Ромм. Первый (СИ) - Горъ Василий

Впрочем, нервничал я не один – вместе со мной пребывали в напряжении все те эрратцы, тэххерцы и россы, которые волею судьбы оказались в этой области пространства.

Последние минуты перед выходом яхты из гипера, как водится, оказались самыми тяжелыми: я настолько устал от бесконечного ожидания, что был готов к чему угодно, лишь бы оно побыстрее началось. Тем не менее, увидев на экране ТК долгожданную отметку и прогнав ее ID с параметрами выхлопа через программу идентификации, нисколько не расслабился – связался с пилотом «Северного Сияния», скинул ему курс на створ летной палубы «Веселого Роджера» и передал контроль над этим корабликом Олли и Дотти. А сам продолжил ждать неприятностей. Но их все не было и не было: влетев на летную палубу моего крейсера, яхта зависла на стояночных антигравах и сразу же уронила аппарель грузового трюма, а через несколько секунд четверка дюжих россов в скафах с эмблемами императорской гвардии на грудных бронепластинах спустила по ней стазис-контейнер. Потом трое вернулись обратно на борт, а четвертый, подхватив грузовой «поводок[4]», рванул к моим абордажникам, стоящим перед внутренним шлюзом.

Пока парни сканировали «груз», проверяя его на наличие неприятных сюрпризов, «Северное Сияние», выполняя мои договоренности с императором, вывалилось наружу, встало на курс к Эррату и дало полную тягу на маршевые движки.

- Командир, стазис-контейнер чист! – доложил мне командир отделения. – В смысле, в нем только изломанное тело пожилой женщины.

- Тащите его к «Ослику»… – приказал я, опустил бронеплиту, накрыл «Роджера» маскировочным полем и, плавно ускоряясь, повел его в сторону от плоскости эклиптики…

…Я подобрал «Непоседу» через четверть часа после ухода из зоны перехода, сняв маскировочное поле буквально на пару минут. Как только корабль занял свое место на летной палубе, совершил пару эволюций – так, на всякий случай – затем задал не самый прямой курс на Эррат и передал управление крейсером Моргану. А сам, сменив внутрикорабельный режим на желтый, встал с пилотского кресла. Дотти, разблокировавшая замки чуть быстрее меня, тут же оказалась около лифта и аж затанцевала от нетерпения.

Точно так же она пританцовывала и перед шлюзом, ведущим на летную палубу, все время, пока на ней восстанавливалась нормальная атмосфера. А когда ожидание закончилось, мы добрались до «Непоседы» и встретили Ари, Олафа и их «свиту», забрала мужа и уволокла его «строить» подчиненных, не задействованных в охране врачей от единственного потенциального злоумышленника.

Минутой позже от меня «сбежали» и Олли с Ари – отправились в нашу ванную, чтобы завалиться в купель и наблюдать за процессом реанимации императрицы с помощью МДР[5].

Порадовавшись их благоразумию, я добрался до «Ослика» и прошел процедуру шлюзования. А как только шагнул в трюм, вдруг обратил внимание на поведение единственного росса, оставшегося у нас на борту – вместо того чтобы изображать статую или сесть на какую-нибудь из крепежных конструкций, он метался перед полусферой полевого госпиталя, как тигр в клетке. И изредка бил снятым шлемом по своему правому бедру, явно не замечая четверку невозмутимых абордажников, охраняющих тамбур стерильной зоны. То есть, волновался куда сильнее, чем полагалось персональному телохранителю императрицы.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что «телохранитель» вымотан до предела, его глаза запали, воспалились и лихорадочно блестят, на лице многодневная щетина, а губы искусаны до крови. Я тут же прогнал картинку с ТК через СРЛ[6] и переслал результат моим спутницам. А сам подошел к россу и поздоровался:

- Здравствуйте, ваше императорское высочество!

Услышав мой голос, младший сын императора остановился, повернулся ко мне и… склонился в церемониальном поклоне младшего перед старшим!

Я опешил, так как на уровне ощущений все еще чувствовал себя в Тэххере и реагировал на поведение окружающих через призму традиций этого королевства. Но стоило принцу заговорить, как все встало на свои места – Федор не просто поздоровался. Он поблагодарил меня за великодушие и желание помощь. А потом извинился за действия сотрудников главного разведывательного управления Империи Росс и попросил обращаться к нему по имени!

Само собой, последнюю просьбу я «отзеркалил». А потом предложил принцу перебраться в нашу кают-компанию. То есть, в помещение, в которое будет транслироваться телеметрия из операционной, и где можно будет пообщаться с главврачом нашей клиники, наблюдающим за процессом реанимации, но не задействованным в нем. Федор согласился, и мы отправились на выход.

Увы, мое обещание так и осталось обещанием. Нет, за то время, которое понадобилось нам для того, чтобы добраться до кают-компании, Морган организовал и телеметрию, и главврача, и легкий перекус. Но смотреть оказалось не на что – за то время, пока мы шарахались по кораблю, врачи из нашего филиала клиники «Лаулетт» благополучно вывели императрицу из стазиса и даже уложили в мобильный операционный комплекс!

Услышав эту новость, младший сын императора не поверил собственным ушам, поэтому попросил собеседницу повторить последнюю фразу.

- Мы вывели императрицу Елизавету из стазиса, уложили в МОК и уже начали готовить к первой операции! – повторила Даннатэ. – Ее жизни ничего не угрожает. Мало того, послезавтра во второй половине дня по времени Аламотта мы приведем ее в сознание и дадим вам возможность немного пообщаться. Дней через пятнадцать-двадцать поставим на ноги и вернем к нормальной жизни. А еще через два-три положим на процедуру омоложения, во время которой сможем откатить ее биологический возраст лет до тридцати двух – тридцати пяти…

…Процесс выгрузки и переноса МОК-а в грузовой лифт клиники занял минут пять – я вывесил рейдер над крышей нужного здания и открыл грузовой трюм. Все остальное сделал Олаф – прицепил к комплексу грузовые «поводки», перетащил его к дверям декоративной башенки лифта и остался в «Лаулетте». Естественно, вместе с супругой. От «Ослика» мы избавились еще на орбите, просто выпустив грузовичок с летной палубы. И с высадкой экипажа все тоже прошло нормально – я приземлился прямо перед пассажирским терминалом Аламоттского космодрома, дождался прилета Дерека и передал людей в его руки. А вот с «парковкой» «Веселого Роджера» возникли проблемы – стоило подлететь к моему ангару и сдвинуть в сторону его крышку, как оказалось, что ставить подарок Ари просто некуда: его место оказалось занято новеньким «Вершителем». Тем самым, который мне преподнесли в качестве извинения россы, и который сегодня «утром» зачем-то забрали со свалки Богиня, Муза, дядя Бен и их «свита».

Мазнув взглядом по обводам мешающегося под дюзами корабля и сообразив, что без ключ-карты его не поднять, я озадаченно почесал затылок и тут же услышал ехидный смешок королевы:

- А что, здесь, на Эррате, ты паркуешь рейдер не рядом с домом?!

- До отлета на Тэххер я прятал твой подарок в сверхзащищенном бункере. Чтобы никто его не поцарапал и не помял… – отшутился я и добавил тяги на маневровые движки. – Но сегодня буду вынужден поставить его под окнами спальни и каждые десять минут выглядывать наружу, чтобы убедиться в том, что его не угнали…

Во время коротенького перелета к дому Олли и Ари издевались надо мной, как могли. Обсуждали проект кольцеобразного космодрома, в который, по их мнению, требовалось превратить территорию вокруг моего особняка, выясняли, сколько «кристаллов[7]» надо превратить в посадочные рукава и какие корабли стоит добавить в «семейную коллекцию». Но стоило «Роджеру» пробить нижний край облачности и начать опускаться к розовой «друзе», горящей в ночи, как огромный костер – и обе тэххерки прикипели к ней взглядами. А когда рейдер «встал» на посадочные антигравы в двадцати метрах от заднего фасада особняка, вскочили с кресел и исчезли в кабинке лифта.

Пока я занимался делом, то есть, глушил двигатели, притирал границу маскировочного поля к стене здания, задавал Моргану параметры режима охраны, связывался с городской СУВД и корректировал траектории воздушных трасс так, чтобы никто из жителей города не впоролся в невидимый рейдер, убирал лишние доступы и т. д., эта парочка занималась своими делами. А секунд за сорок до моего отключения от системы снова нарисовалась в рубке и с нетерпением уставилась на меня.