Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres] - Лю Цысинь
Мне казалось, что этот мир — увядающая роза. Остывающая вселенная была наполнена древними звездами — такими же, как наше солнце; они сжимались, теряли тепло, старели, превращались в бесконечно малые версии самих себя и переставали давать нам свет. Теперь, иссохнув и теряя зрение, они могли лишь молиться за нас, наблюдая за тем, как мы бежим от края ночи.
Тысячу лет назад девять жрецов собрались за круглым столом и спросили богов: «Почему звезды внезапно решили состариться и умереть?»
Ответить на этот вопрос жрецы не смогли, и поэтому король отрубил им головы.
Но один из них, самый могущественный жрец, выжил, потому что у него было два лица: второе было закрыто длинными густыми волосами, и никто про него не знал. Если кто-то набрался бы храбрости и раздвинул завесу волос, похожих на змей, то увидел бы плотно сжатые губы и широко раскрытые глаза. Когда король потребовал, чтобы жрецы отдали ему свои головы, этот жрец рассек голову обоюдоострым мечом и отдал переднюю половину. После этого он ушел из дома и стал странником.
По слухам, его потомки построили Невесомый Город — первую планету, на которую мы прибыли, пройдя через Дверь в Лето. Позади нас схлопнулась звезда, а тем временем целая армия беженцев, словно мотылек, устремилась к последней горящей лампе во вселенной.
Никто не мог объяснить, почему звезды умирают. Тысячу лет назад, исполняя древнее пророчество, наши предки изменили силу тяготения нашей планеты и ее структуру: так они собирались превратить ее в ковчег и бежать на нем к тем звездам, которые казались еще молодыми.
Прибыв в Невесомый Город, мы планировали покинуть нашу планету и перебраться туда. После полета, который длился тысячу лет, Ковчег уже не мог двигаться дальше. А когда мы уйдем, планета, которая родила и выкормила человечество, упадет в пламя неизвестной звезды и растворится на миллионы капель росы.
В тот год мне исполнилось шесть. Девятнадцатое февраля было особенной датой: в этот день моя мать, королева, посадила меня на белого быка, и я увидела тысячи, десятки тысяч черных быков, которые, словно поток, везли моих подданных.
Над далеким горизонтом поднялась одинокая золотая башня. Вечером беженцы подошли к ее основанию. Казалось, что башня тоже проделала долгий путь. За ней тянулась глубокая траншея, похожая на хирургический разрез; вытащенная на поверхность жирная мясистая глина пахла гарью.
Это был Док. Его спустили жители Невесомого Города, темно-зеленой планеты, вращавшейся в небе над нами. В тот особый день гравитация между двумя планетами достигла идеального баланса, и это позволило нам подняться на башню, а оттуда попасть в наш новый дом.
Если бы кто-то мог наблюдать издали за соединением этих двух крошечных планет, то увидел бы следующее: на одной из них, словно спичка, поднялся золотой жезл. «Спичка» чиркнула по поверхности второй планеты, прочертила на ней борозду, а затем остановилась.
Но для тех, кто находился на земле, это было словно явление божества. Сквозь разрывы в облаках мы время от времени могли разглядеть наш будущий дом — безмятежный темно-зеленый Невесомый Город. Огромная золотая башня спустилась с небес, словно во сне, и неумолимо закрепилась в земле перед нами. Люди закричали от радости и принялись заново подковывать быков, меняя обычные подковы на прочные, магнитные, стали красить серебристым порошком шипы на колесах, латать протекающие шатры из коровьих шкур…
Затем повозки начали в порядке старшинства подниматься по башне. Я, босая, бегала где-то вдали от нее. В траве то здесь, то там, поблескивали редкие цветы. Вдруг откуда-то прилетел ветер, и мне показалось, что между землей и небом раздался чей-то крик: «Розамунда, Розамунда!» Я прижала ухо к траве: мне хотелось знать, не моя ли планета зовет меня.
Когда я обернулась, то увидела, что небо медленно вращается и что горизонт уже накренился. Башня стала наклоняться, и в конце концов любой из нас мог пойти по ней — даже босоногий вроде меня.
Наступила ночь, и все человечество двинулось по этой дороге в рай. Какая-то неловкая женщина сбила с повозки ведро, и оно, с грохотом ударяясь о башню, полетело вниз, пока не растворилось бесследно в черном влажном облаке. Стояла такая тишина, что все слышали жалобное бормотание женщины. Но затем она потянула за веревку — почти все вещи в повозках были привязаны, чтобы не падали во время пути, — и вытащила полное ведро чистой воды.
Мы шли сквозь темную тихую ночь, и перед нами, словно кусок нефрита, сиял новый город. Огромный мост, в который превратилась золотая башня, окружал небо, усеянное звездами.
Вселенная была похожа на огромный театральный занавес, который постепенно опускался. Звезд на небе оставалось все меньше. Мы прибавили шагу.
22 февраля: Волшебник из Невесомого Города
Моя мать была единственной, кто не заплакал, увидев Невесомый Город.
Когда мы спустились по башне, небо повернулось обратно и заняло свое прежнее положение. Горизонт больше не кренился. Тогда все смогли как следует рассмотреть наш рай и увидели, что это тоже руины.
Вот что сказала моя мать первому незнакомцу, которого мы встретили:
– Отведи меня к своему королю, властелину, вождю… или как вы его называете.
– Таких тут нет, — ответил человек. — У нас есть только волшебник.
Так мы пришли к стальной машине в виде человека. Она сидела в чистом поле, похожая на гору искореженного металла. Путь от ее левой ноги до правой занимал пять минут. А вот на то, чтобы залезть по ее ноге до пояса, требовался целый день.
– Розамунда, мое сокровище, послушай меня. — Мать присела на корточки и посмотрела мне прямо в глаза. — Я должна пойти туда и поговорить с волшебником. Жди меня. Моя дорогая, моя малышка, не уходи, покуда я не вернусь.
