Сергей Кусков - Игрушки для императоров
— И контролируют своих монархов до сих пор, сеньор! — распалился я под конец. — Как и у нас на Венере, законной наследнице традиций и обычаев метрополии. А вы впариваете нам туфту, будто мы все тут такие тупые и не понимаем, что к чему на самом деле!
Ответом мне стал громкий, на всю аудиторию, веселый смех и аплодисменты.
— Браво, сеньор Шимановский! Браво! Красивое выступление, эмоциональное. Это называется альтернативным взглядом на проблему.
Нельзя сказать, что такой взгляд не имеет права на существование, — он окинул взглядом помещение, обращаясь ко всей группе, — и материалов в сети по таким альтернативным… Видениям хоть отбавляй, как и «экспертов». Но спрашивать на экзамене я буду именно ортодоксальную, одобренную мировыми научными светилами и департаментом образования теорию. Учтите!
Группа съеживалась и прятала голову в плечи, как бы показывая, что «этот выскочка не с нами». Я лишь презрительно скривился, что не осталось незамеченным для преподавателя, который пронзил меня глазами насквозь.
— А вы, сеньор Шимановский, знаете, что только благодаря объединению империи, вот такому вот насильственному, «клановому», сверху, Южная Америка смогла защитить себя экономически, а затем усилиться и начать экспансию в космос, опередив конкурентов? Что без этого превратилась бы во вторую Европу, медленно гниющую землю, скупленную иностранными компаниями?
Так уже было до этого, дважды — сначала нас скупили англичане, затем гринго. Триста лет фактической колонизации! Лишь Третья Мировая дала нашим предкам шанс снять ошейник, и они им воспользовались. Каким был — таким и воспользовались, сеньоры и сеньориты будущие менеджеры! — повысил он голос.
— Кланы? Олигархия? Власть сверхбогатых, диктующих всем свою волю? Возможно, это не лучший строй, я согласен. Но он позволил нам выжить, сеньор Шимановский. Выжить, и самим стать завоевателями, занять достойное место в мире. После веков обочины истории.
Он сделал паузу и усмехнулся, смех его прозвучал как-то зловеще. Затем посмотрел мне прямо в глаза:
— И еще, специально для очень умных, разделяющих республиканские взгляды. Континент был обречен на объединение, семьи все равно претворили бы его в жизнь. С согласия населяющих его людей или вопреки ему. Но без монархии, без единого императора и веры в него, пролилось бы слишком много крови.
Вы правы, сеньор Шимановский, Бразилия или Аргентина не сравнимы с Эквадором или Парагваем, но просто так задавить право маленьких и слабых большими и сильными еще никому не удавалось. Это кровь, жертвы, волнения и сепаратизм. Хорошо это, или плохо?
Зал молчал. Такого развития темы единичного ответа зазевавшегося ученика никто не ждал. Я же чувствовал себя выпендристым щенком, которого поставили на место. Да, это шпик, он знает, кто в группе посещал мероприятия оппозиции и иных нелояльных короне структур, это есть в его базе данных, но поступил он грамотно — выдавил ненужные мысли из голов остальной группы на примере опускания одного из ее членов, считающгося бунтарем и борцом за абстрактную справедливость. Яблочко!
Я понял, что он спросил бы меня в любом случае, даже если бы я не зевал. Это театральное представление, постановка, на которое я купился, как мальчик. Так мне и надо!
— Так что подумайте, сеньоры, все вы подумайте, что такое монархия и какую роль она играет в жизни общества, — закончил он. — И какую роль играют ненавидимые всеми нами… Кстати, ваш покорный слуга не исключение — кланы.
Но ненавидеть — не значит не принять. Иногда лучше жить в хорошей стране с плохими правителями, чем с хорошими, но в плохой.
* * *Да, он меня сделал. Я не нашел, чем ответить, и от этого сильно зауважал его. Остаток ленты я провел в раздумьях, но немного по другому поводу, и пришел к выводу, что шальная мысль, посетившая после прилюдного разгрома, имеет все шансы на успех. Именно с ним, с таким преподавателем, умным и напористым, и стопроцентным шпиком. Потому после ленты ноги сами принесли меня к нему в кабинет.
— Можно?
Тот разбирал лежащий на столе портфель, просматривая какие-то файлы. На звук моего голоса обернулся и с легкой издевкой бросил:
— Что, Шимановский, еще хочешь? Мало показалось?
— Нет, сеньор. Я по несколько иному вопросу… Но вообще да, хочу еще, причем в лицо и без жалости, — улыбнулся я.
Он рассмеялся.
— Мазохист, значит?
— Ага.
Преподаватель кивнул рукой на стул, сам сел в кресло напротив.
— Ну, рассказывай.
Я прокашлялся и попробовал начать издалека.
— Сеньор, я знаю, вы обладаете… Неким весом в неких структурах, и судя по тому, как меня отделали, хорошо разбираетесь в щекотливых моментах… Ну, пусть будет неофициальных альтернативных версиях происходящего в стране.
Он напрягся, но не особо, будто ждал подобного. Его не зацепила даже фраза о «неких» структурах. Уверенный в себе, сукин сын!
— И что же именно ты хочешь узнать такого «неофициального» и «альтернативного»?
— Ну… — потянул я. — Ничего сверхъестественного, просто кое-какие мои рассуждения о системе государственного устройства заходят в тупик, а альтернативным СМИ я верю так же, как и официальной пропаганде. Правды в сетях нет, и я не знаю, где ее искать. Потому решил обратиться к вам, как человеку, знающему подводные камни.
Он задумался, затем усмехнулся.
— Шимановский, ты ведь понимаешь, все, что я могу тебе сказать — мои личные мысли. Это не аргументы, не доводы, не гипотезы, а именно голые мысли, на которые имеет право любой человек. Я отрекусь от них перед лицом чего бы то ни было.
Я понятливо кивнул. Молодец, мужик, перестраховывается, хотя подальше не посылает. Ему нравится эта игра, щекотание нервов в беседе с пацаном. У них, шпиков, наверняка есть какие-то свои заморочки, инструкции и правила, чего можно говорить, чего нет, и кому.
«Amigo, а может он решил завербовать тебя?» — восторженно завопил внутренний голос. Что-то давненько я не слышал этого товарища! Как-то поутих он от этих долбаных тренировок, притупился.
«Все может быть, — усмехнулся я. — А что, Хуан Шимановский — агент императорской гвардии. Звучит!»
Я потрусил головой, отгоняя глупые мысли, и глядя в глаза, глубокомысленно изрек:
— Мне нужны именно мысли, сеньор. Такие, которые не дадут полного ответа, но подтолкнут в верном направлении. Вы совершенно правы насчет страны, лучше жить в сильной стране с плохими правителями, но я закончил вашу мысль для себя: лучше знать, чем плохи правители и простить им это, чем не знать и в один непрекрасный момент разочароваться. Последствия в таком случае будут совершенно иными…
Он задумался, затем кивнул. Кажется, я перешел еще на ступеньку выше в его собственной табели об интеллектуальных рангах окружающих.
— Хорошо, — вздохнул он, — я согласен. Но только мысли. И разъяснения, почему именно тот или иной недостаток можно простить.
— Разумеется, сеньор.
— Что именно тебя интересует?
Я пожал плечами:
— Я долго думал о монархии, о государственном устройстве, о кланах и системе правления, но у меня нестыковка по нескольким моментам. Одна из них, это вопрос, почему она не использует для борьбы против знати корпус телохранителей?
Преподаватель рассмеялся.
— Шимановский, откуда у тебя такие вопросы? Я думал тут нечто серьезное!
— Для кого-то это серьезно, сеньор. Если не знать механизмов и возможностей сторон, что толку вникать в подковерную борьбу между ними?
Мой собеседник задумчиво покачал головой.
— Такое чувство, что я разговариваю со своим коллегой, а не со школьником.
— Кто знает, может я и есть ваш коллега, только будущий? — хитро усмехнулся я.
— Ты прав, ты прав… — согласился он. — Такое возможно.
Хорошо. Корпус — это резерв, неприкосновенный запас ее величества. Государство само по себе — репрессивная машина, несколько сотен бойцов личной стражи по сравнению с ней — ничто. Он что-то вроде предела допустимой обороны, который вступает в игру, когда иначе решить проблему нельзя.
— То есть, при перевороте, — уточнил я.
Мой собеседник скривился.
— Вроде как. По самой официальной из неофициальных версий. Но на самом деле подумай сам, что три сотни баб смогут сделать против тысяч бойцов и техники, буде таковых стянут в столицу? А при перевороте их стянут, иначе нет смысла его начинать. Да их сомнут, раздавят за несколько минут, и те не пикнут — не успеют! — воскликнул он. — Корпус бесполезен, как резерв.
— Тогда, получается, он действительно бессмысленен? — не понял я. — Ряженые девочки для парадов? Ведь никак иначе ее величество их не использует.
— Почему же? Не бессмысленен! — вновь усмехнулся преподаватель. — Во-первых, это кадровая кузница. Фабрика, производящая лояльных сотрудников для силовых структур. Я же говорю, государство — машина, а любой механизм куда повернешь — туда и поедет. Вот для того, чтобы не повернул, куда не надо, и нужны преданные винтики у него внутри. Эти винтики — ветераны корпуса. Не все, но многие.
