Шёпот - Александр Мишкин Мишкин
Лу заметил скопившиеся слёзы, подплыл к Маше. Протянул к ней большой палец, палец расплющился и превратился в подобие лопатки. Стал убирать слёзы.
– Спасибо Лу… Лу! – крикнула ошарашенная Романова, но робот не успел среагировать.
Мужчина подплыл к тритоиду со спины и вытащил из-под рубашки блестящую иглу, со всей силы вонзил острый, заточенный конец в затылок. Лу открыл рот. Романова увидела матовый корпус. Синие глаза-линзы стали шире. Михаил провернул сумматор. Робот не реагировал. Через секунду исследователь достал оружие. Маша застыла, посмотрела в бледное и мёртвое лицо товарища. Он молча развернулся и полетел в сторону выхода с пульта управления. Девушка хотела что-то сказать, но получилось только выпустить воздух. Селезнёв ушёл.
Маша взяла робота за плечи и попыталась встряхнуть. Ноль реакции. Лу так и остался стоять с открытым ртом и пустыми синими глазами. Исследователь прыгнула в сторону пульта и схватила первый попавшийся планшет. Трясущимися руками она зашла в интерфейс тритоида. Селезнёв повредил один из процессоров отвечающий за речь, зрение и связь с кораблём. Лу превратилась в куклу.
Маша почувствовала мощный порыв воздуха. Она повернулась к источнику и увидела Лу рядом с собой. Гладкая рука поднялась и выбила планшет. Девушка охнула. В проёме пульта управления стоял Селезнёв. Здоровая рука его была оплетена чёрными жгутиками, которые переливались, пересыпались и будто ползали по ней. Михаил пошевелил указательным пальцем и тритоид оказался перед ним.
– Исследователь Селезнёв! Немедленно верните пульт ручного управления тритоидом на место. Во избежание нарушений пунктов правил… – раздался механический голос корабля.
– Ага. Уже… – сказал Селезнёв и пропустил Лу вперёд. Двигая пальцами в определённой последовательности, он управлял совершенно послушным роботом.
– Миша! – сказала Романова. – Зачем тебе пульт! Как ты открыл кейс?! Ты… – она вспомнила про спицу. – Где ты взял это… оружие?! Ты что?.. – Маша обратила внимание на обмотанный майкой протез. Сумматор!.. – Зачем ты сделал это?!
– Я сделал его послушным.
– Система отправит нас обратно на планетоид!
– Это мы ещё посмотрим, – сказал Селезнёв и повернулся к Романовой спиной. – Я сейчас вернусь, и мы с тобой поболтаем.
Он пошевелил пальцами и послушная Лу, полетела вперёд исследователя.
– Миша! Стой!
Но Селезнёв вылетел с пульта. Романова прыгнула за ними следом. Исследователь парил, опираясь механической рукой об стенки. Летел к медицинским установкам.
Маша летела позади. У стенки с медицинским оборудованием, Лу, под управлением Селезнёва, одним ударом вышибла из стены белую пластину и вытащила стеллаж с несколькими десятками зелёных колб. Маша вскрикнула:
– Миша! Зачем тебе столько!?
– Мне нужно услышать, Маша. Мне нужно услышать.
– Ты убьёшь себя!
– Он не даст мне этого сделать, – Селезнёв кивнул в сторону Лу. – Слышала про изоляционное завёртывание?
– Ты хочешь использовать его кожу!? Миша, ты сошёл сума, ты слаб, это убьёт тебя!
– Не убьёт. Ты со мной?
– Что?!.. Нет! Верни Лу на место и дай помочь тебе!
– Значит не со мной. Хорошо, – сказал Селезнёв и пошевелил пальцем. В эту же секунду Лу встала перед Романовой. Она взяла её за плечи и сжала так сильно, что женщина вскрикнула.
– А теперь, Маша, – сказал Селезнёв, из-за спины робота. – Мне нужно провести очень серьёзную работу. Ты пока побудешь в изоляторе. Заодно просмотришь запись и поймёшь, что всё, что я сделал не напрасно.
– Отпусти меня! Миша! Ты сошёл сума!
– Нет, Маша. Не сошёл. Я прозрел и теперь я знаю… знаю, что нужно делать…
Селезнёв улыбался.
Романова, брыкалась и дёргалась, парила в мёртвых объятиях Лу к изолятору. Автоматическая дверь чмокнула, закрылась. Оставила Машу в тесной, метр на метр, комнатке. Прозрачное окошко двери потемнело. Селезнёв, с другой стороны, приложил экран планшета точно такого же размера. Появилось красное и безносое существо. Маша закричала:
– Миша! Выпусти меня! Я не хочу это смотреть!
– Будешь, – услышала хриплый голос Селезнёва Романова. – Ты будешь. И ты услышишь…
Маша осталась одна. Запись на экране планшета походила к самому страшному моменту. К показу ужасной кровавой оргии.
***
Старатели добрались до пульта управления. Перед ними была большая, пять метров в диаметре, круглая стена. Вся в кнопках, мониторах и тумблерах. Из всей мириады расположенных на ней приборов, разглядеть, из-за парящих повсюду разноцветных лепестков, можно было только несколько.
Перед мужчинами, в полуметре от той части корпуса, которая служила старателям полом, парило, в окружении множества различных обрывков, что-то уплотнённое и овальное. Сотни плоских и разноцветных лепестков, будто кто-то нажал стоп-кадр, рассыпались в разные стороны от уплотнения. Николай пробрался через странную вуаль, подплыл к источнику лоскутов первый. Кир остался во входном проёме. Как только Коля осветил фонарём плотный участок, Кир услышал в наушниках рёв чудовищного проклятия. Товарищ, будто увидел нечто ужасное, расталкивал завесу, пятился к Киру.
– Фу! Кирка! Лети сюда! Посмотри!
– Что там такое, Коль?!
– Иди глянь! Не могу понять. Выглядит отвратно! Фу!
Кир обогнал товарища и врезался в разноцветные лепестки. Осветил часть скопления, издал булькающий звук. В ярком освещение фонаря, перед Киром парила мумия, брюшная полость которой будто взорвалась. Так показалось из-за разорванной материи защитного костюма. Будто бутон цветка, ткань распустилась во все стороны, открыла почерневшую плоть. Среди лоскутков, рядом с телом, застыли потемневшие и ссохшиеся внутренности исследователя.
***
– Милая Маша, у тебя такое красивое лицо, ты знаешь? – мурлыкал Селезнёв у лица Романовой.
Женщина в горизонтальном положении парила в метре над корпусом, глаза закрыты, казалось, она спала. Лу нигде не было видно. Селезнёв сильно похудел и сморщился. В свои сорок лет, он выглядел на восемьдесят. Комбинезон был спущен на половину. Голая, вся в мелких красных точках от стимуляторов грудь, блестела в свете маленького фонарика, расположенного напротив исследователя и его жертвы. Он склонился над Романовой и гладил лицо тонкими, с грязными ногтями, пальцами.
– Машенька, солнышко, ты меня слышишь?
– Да, – отозвалась Романова и открыла глаза.
—Как приятно слышать твой голос, – сказал Селезнёв и улыбнулся тонкими губами, которые больше походили на рану. – Ты готова, любовь моя?
– Да…
– Твоё красивое лицо, знаешь, я бы хотел, чтобы Лу носила его.
– Они этого хотят?
– Они хотят, чтобы мы наслаждались. Знаешь, что они рассказали мне? Как эти идиоты, эти маленькие красные существа, отвергли их дар. Они не приняли знание, пошли войной. Маша! Представляешь, они даже смогли уничтожить их! Но что такое физическая оболочка для разума, что живёт сразу в четырёх измерениях! А ещё… Машуля… На Земле, представь, на Земле у них есть устройство, это они… всё они… прогресс, развитие, полёты в космос, всё благодаря им!.. Это колоссально! Машенька, ты не представляешь насколько это красиво, но ты увидишь… Да! Увидишь! Но пока, они хотят, чтобы мы с тобой испытали истинное наслаждение. – Сказал Селезнёв и наклонился к губам
