Орсон Кард - Игра Эндера
За какие-то три секунды вся планета разлетелась на мелкие кусочки, превратившись в облако блестящей кружащейся пыли. Истребители Эндера одними из первых вышли из зоны взрывов, ускользнув из поля видения симулятора. Теперь на его экране были видны лишь корабли, ожидающие вдали от опасной зоны. Вражеские силы оказались приближенными ровно настолько, насколько и ожидал Эндер. Поле, возникшее вследствие взрыва планеты, все больше разрасталось и враг уже не мог избежать грозящего уничтожения. Маленький Доктор нес неминуемую смерть. Смертоносная волна захватывала каждый корабль, превращая его в блестящий пыльный ком.
Лишь к самому краю обзора симулятора поле М.Д. ослабло, и два-три вражеские корабля рванули в открытый космос. Но каким бы ни был быстроходным вражеский флот без планеты, которую они защищали, уже ничто не имело значения. Облако переливающейся пыли начало сжиматься и рассеиваться. В его центре очевидно повысилась температура и возникло огненное свечение. Теперь в том месте, где была планета, осталось лишь сияющее в дымке пыли крошечное солнце, которое через несколько мгновений грозило погаснуть навсегда.
Эндер снял шлем, наушники гудели от веселого гомона и радостных возгласов командиров эскадронов. Только теперь Эндер заметил, какой шум стоит в комнате. Суровые люди в военной форме со слезами на глазах обнимали друг друга, смеялись и шутили; кое-кто сидел на полу, а некоторые в изнеможении лежали, не скрывая своего состояния, кто-то неистово молился. Эндер в недоумении смотрел на эту сцену. Что-то было явно не так, но он не мог понять что именно. Они должны были злиться.
Полковник Графф отделился от полубезумной массы наблюдателей и подошел к Эндеру. Он улыбался, а по его лицу текли слезы. Он встал на колени, протянул руки и к полному удивлению Эндера крепко обнял его. Задержав его в своих объятиях он прошептал:
— Спасибо, спасибо тебе, Эндер. Благодарю Бога за то, что послал нам тебя, Эндер.
Вскоре к нему присоединились другие. Они жали ему руку, трясли за плечи и наперебой поздравляли его. Эндер уже явно устал от попыток что-либо понять. Означает ли это, что он все-таки сдал злосчастный экзамен? Это была его победа; его, а не их. Это была просто победа — победа любой ценой и все. Почему же они ведут себя так, будто он одержал блестящую, достойную всякого уважения и почета победу?
Толпа наблюдавших раздвинулась и в образовавшемся проходе появился Мазер Рекхем. Он шел прямо на Эндера, раскрыв руки для объятий.
— Тебе достался крепкий орешек, Эндер, и ты выбрал трудный путь к победе. Все или ничего. Конец им или конец нам. Но только господь знает: был ли иной способ. Поздравляю. Ты разбил их начисто. Теперь им конец.
Конец. Окончательная победа. Эндер опять ничего не понимал.
— Я разбил тебя.
Мазер улыбнулся. Громовой хохот запомнил комнату.
— Эндер, ты никогда не играл против меня. Ты никогда не играл в игры с тех пор, как я стал твоим врагом.
Если это была шутка, то юмор оказался слишком тонким для понимания Эндера. Он сыграл слишком много партий, и ему дорого доставались победы. Он начал злиться.
Мазер мягко дотронулся до его плеча. Эндер нетерпеливо отбросил его руку. Лицо Мазера стало вновь суровым и серьезным.
— Эндер, последние месяцы ты был боевым командиром всего нашего флота. Настоящим Командующим. Это было Третье Нашествие. Игры не были играми. Это были настоящие бои, в которых единственным твоим врагом были баггеры. Ты выиграл каждую битву, а сегодня ты начисто разбил их у себя дома. Именно там находилась королева, находились все королевы их колоний, и ты полностью уничтожил их. Они больше никогда не нападут на нас. Ты сделал это. Ты.
Значит все на самом деле. Не игра. Мозг Эндера слишком устал, чтобы переварить подобную информацию. Значит это были не просто схематические блестящие точки — это были настоящие вражеские корабли. Он вел настоящие бои и уничтожал врага. Он взорвал из мирок. Он молча двинулся сквозь толпу поздравляющих, расталкивая их, игнорируя их похвальбы и рукопожатия. Добравшись до своей комнаты, он сорвал с себя одежду, рухнул на кровать и, укрывшись с головой одеялом, провалился в сон.
* * *Эндер проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Потребовалось довольно много времени, чтобы он врубился. Графф и Рекхем. Он демонстративно повернулся к ним спиной. Дайте, наконец, поспать.
— Эндер, нам нужно поговорить с тобой, — тормошил его Графф.
Эндер повернулся.
— Они там, на Земле, весь день и всю ночь крутят видеозапись вчерашней битвы.
— Вчерашней?
Значит он проспал целый день.
— Ты — герой, Эндер. Они увидели, что ты сделал, ты и другие. Я думаю, на Земле не найдется ни одного правительства, которое не удостоит тебя самой высшей награды.
— Я ведь их всех убил, так? — спросил Эндер.
— Всех, это кого? — переспросил Графф, — баггеров? Я так полагаю.
Мазер наклонился над ним.
— Именно для этого существуют войны, — произнес он.
— Всех их королев. Значит я уничтожил всех их детей, все живое их мира.
— Они должны были думать об этом, когда нападали на нас. Это не твоя вина. Все это должно было случиться.
Эндер ухватился за одежду Мазера и с силой потянул его вниз, к себе, чтобы оказаться лицом к лицу.
— Я совсем не хотел убивать их. Я не хотел вообще никого убивать! Я — не убийца! Вам нужен был не я; вам, ублюдкам, нужен был Питер. Но вы заставили меня сделать это, вы обманом втянули меня в грязное убийство!
Он совсем потерял над собой контроль и разрыдался.
— Конечно же, нам пришлось обмануть тебя, чтобы вовлечь в дело. Но в этом заключалась вся суть проблемы, — сказал Графф. — Нам пришлось пойти на обман, иначе ты бы никогда не сделал этого. Мы все оказались связанными данными обязательствами. Нам нужен был командующий, который мог бы думать как баггеры, мог хорошо понимать их и предвидеть их действия. Он должен быть сострадающим и тем самым снискать любовь чиновников и мелких сошек, и в то же время оставаться дееспособной машиной, такой же первоклассной, как сами баггеры. Но любой с подобным чувством сострадания не смог бы стать убийцей, не смог бы стать таким, каким он нужен нам. Он не мог бы, очертя голову, ринуться в бой и добиваться победы любой ценой. Если бы ты знал всю правду, ты не смог бы всего этого совершить. А если бы ты оказался человеком, который при любых обстоятельствах справился с подобной задачей, ты бы никогда не смог понять баггеров!
— И оставаться ребенком, Эндер, — добавил Мазер. — Ты оказался быстрее и сообразительнее меня. Лучше меня. Я стал слишком старым и осторожным. Любой славный парень, познавший, что такое война, уже никогда не вступит в бой с открытым сердцем. Но ты ничего не подозревал. Мы были абсолютно уверены в этом. Ты был безрассудным, молодым и талантливым. Именно для этого ты был рожден.
— Но ведь кораблями управляли люди, пилоты, разве не так?
— Да.
— Я приказывал пилотам идти и умирать, а сам даже не знал об этом.
— Но они знали, Эндер. Они в любом случае исполнили бы свою миссию до конца. Они понимали, за что умирают.
— Но вы даже не спросили меня! Вы все время скрывали от меня правду.
— Ты должен был стать оружием, Эндер. Подобно ружью, подобно Маленькому Доктору, который никогда не знает осечки, даже не догадываясь о целях. Мы нацеливали тебя. Мы за все в ответе. Если бы случилось что-то непоправимое, вина бы легла на наши плечи.
— Расскажите мне обо всем позже, — сказал Эндер.
Его глаза снова закрылись.
Мазер Рекхем отчаянно затряс его за плечо.
— Не спи, Эндер, — говорил он, — нам нужно сказать тебе кое-что важное.
— Но вы ведь уже закончили со мной, — пробубнил Эндер сквозь сон, — так оставьте меня в покое.
— Но именно за этим мы и здесь, — сказал Мазер. — Мы пытаемся тебе рассказать обо всем. Они не все за тебя. Земля сошла с ума. Они помешались. Они собираются начать новую войну. Американцы, предъявляющие претензии Варшавскому Договору, вот-вот бросятся в атаку. А Варшавский Пакт аналогичные требования предъявляет Гегемону. Еще не прошло и двадцати четырех часов с момента окончания войны с баггерами, а мир уже снова готов воевать и грозит развязать еще более жестокую войну. И всех их волнуешь ты. Все они просто жаждут тебя. Великий полководец нашей истории, они хотят, чтобы ты возглавил их армии. Американцы. И Гегемон. Все, кроме Варшавского Договора, те хотят видеть тебя мертвым.
— Это самое лучшее для меня, — сказал Эндер.
— Мы хотим увезти тебя отсюда. Вокруг Эроса полно русских матросов. Да и сам Полимарт — русский. Все это может превратиться в кровавую резню.
Эндер снова отвернулся от них. На этот раз они не протестовали. Однако, он не уснул. Он внимательно слушал продолжения разговора.
