Александр Прозоров - Трезубец Нептуна

При лечении олимов нужно помнить, что у них очень быстро возникает привыкание к любым препаратам на основе аспирина. Организм олимов хорошо откликается на лечение антибиотиками, побочных эффектов не отмечено. При содержании в стационаре следует обратить внимание на то, что присутствие в их рационе покрытосеменных растений может вызвать тяжелые отравления. Их следует ограничивать в сахаре, который также нередко становится причиной расстройства пищеварения. Хлебобулочные изделия олимами усваиваются легко. В качестве эффективного анестезирующего средства можно использовать алкоголь, как в чистом виде, так и в виде готовых растворов.

Согласно международным договоренностям, при госпитализации олима, а так же в тех случаях, если к моменту прибытия врача он находится в бессознательном состоянии, представитель медицинского учреждения обязан составить акт осмотра рогов. Документ составляется в произвольной форме».

При взгляде на Теплера Вайта возникало ощущение, что того всю жизнь кормили только гормонами. Ростом он превосходил археолога почти на голову, был в полтора раза шире в плечах, имел весомое, беззастенчиво выпяченное вперед брюшко и огромные, безразмерные щеки. Его толстенькие пальцы украшало несколько простеньких золотых печаток с различными драгоценными камнями и без, а также массивный платиновый парольный декодер для доступа к банковским счетам. Штука, стоящая примерно с половину орбитального катера – и при том совершенно ненужная, поскольку обычный процессорный браслет легко мог выполнять те же самые функции. Но самым поразительным оказался его костюм. Этот «известный коллекционер» и «знаток истории средних веков» напялил на себя самый настоящий бархатный пурпуан! И не просто пурпуан, а с золотыми пуговицами!

Возможно большинство торопящихся через главный зал людей и думали, что пухлый, как мыльный пузырь, мужчина одет всего лишь в бархатную куртку, но Рассольников достаточно разбирался в истории, чтобы отличить средневековый пурпуан от техногенной «косухи» или ранне-компьютерной «ветровки». Разумеется, из-под пурпуана выглядывала белая льняная камиза, застегнутая на горле деревянными пуговицами.

– Если он обошелся без золотых застежек, то деревянные заказал как минимум из сандала, – решил Рассольников.

От общепринятых в средние века толстых шерстяных колготок Теплер почему-то отказался в пользу широких шаровар, прикрепленных, впрочем, к нижнему краю пурпуана тонкой шелковой шнуровкой – как и положено.

– Это ты, что ли, Атлантида? – остановился толстяк напротив археолога.

– Я попрошу мне не тыкать, – сухо отрезал Платон. – Мы с вами воздух из одного загубника не дышали. Я, между прочим, дворянин в седьмом поколении, поэтому, обращаясь ко мне, потрудитесь добавлять «сэр»!

– Только не забывайте, что это я вас нанял, а не вы меня, – гулким басом пророкотал миллионер. – И в таком случае тоже обращайтесь ко мне на «сэр»!

У Рассольникова пропало всякое желание улетать. Он представил себе, что как минимум два месяца будет вынужден каждый день общаться с этим боровом, и говорить ему «сэр», и дышать одним воздухом, пользоваться одной сантехникой, пить одну воду… Но он уже успел сдать свой нехитрый багаж, надавать обещаний Пикко и расстаться с цепкой, как леконский шестилапый койот, Джаритой. Девушка непременно желала отправиться с ним на край света, и только ссылки на Теплера, договор и один-единственный существующий билет помогли Атлантиде вернуть свободу. Засветись он в университете снова хоть на секунду – и обычным рейсом на Гею-Квадрус ему придется возвращаться вдвоем.

Во взгляде Теплера, которым тот окинул белоснежный костюм Рассольникова, особо задержавшись на приколотом в петлицу цветке кактуса и изящной тросточке, радости тоже не читалось. Скорее всего, миллионер прикидывал, не стоит ли ему вернуть билеты и взять другого проводника. Правда, багаж он тоже уже сдал, а время для двухмесячного отсутствия наверняка выкраивал в своем графике из денежных банкнот.

– Посадочный челнок ожидает Платона Рассольникова в семнадцатой камере, – неожиданно сообщил голос диспетчера.

– А почему меня? – удивился Платон.

– Если деньги вы тратите на себя, их нельзя списать с налогов, – презрительно приподняв верхнюю губу, пояснил Теплер Вайт, – а если их тратит на себя нанятый вами человек, то можно. Идемте на посадку… сэр.

Платон мысленно улыбнулся. Он понял, что Вайт тоже лишил себя возможности дать обратный ход. Что же, тогда прокатимся на личном миллионерском челноке, посмотрим, как живут земные богатеи.

– Благодарю за приглашение… сэр.

Челнок оказался не вылизанной и отлакированной обтекаемой каплей, как ожидал Рассольников, а изрядно обшарпанным, потрепанным грубым ромбом, огнезащитное покрытие которого местами выгорело до такой степени, что наружу торчали ветвистые термические волокна. Археолог даже притормозил, с изумлением оглянувшись на миллионера:

– Как вы летаете на таком лохматье? – на мгновение запнулся, но все-таки добавил. – Сэр Теплер…

– Не знаю, – пожал плечами тот. – Это не мое, это с «Ягеля». Раз служба космопорта пропустила, значит безопасен. Сэр.

– С какого «Ягеля»? – с подозрением поинтересовался археолог. – На пассажирских кораблях челноки минимум на сорок человек рассчитаны, а этот максимум на четыре, сэр.

– Так «Ягель» транспортник, сэр. С Грина. Я снял на нем две каюты.

– На транспортнике? – Атлантида перевел взгляд на пошарканный челнок и начал понимать, что влип куда сильнее, чем ожидал. – А почему не на обычном, рейсовом, сэр? Они же вдвое быстрее летают!

– Каюта на транспортном корабле стоит почти вдвое дешевле, сэр. Да и внимания к себе привлечем меньше.

Почему-то именно на счет «дешевле» Атлантида и ожидал услышать. Он поколебался еще несколько мгновений, почти готовый вернуться в объятия Джариты, но в последний момент все-таки предпочел челнок – запрыгнул к нему на крышу и провалился вперед ногами в узкий люк. Адаптивное кресло плотно обняло тело, однако голова и ноги все-таки ощутимо уперлись в края противоперегрузочного ложа. Археолог вспомнил габариты Вайта и мстительно улыбнулся.

«Ягель» оказался самым настоящим крупнотоннажным транспортом. То есть, не тягачом, который один или вместе с однотипными кораблями цепляет крупную автономную «баржу» с грузом, доставляет к нужной звездной системе, бросает и перецепляется к другой «барже», не дожидаясь разгрузки-погрузки. Нет это был самый настоящий корабль огромных размеров с трюмами, единым корпусом и системой капсулированных выносных реакторов – прямо океанский корабль докомпьютерной эпохи.

Челнок воткнулся транспорту куда-то в корму, мелко задрожал, словно стряхивая усталость и затих. Атлантида вылез из кресла и оказался в светлом и широком и, но уж очень низком помещении. Рядом уже нетерпеливо подпрыгивал пилот простенького посадочного кораблика – ростом едва до плеча, с огромными черными глазами и длинной, острой, симпатичной мордочкой, покрытой гладкой коричневой шерстью. Голову пилота украшали короткие, сантиметров десять, раздваивающиеся рожки, между которыми белело маленькое овальное пятнышко. Остальное тело закрывал банальный комбинезон, склеенный из разноцветных элементов примерно одного тона. По всей видимости, или представители этой расы не различали цветов, или у них были очень странные представления о красоте.

– Пи-пи пии, пи пи-и, – коротко дернул мордочкой вверх пилот.

Атлантида отряхнул свой пиджак, поправил цветок в петлице, потом расстегнулся и тихонько постучал по надетой на ремень, рядом с пряжкой, бежевой пластине полилингвиста:

– Эй, проснись, работать пора.

– Задайте языки общения или продолжайте говорить несколько минут, чтобы прибор произвел настройку автоматически, – откликнулась пластина.

– Основной язык: Земля-русский, воспринимаемый – Грин-олимы, – археолог не очень доверял автонастройкам прибора.

– Вас понял, приступаю к работе.

– Пи-пи пии, пи пи-и, – повторил, дождавшись окончания манипуляций, рогатый пилот.

– Помогите обрести свободу своему секретарю, – посоветовал переводчик.

– Вот как, – обрадовался Атлантида, – так этот жмот зарегистрировался моим секретарем? Ну, я ему работу обеспечу.

Рассольников склонился над открытым люком. Широкоплечий Вайт нервно дергался из стороны в сторону, не в силах вытащить из-под себя руки.

– Ну и как вам путешествие по сниженным ценам, сэр Теплер? – не удержался от ехидства археолог.

– Узкие… блин… – пробурчал что-то неразборчивое миллионер.

– В таких случаях принято было говорить «блин горелый» – поправил его Атлантида, перехватил тросточку в зубы, опустил руки в люк, зацепил Вайта за плечи и напрягся, вырывая его из объятий кресла. Поначалу казалось, что толстяк засел в кресле намертво, но после нескольких рывков его тело поддалось. Миллионер сдвинулся немного вверх, выпростал руки и, опершись ими о край люка, выбрался наружу.