Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres] - Лю Цысинь
– Такие истории я слышал. Они жидкие. Липкие, мокрые, наполненные запахами слез и соплей. Мне они не нравятся.
– Истории не жидкие, — отвечает Сяои, свирепо глядя на него.
Прежде чем он успевает возразить, ему на колени падает что-то теплое, мягкое, шевелящееся — белый щенок! Круглые темные глаза. Мокрый нос. Ой, он высовывает розовый язычок и лижет мужчине палец.
– Истории — как собаки, — объясняет Сяои. — Если их позвать, они приходят.
– Как у тебя это получилось? — спрашивает мужчина, осторожно гладя щенка.
– У меня есть вот это. — Она встряхивает кулон, висящий на шее.
– Свисток?
– Он работает только в моих руках. Когда истории появляются, когда слышат мой зов, а затем люди забирают их себе. — Сяои выпрямляется. — Ну что, эту хочешь?
Мужчина смотрит на щенка.
– Я хотел бы взглянуть на другие.
5– А вот эта тебе нравится? — спрашивает Сяои.
Мужчина качает головой.
Сяои обводит взглядом салон машины. Он наполнен вызванными ею собаками — тут их более двадцати. Они сидят тихо и выжидающе смотрят на нее.
Ротвейлер, которого она только что вызвала, тыкается в ее ладонь мокрым носом. Сяои рассеянно чешет его за ушами. Она устала, ей холодно. Холод липнет к ее коже, словно промокшая насквозь рубашка.
– Может, тебе нужен перерыв? — спрашивает мужчина.
Но его глаза требуют: «Продолжай! Быстрее! Быстрее! Мне нужна история!»
Сяои встает и берет мужчину за руку.
Ветер, дующий им в лицо. Незнакомый запах.
Небо вращается. Отовсюду раздается древняя, торжественная молитвенная песня.
Пастухи зажгли костер из листьев кипариса. Слетевшиеся отовсюду ястребы-тетеревятники приземляются, поднимая клубы пыли.
Старый жрец-шаман поет дрожащим голосом и точит нож и крюк до тех пор, пока они не начинают блестеть. Живые склоняются, а мертвые лежат с обнаженной грудью. Взмахивая крыльями, ястребы взлетают и с криками кружат в воздухе.
Вдали, на горизонте, на ветру полощутся флаги.
Они стоят под огромным небом в бескрайней степи, и их омывает яркий, суровый солнечный свет.
Мужчина бледнеет.
– Какого…
– Чтобы немного упростить дело. Эта история слишком большая: передвинуть нас легче, чем ее.
Сяои делает шаг в сторону.
Теперь мужчина видит гончую. Хотя, строго говоря, это совсем не гончая.
Она гигантская. У нее огромная пасть и широкий нос. Ее зубы остры, словно ножи. Она прижалась к земле, застыла, и только ее густая шерсть колышется на ветру. В ее жилах течет кровь, которой тысячи. Эта гончая — священное животное, воплощение безжалостного закона природы.
– Нравится? Она очень дорогая.
– То есть я могу взять ее с собой?
– Да, если готов заплатить столько.
– Высокую плату, и не только деньгами?
У Сяои сжимается горло. Она кивает.
Мужчина смотрит на огромную гончую; она, похоже, надменно разглядывает все, что находится перед ней. В конце концов мужчина качает головой.
– Другие есть?
– Ты точно хочешь дальше выбирать?
Мужчина не отвечает. Все ясно и без слов.
Саааа-сааа. Шелест ветра проходит сквозь грудь Сяои — слабый, несмолкающий. Он словно песок в песочных часах.
6Где бы они ни искали, везде одно и то же. Весь мир состоит из одной и той же материи. Из синевы вылетают яркие искры.
Они на дне моря. Вода бесшумно толкает и тянет их.
Волосы и юбка Сяои плывут вместе с водорослями.
Мужчина открывает рот. Из него не вылетает ни одного пузырька. Дышать на морском дне не нужно.
– Это моя последняя история.
Глаза мужчины быстро привыкают к темноте на дне океана. Он смотрит по сторонам, но не видит ни одной собаки.
– Где она?
– Собака — просто форма. Истории в виде собак легче вызывать, и так их легче воспринимать. Но здесь ты видишь их в естественном состоянии. Нет, это тоже не совсем верно. Природа состоит из нулей и единиц, она — часть главной базы данных. А это море — иллюзия, проекция природы. Море данных слишком велико, его невозможно сжать и придать ему вид собаки. Конечно, ты все равно можешь называть его «собакой». С точки зрения истории ничего невозможного нет.
Сяои делает паузу и выпивает немного морской воды. Вода соленая и только усиливает жажду.
– Это место существует уже очень давно, и оно обладает слишком большой силой. Моей вычислительной мощности недостаточно для того, чтобы изменить или вызвать его. Я могу лишь… ответить на его зов.
– Других ты сюда приводила?
– Обычно людей легче удовлетворить.
– Что стало с теми, которых ты доставила сюда?
В ответ Сяои лишь улыбается.
Мужчина чувствует, как мимо него проплывают прозрачные течения — 1100110111. Они потекут в бесчисленное множество впадин и пещер на дне, и никогда сюда не вернутся. Когда-нибудь этот древний источник тоже пересохнет. Но не сейчас. Для мужчины этот источник — бесконечность.
Мужчина делает шаг вперед. Море дрожит; небо дрожит; все в небе и в море дрожит. Если когда-нибудь птица спикирует к поверхности моря, она тоже почувствует возбуждение и радость от полета сквозь воду.
– Она тебе нравится?
– Да.
– Она дороже, чем ты думаешь.
– Знаю.
– Это означает, что я не в силах вернуть тебя вместе с ней.
Мужчина молчит. Где-то далеко на севере бурлят, бушуют морские течения. Мужчина уже не может здраво рассуждать.
– Тогда я останусь здесь.
Сяои прикусывает губу. После долгого молчания она открывает рот и беззвучно произносит одно слово.
Стайка оранжевых лирохвостых груперов проплывает между ними, скрывая
