Рассказы темной Вселенной - Инна Ивановна Фидянина-Зубкова
— От чего? — проснулся фонарный столб, но не тот столб, у морга, а этот столб, что на мосту.
— От разврата.
— Только одного? — хмыкнул столб. — Эка невидаль!
— А нам многих к себе и не надобно! — ухнуло небо, закрыло свои серые глаза и весело закачалось, расшатывая и без того изъеденные водой опоры ненужного ему моста:
— Качи-качи-качи, ничего не значит для большого неба, твоя боль и моя небыль. Кач-кач-кач-кач-кач-кач…
На следующий день всё того же На-дворе-февраля, планета Земля продолжала жить уже привычной для неё мясоедной и пред-апокалипсической жизнью. А московский поэт-бездельник Мясоедов проснулся и не обнаружил в социальных сетях аккаунтов своего друга и собутыльника — гения Красноперова. Телефон питерского поэта по-партизански молчал и не реагировал на настойчивые звонки его коллег из «Братства поэтов славных двух столиц». И даже гениальные стихи борца-трибуна, как корова языком слизала, со всех поэтических русскоязычных сайтов.
Через некоторое время в тусовке «властителей орала» поползли упорные слухи о том, что:
— Нашего Красноперова завербовало мировое правительство, и он перешел на новый уровень.
***
Но наперекор всему, ласковое деревенское утро рвануло в окно каким-то совершенно другим |соседним На-дворе-февралем| и осторожно постучало в окно слабыми, но очень задорными солнечными лучами. Красноперов вытянул на кровати свои длинные костлявые ноги, зевнул, потянулся и позвал:
— Мам, налей мне чаю, пожалуйста!
Серой скользящей тенью появилась у его кровати мать с подносом в руках:
— Сынок, исчезнуть бы нам отсюда надо.
— Куда? — не понял не-поэт. — Земля же круглая, везде одно и то же!
В дверях комнаты Красноперова выросла тень отца:
— Есть, сын, места на белом свете. А Земля — не такая уж и важная точка на нашей карте…
Мать согласно кивнула:
— Да.
