Михаил Хрипин - Воина миров. Второе пришествие
«Что тут думать? Все давно решено. Кто на свете отказался бы стать спасителем человечества? Подумаешь, другое лицо в зеркале! Так даже интереснее. Зато какая роль!»
Джек посмотрел на стоящего перед ним Уотсона. Руки в карманах халата, чуть ироничный взгляд, скрывающий напряженное ожидание. в наклоне головы, плеч — уверенность в себе.
«Даже причесался», — мелькнула мысль.
Он поднес стакан ко рту, втянул ноздрями воздух. Никакого запаха. Вытянул губы трубочкой, коснулся холодной жидкости. Осторожно вобрал в себя небольшую порцию. Никакого вкуса. Подержал во рту немного, согрел, одним глотком отправил внутрь.
— Это же просто вода! — невольно вырвалось у него.
— Великое скрывается за привычным обликом. — Старик ухмыльнулся. — Вы ждали чего-то другого?
— Я просто не знал, чего ожидать… — Джек заметно увереннее сделал пару глотков, почти опустошив стакан. Он все еще ждал необычных ощущений, прислушивался к желудку, к прохладе в горле.
— Пейте, не бойтесь.
Подопытный опрокинул остатки в рот, сглотнул, вернул пустую склянку.
— Два часа не есть, нужду не справлять. Выдержите? — Профессор глянул насмешливо, стараясь разрядить атмосферу недоверия, источаемую Джеком.
— Сделаю все возможное, — парировал Джек. Он до сих пор не верил, что все оказалось настолько буднично. Выпить стакан воды! Чего проще?
Он оглядел лабораторию. У дальнего стола приметил Лозье, столкнулся с напряженным взглядом, словно ударился о стену. Глаза доктора буравили Джека сверлами, с ним явно было что-то не так. в поисках ответа Джек посмотрел на Уотсона. Тот вернул стакан на стол, пододвинул журнал, склонился, писал что-то размашисто, шевеля в такт губами.
«Что происходит? — забеспокоился Джек. — Они что-то скрывают от меня? Но неужели с профессором что-то случилось?»
Недоверие росло, Лозье не менял позы, Джек скользнул глазами по остальным лаборантам. Обычная суета, возятся с приборами. Молодой ассистент шевельнулся, наконец оторвал взгляд от Джека, опустил голову, закрыл глаза.
«Он что-то знает! — Джек рванулся было встать, но одернул себя. — Ладно, еще успею. Нужно улучить более подходящий момент, найти его, когда будет один, расспросить. Он выглядит смертельно уставшим, может, все дело в этом?»
— Что мне теперь делать?
— Ну, пойдите, прогуляйтесь. Зайдете вечером, посмотрим на вас. — Профессор обернулся, лицо светилось удовольствием. — Все прекрасно, друг мой, не волнуйтесь.
Ридл краем глаза заметил, как Лозье вздрогнул.
«Определенно, что-то происходит», — но ждать не стал, выбрался из кресла, пошел к двери.
— Да я и не волнуюсь.
— Вот и отлично, — старик снова склонился над журналом.
Джек вышел, медленно побрел, прислушиваясь к себе, попытался отыскать хоть намек на отклонения. Ничего, просто выпил воды.
Сзади хлопнуло, он обернулся — Лозье торопливым шагом догонял его. Остановился в шаге от Джека, посмотрел прямо в глаза. Жуткая смесь эмоций выплеснулась на Ридла, поразила глубиной, многослойностью, напряжением. Джек открыл рот, но Лозье рукой остановил его, сказал резко, отрывисто:
— Вечером, после осмотра, я зайду к вам. Нужно поговорить.
Развернулся, так же спешно зашагал обратно, дверь за ним закрылась, оставив потрясенного Джека посреди коридора. Тяжелые предчувствия навалились, словно нырнул в глубину. Сделав пару успокоительных вздохов, Джек направился к себе, собираясь все время до вечера посвятить наблюдениям за своим состоянием. Тревога продолжала крепнуть, вытесняя из головы привычные мысли.
В мрачных раздумьях Джек провел остаток дня, дождался назначенного времени, как в последний бой, ринулся в лабораторию на осмотр. Уотсон пребывал в прежнем настроении, бодрился, шутил с лаборантами. Лозье сосредоточенно занимался непонятными манипуляциями на своем столе, не отвлекаясь ни на что. Джеку показалось, что ассистент внимательно прислушивается к происходящему, но тот ни разу не повернул голову.
Уотсон взял кровь из вены, посмотрел зрачки, горло. Джек вспомнил привычные осмотры, когда жаловался в детстве на боль в горле. Врачи вечно перестраховывались, прописывали что-то от гриппа. Рутинные действия немного успокоили Джека, старик заверил, что все идет как надо, утром будет результат анализов, а сейчас нечего ждать особенных изменений. Джек ушел, бросив с порога взгляд на Лозье, но тот не обращал внимания, работал, словно вокруг никого не было.
После ужина Джек вернулся в свою комнату, растянулся на диване, прикрыл глаза, привычно прислушался к телу. Ничего, только в животе урчит.
В дверь деликатно постучали.
— Войдите! — Джек рывком сел.
Появился Лозье, оглянулся в коридор, словно боясь слежки, шагнул внутрь, тихо прикрыл дверь.
— Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно.
Доктор присел в кресло. Джек обратил внимание, что тот держал в руках стакан, точь-в-точь такой, как в лаборатории, когда доктор поставил его на столик перед собой. в стакане плескалась прозрачная жидкость, Джек нахмурился.
— Я должен вам рассказать кое-что, — сказал Лозье. Он не скрывал волнение, пальцы заметно подрагивали, глаза ощупывали Джека. Вопросительно подняв брови, Джек пригласил гостя начинать.
«А что если он сойдет с ума раньше, чем я скажу про свою идею? — этот вопрос мучил Лозье, но проверить это можно было, только начав разговор. — Выхода нет, я уже здесь».
— Профессор солгал вам.
— В каком смысле?
— Он ожидает другой результат.
— Но ведь превращение…
— Превращение, — Лозье скривился, — превращение будет, но другое. Если вы не позволите мне вмешаться.
— Вмешаться в эксперимент? Что вы затеяли? — Джек вскочил и подошел к сидящему гостю.
Лозье поднял глаза, умоляюще посмотрел:
— Я все объясню, дайте мне пять минут.
— Что вы принесли? — Джек ткнул пальцем в стакан.
— Все по порядку, вы позволите?
— Черт знает, что происходит… — Джек вернулся на диван, плюхнулся на подушки. — Выкладывайте быстрее!
— Мсье Уотсон, безусловно, гениальный ученый, его теория… Но, боюсь, он проводит не совсем тот эксперимент, о котором сказал вам. Его поддерживают в штабе, я не мог открыто препятствовать ему, это дело спасения всего человечества, как они думают…
Лозье перевел дух. Рассказ давался ему с трудом, хотя он готовился к нему очень тщательно, подбирая слова, формулировки, чтобы добиться наилучшего эффекта.
— Мутация запущена, анализы подтверждают это. Но это не та мутация…
— Не марсианин, что ли? Что за ерунда?
— Марсианин, но… не тот.
«Вот сейчас мы и увидим, чего он стоит», — отрешенно подумал Лозье.
Джек вдруг закрыл лицо руками, откинулся спиной, шумно вздохнул. Медленно опустив руки, он долго пытался сфокусироваться на госте, проговорил:
— Вы с ума сошли?
— Нет. и надеюсь, что вы не сойдете и дослушаете до конца. Логика движет профессором, только логика. Превращение в чудовище будет гораздо эффективнее, вероятность провала практически будет сведена к нулю. Гуманоиды… мы не знаем, какие законы действуют в их логове. Возможно, туда даже нет доступа никому, кроме самих тварей. Зачем рисковать? Он полагается на вашу сознательность и силу воли. Разум ваш сохранится, это не ложь. а вот облик… профессор подготовил другой.
— Это безумие. Уотсон? Это действительно его идея?
— К сожалению, это так. Штабисты вне себя от счастья — это лучший из диверсантов, который только может быть. Идеальное оружие.
— Чудовищно, — Джек зажмурился.
— Именно так. в точности.
Джек вдруг живо представил себе картину. Чудовище неторопливыми движениями подготавливает инструменты, по ту сторону стенки шкафа бьется в конвульсиях от отчаяния человек, схваченный крепчайшими зажимами, иглы впиваются в вены, баллон наполняется густой, маслянистой, красной жидкостью, текущей по прозрачным трубкам. Чудовище соединяется с аппаратом, не дожидаясь, когда баллон закончит наполняться, начинает жадно поглощать, перекачивать себе кровь, дрожит, словно желе, ухает от удовольствия, пучки щупалец извиваются, грузное тело наливается сытостью, с треугольной губы срывается капля тягучей слюны. Чудовище зовут Джек Ридл.
— Но вы сказали, что собираетесь вмешаться… — Джек вспомнил о соломинке и ухватился за нее, изо всех сил подавляя приступ тошноты.
— Я тайно готовился к этому. Я не мог помешать до начала эксперимента, это выглядело бы саботажем, предательством. Но я подготовился. Мне удалось сделать противоядие, антивирус. Вы ведь помните, что объяснял профессор о своем методе?
— Да.
— Я рискнул сделать то же самое, только направить свой вирус на борьбу с этим. У меня все еще есть сомнения, но медлить больше нельзя. Я вынужден действовать, пока реакция не зашла слишком далеко.
