Планета червей - Андрей Щеглов
Хлада очень переживала, что очаровательная хохотушка Калиле не может стать даже «видящей», хотя «верховная зовущая» всё время старалась приглашать её вместе Дюгутем на внутренние обучения, надеясь, что когда-нибудь и та «прозреет».
Хлада очень сблизилась с этой семьёй собирателей, особенно после того, как счастливейшая от наступившей беременности Калиле, как-то в непринуждённой беседе рассказала о себе, о своей любви к Дюгутю, к этому взрослому наивному ребёнку. Поведала она конечно же и о своих наблюдениях за Флэмом, когда выхаживала его от болезни, рассказав, как он менялся на глазах и даже рыдал от того, что чувствовал себя одиноким. Хладу поражало то, насколько тонко Калиле чувствует людские души и быстро находит в них отклик своей наивной простотой, открытой любовью и искренним желанием помочь, не прося ничего взамен. Все эти вместе взятые качества порождали в Калиле такую женскую силу, что, глядя на неё, хотелось просто любоваться ею и наблюдать, как она готовит на кухне, весело переговариваясь со стряпухами, или раздаёт рассаду цветов селянам, ласково поясняя хитрости по уходу за ними.
Теперь Хлада часто, как бы невзначай, спрашивала у Калиле совета по каким-нибудь вопросам, зная, что получит предельно честный ответ и даже совет, как было бы лучше поступить, доведись это делать самой Калиле. Именно от Калиле «верховная зовущая» узнала, что некоторые жители стали недовольно ворчать, что сама Хлада только и делает, что общается с червями и Разумом, а в самом селении, кроме обучения «зовущих», от неё нет никакой пользы нет. Конечно же Хладе было безумно обидно слышать такое. Ведь именно благодаря ей, в некогда захудалом прибрежном селении, теперь собралось такое количество мастеров разных ремесел и профессий, что любые другие соседние селения тихо завидовали обилию и процветанию Зова Песко.
Хлада постаралась не придавать значения этим слухам, хотя в душе у неё лёг тяжёлый камень, вкупе с колкой ревностью, что временами одолевала её. Девушка с удвоенной силой взялась за обучения новых «зовущих», не вняв ещё одному совету Калиле, почаще рассказывать на перезвонах о достижениях в развитии Зова Песко, чтобы всем жителям было понятно, чего они добились, благодаря усилиям Хлады и «зовущих».
[1]«Мах» - промежуток времени, равный 33 оборотам (Оборот - промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314).
[2] «Марбл» - стеклянный, идеально прозрачный шарик, принятый на планете Поса как единица обмена.
Глава 39
В холодной каменоломне, с редко развешанными фонарями по стенам, Блаб складывал в тележку плоские сланцы, пыхтя от натуги. Торчащие острыми углами из стен подземелья ещё не отделённые камни, то и дело цепляли потрёпанную куртку ездока в тоннеле, мешая ему.
– Давайте, черви, помогайте мне… – приговаривал щуплый мужчина. – Уже и рук не чую, так замёрз. Хоть родом я из болотных земель, а там тоже холода случались, но уж больно тут стыло, в каменоломне… Давайте, согрейте меня своим теплом, о, черви, свет несущие!.. Так ведь вас призывают? Я же слышал издали и свет от вас вижу иногда под ногами. Не такой он, как от травы и корней исходит. Это я уже заприметил…Так что, ну-ка согрейте меня, ей, черви! И скалу эту неприступную чуть разворошите… чтоб мне не надрываться киркой, а просто вынимать сланцы из неё… Что вам стóит такую помощь мне оказать? Да ничего вам это не стóит! Вы же всесильные и добрые… Сколько уж про вас разговоров наслушался, и не счесть даже. Да вот всё не додумался с вами поговорить то… А, что? Может вы научите, как выбраться мне отсюда, из этого плена? Ну? Выходите на разговор, о, черви, свет несущие! Блабом меня зовут. Поговорите уже с мучеником…
Что произошло дальше, Блаб даже во снах себе представить не смог бы. У него прямо из-под ног поднялось золотистое свечение и спиралью плавно обвило его тело. Он готов был закричать от страха и позвать на помощь, но его горло сдавил спазм, и лишь успев громко взвизгнуть, он рухнул на пол без чувств.
Асюри, стоя рядом с каменоломней, разговаривал с Чёдэсом, когда короткий визг из недр подземелья заставил их обоих резко повернуть головы на звук. Спустя мгновение, мужчины уже бежали по низкому тоннелю, а навстречу из других проходов выбегали работники и присоединялись к ним. Наконец человек шесть остановились недалеко от щуплого тела Блаба, в надежде рассмотреть, что с ним случилось и дышит ли он или нет. Все местные знали, что в каменоломне, выбивая сланцы из стен, время от времени открывались змеиные норы. Сейчас, глядя на лежащего Блаба, никто не торопился подходить ближе, опасаясь быть внезапно ужаленными.
– Вроде нет рядом с ним ничего, – негромко сказал один из работников с фонарём в руках. Он встряхнул в нём сиялок, о чего света прибавилось, подошёл ближе к Блабу и склонился над ним.
Остальные мужчины так же подступили ближе и Чёдэс воскликнул:
– Вот ведь встреча! Так это же из наших краёв пройдоха. Я его уже чуть ли не два маха[1] разыскиваю, а он тут разлёгся.
– Чёдэс! – удивлённо вскинул брови Асюри. – Этого, как ты назвал, пройдоху, мы осудили на работы в каменоломне за его воровство и покушение на убийство. Не мудрено, что он не встретился с тобой, как ты говорил мне.
Чёдэс нахмурился и с досадой протянул:
– Да, знаю я… У нас в селении до сих пор об этом говорят, как Флэм вернулся… И ведь мало кто догадывался, что Блаб такими ужасами промышляет… Знал бы – ни в жизнь не доверил бы ему свою тачку в долг... – и обратившись к Асюри, тут же спросил, – Мне бы теперь как-то узнать у него надо, где моя тачка-то?
– Да тут и узнавать нечего, – ответил Асюри. – Её, вместе со своим товаром, который этот мошенник выменивать тут хотел, Флэм в тот раз и забрал, когда был здесь, да потом в Зов Песко уехал. Оттуда, кстати, меньше маха назад приезжала Хлада и показывала нам такую жуть, которые порождают злость и ненависть, что нам до сих пор страшно это вспоминать, не то, что оружие брать в руки. Слышал наверно об
