Владимир Лещенко - Звездные флибустьеры
Исходя из этой градации "Страйт-Билдинг" и соответственно все фирмы в нем базирующиеся относились ко второму разряду.
Кивнув старшему утренней смены охраны – бывшему капралу военной полиции Джексону, Антон вознесся на лифте на двенадцатый этаж, и сразу же погряз в повседневной рутине.
В той самой, которая не кончается никогда. Рассылочные ведомости, счета за спам, счета за антиспам, потерянные файлы, сводки и отчеты, программное обеспечение, проблемы с виртуальными серверами и виртуальными компьютерами, сбои мю-голографической памяти из-за вспышек на солнце… Обеденный перерыв, чашечка кофе, вечером – кафе с бокалом вина или кружкой пива.
Иногда он чувствовал, как эта повседневность буквально пожирает его. То же и дома.
Фильмы из древней земной и старинной иштарианской истории по каналу для любителей, новости, редкие (реже чем хотелось бы) встречи с Маргарет, неопределенные мысли о женитьбе, или эмиграции на другую планету – одинаково кажущиеся невозможными.
Так и будешь всю жизнь крутится в этом колесе, пока не выйдешь в тираж…
"Мы стараемся избежать самого страшного, что приходит с годами – потери чувства удивления миром, – грустно размышлял Антон. Но оно неизбежно приходит. Это – самая большая утрата. Из нашего мира уходит звездное небо. Мы привыкаем жить. Мы не хотим и даже боимся задавать вопросы, такие обычные в детстве. Что это? Почему так? Зачем? Что будет завтра? И вот мы уже не идем – нас ведут обстоятельства, привычки, рутина. Это не зависит от общественного положения, богатства или места в иерархии... И что с этим поделаешь?".
После обеда его вызвала Маргарет.
Вернее, позвонила ему Виктори – секретарша вице-директора, и деловым тоном сообщила что начальство желает его видеть.
– Из-за тебя весь вчерашний день дела шли чертовски плохо, – этими словами Маргарет встретила Антона, когда тот вошел.
– Зачем же тебе такой плохой работник? – не скрывая недовольства осведомился он. – Не валяй дурака! – непритворно рассердилась мисс Холли. Ты отлично понимаешь, что дела были плохи как раз из-за твоего отсутствия!
На столе его ожидала, искрясь синим «Тариса» в стакане с тающим льдом.
– Выпьем за твоё возвращение на рабочее место!
– А подороже ничего не было? – осведомился он. "Тариса" имела репутацию напитка для богатых пижонов – смесь из десятка самых дорогих напитков приправленная жженным сахаром.
– Я заказала тебе лучший коктейль, и вот что слышу! – сердито буркнула она, поднимая стопку с розовым дешевым джином где печально звякнул кубик льда.
В этом была вся Маргарет Холли – сама она могла наскоро перекусить булкой с котлетой, но вот чтобы пустить пыль в глаза легко выкладывала любую сумму.
Маргарет Холли – вице-директор «Эриданс-консалтинг» – не очень большой, но и не маленькой брокерской фирмы, занимавшейся буквально всем. Предметами сделок были запасы криолита на ледниковом шельфе приполярных островов, стада гаргов на горных пастбищах Топийского плато, леопардовые креветки, добытые в Армарианском море, сахар из Лирди, стимуляторы потенции с обратной биологической связью, и детали гравидвигателей. А еще уже скоро два года была любовницей, другом и работодателем Антона.
Последнее время их отношения заметно охладились, и Антон все чаще думал что к сожалению, брак с шефом ему не светит.
– Хочу тебе сказать – довольно этой дурацкой игры в больного мальчика. На вид ты вполне здоров, – продолжила мисс Холли.
Антон покачал головой, посмотрел сквозь тонированое стекло, на подходящие к эспланаде и уходящие от нее самоходные баржи и прогулочные платформы и промолчал в ответ.
– И я намерена воспользоваться этим фактом...
Маргарет допила вино, и поднесла к уху коммуникатор.
– Вик–меня не беспокоить.
А потом принялась раздеваться. На ковер горкой упали дамский деловой костюм, шелковая блузка, туфли из кожи алого дрилла, и жемчужное ожерелье. Обнажившись, она махнула рукой Антону, мол, подожди. Затем босиком прошлепала в ванную, чтобы принять душ – апартаменты Марго были оборудованы на все случаи жизни. Антон посмотрел, как за ней закрылась дверь, послушал шум воды и прошелся по комнате, держа руки в карманах.
Потом он вышел на балкон, отделанный гранитом с Такласских гор, и постоял, любуясь развернувшейся внизу панорамой. С тридцать третьего этажа "Страйт-Билдинг" видно далеко – от канала Таско на востоке до закрытых дымкой отрогов кряжа Биг-Онли. Вечерело. Небо над городом было безоблачным.
Когда в ванной перестал шуметь душ, Антон вернулся в комнату и закрыл тяжелую балконную дверь а потом вздохнув, тоже принялся раздеваться.
Маргарет вышла к нему нагая, обернувшись розовым полотенцем. Она пробежала по ковру, пританцовывая на пальцах ног, и отбросила полотенце. Поступок ее Скирова не удивил – они уже не раз занимались любовью на работе. Но, хотя Антон многократно видел Маргарет без одежды, он всякий раз при одном взгляде на неё ощущал такое же сильное желание как в первый раз…
– Ты великолепна, Марго, – начал Антон. – Ты… – Закончить фразу он не мог.
– Пора бы тебе давно заметить это, – проворковала Маргарет, прижавшись к нему. Ну, к делу…
– Я с самого начала знала, что это плохая идея, – сообщила Маргарет, когда они закончили. – Она противоречила интересам службы. Женщинам моего положения не следует нанимать любовника на ответственную должность. Но что уж теперь делать…
Антон лишь вздохнул. В этом была вся Марго.
– Вот что, – сообщила она, провожая его – наши отношения зашли куда-то не туда. Я думаю взять отпуск недели на три – когда я вернусь, мы это обсудим. А теперь иди работай...
Глава 2. Перстень с драконом
Спустя еще какое-то время
...В эту пятницу из-за однодневной предупредительной забастовки связистов и провайдеров они закончили в полдень. Менеджеры и брокеры потянулись кто домой к семье, кто в разнообразные досуговые заведения – тут Эридан-Сити мог удовлетворить любой вкус.
Антон, мучимый неясной тоской, сел в монорельс, и прокатился по Береговой линии. Вышел на платформе "Сок-Хилл", и отправился на пляж. Полежав там часа два и пару раз окунувшись – вода была приятно теплой и чистой – он засобирался и отправился обратно. Народу было немного, но почему-то задерживаться не тянуло. Хотя рядом с ним на цветастом коврике устроилась юная танорка чье соблазнительное смуглое тело украшало не так много татуировок, как обычно. Антон даже вспомнил сетования деятелей из комитета по интеграции, что бракам между жителями Архипелага и коренными иштарианцами мешают разные представления о красоте. Ибо потомков англосаксов женские формы – даже самые соблазнительные – расписанные многоцветием туши (что считалось неотъемлемой частью внешнего вида уважающей себя танориской дамы) отпугивали. И в то же время мужчины с татуировками – каковых на Иштар было весьма и весьма немало, однозначно квалифицировались традиционной островной моралью как принадлежащие к касте извращенцев. Видимо отсутствие татуировки и привлекло юную деву-южанку к нему. Она несколько раз как бы невзначай подвигалась поближе к Антону, каждые пять минут соблазнительно потягивалась, и спускала свой и без того не очень скромный купальник все ниже, так что в конце концов он уже непонятно на чем держался, а подворачивать плавки не было уже никакой возможности. Но Антон не был настроен на пляжное знакомство – по многим причинам.
На монорельсе Антон вернулся в свою квартирку на седьмом этаже Сайм-стрит.
Скромное жилище одинокого менеджера средней руки. Одна комната, отделенная стенкой матового пластика от небольшой кухни, прихожая размером с кухню, и уборная с сидячей ванной, душевой кабинкой и зачем-то – бидэ.
В комнате встроенный сейф-шкаф для ценных вещей – удумали же архитекторы, широкая тахта, большой сетевой терминал с уже слегка запылившейся сенс-панелью и панелью для носителей на выдвижной полочке и визор. Окно от пола до потолка. Единственная роскошь – пол натурального дерева. Нет – еще книги на стеллажах – да и то в основном не купленные а подаренные. Среди них скромно притулилась его "История раннепереселенческих культур восточного Акриса, и причины неудачи колонизационной политики Экомийского союза." получившая когда-то серебряную медаль на конкурсе работ молодых ученых ежегодного Исторического Конгресса.
И еще на стене висела картина.
Картина эта досталась ему в наследство от отца. Степан Николаевич Скиров не успел ему ничего про нее рассказать, но картина похоже была чем-то для него важна. Нарисована она была тонким пером и разноцветной тушью на внутрибрюшной пленке бокха – иштарианского псевдоящера, при определенной обработке становящейся почти вечной.
Изображала она некое чудовище – непонятное но несомненно жуткое, причем создавалось впечатление, что создание изображалось с натуры.
