнившие деревянные шпалы старой железнодорожной ветки Туманов рухнул ничком, обеими руками прижимая к себе Женю.
Боли почти не было. Не было вообще ничего. Мир просто свернулся в точку и исчез, на этот раз без вспышки и медленно гаснущих софитов. В опустевшем личном пространстве Туманова осталась только смерть: без спецэффектов, серая и скучная. Настоящая. Навсегда.
* * *Это походило на пробуждение после тяжелого долгого сна. В нем было много образов и событий, но ничто из происходившего по ту сторону не запомнилось, а лица и слова персонажей сна остались размытыми пятнами и невнятными звуками. Единственное, что запомнил Туманов, было слово «Вечность». Все персонажи сна говорили о ней, как о некоем месте, спрятанном в хитросплетении миров и путей Вселенной, а не как об отвлеченном понятии, но более глубокий смысл сказанного ускользнул от Виктора. Осталось лишь слово: «Вечность». Туманов чувствовал, что ему следует разобраться с загадкой, но во сне сделать это он уже не успевал. Волна пробуждения несла его куда-то вперед и вверх, приближая к залитому солнечным светом золотистому берегу Жизни. Виктор не помогал ей, но и не сопротивлялся. В холодной пучине вечного сна было спокойнее, однако и у суетливого солнцепека побережья имелись свои преимущества. В первую очередь там ждали те, кто был Виктору дорог. Насколько важно быть рядом с ними, понимаешь лишь, когда уходишь бесконечно далеко, теперь Туманов знал это точно. И насколько щедр этот подарок судьбы — вернуться, тоже понимаешь, лишь попав туда, откуда нет возврата. Почти нет, как выяснилось.
