Альфред Ван Вогт - Зверь
Только вот год был не 1971-й, а 1972-й.
С криком Пендрейк вскочил на ноги, но потом медленно опустился обратно в кресло. В его воображении возникла смешная картина, событийный калейдоскоп существования человека, настолько оторванного от бега времени, что четырнадцать месяцев прошли мимо него, как четырнадцать дней. “Обленившийся, жалкий пес!” — подумал Пендрейк, использующий потерянную руку и непрощающую его женщину как повод для наплевательского отношения к жизни… С этим покончено. Совсем. Он начнет все заново…
Он понял, что держит в руке газету. И злость его стала проходить по мере того, как со все возрастающим возбуждением он принялся просматривать заголовки статей:
ПРЕЗИДЕНТ ОБРАЩАЕТСЯ К НАЦИИ С ПРОСЬБОЙ ПОДДЕРЖАТЬ НОВУЮ ПОПЫТКУ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОХОД В ТРИЛЛИОН ДОЛЛАРОВ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ, УТВЕРЖДАЕТ ДЖЕФФЕРСОН ДЕЙЛС
6.350.00 °CЕМЕЙНЫХ РЕАКТИВНЫХ ТРЕЙЛЕРОВ ПРОДАНО ЗА ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ 1971 ГОДА
Пендрейк в этот момент понял, что, хотя он и забился подальше от мира в свой маленький коттедж, жизнь продолжает динамично развиваться. И в один прекрасный момент, не так давно, на гребень накатывающего вала воли, амбиций и созидательного гения вынесло выдающееся изобретение. Завтра же он попытается заложить этот коттедж. Это предоставит в его распоряжение немного наличных денег и навсегда уничтожит его рабскую зависимость от этого места жительства. Денди он отошлет Элеоноре таким же образом, каким она прислала его три года назад, — без единого сопутствующего слова. Зеленое пастбище поместья покажется раем животному, которое слишком долго голодало на пенсию бывшего пилота.
С этой мыслью он, должно быть, и уснул. Потому что в три часа утра проснулся, вспотевший от ужаса. Он бросился в ночь и распахнул дверь гаража-конюшни, прежде чем до него дошло, что ему приснился кошмар. Двигатель никуда не исчез, из его силового поля по-прежнему торчал кусок трубы… Вращающийся металл отливал в луче фонаря коричневым сиянием, мало чем напоминая ржавую штампованную деталь, которую Пендрейк раскопал в своем подвале.
Внезапно он обнаружил, что труба вращается значительно медленнее куска дерева, раза в четыре медленнее — не быстрее чем четырнадцать или пятнадцать сотен оборотов в минуту. Очевидно, скорость вращения зависела от типа материала, его атомного веса, плотности или еще чего-нибудь.
Испытывая неясное беспокойство, понимая, что его не должны видеть в это время вне дома, Пендрейк захлопнул дверь и вернулся в коттедж. Он совершенно не злился на себя за момент безумия, погнавший его в ночь. Чем больше он узнавал о машине, тем сильнее становилось его волнение.
Непросто будет отдать двигатель его законному владельцу.
Глава 2
На следующий день Пендрейк первым делом отправился в редакцию местной газеты. В сорока выпусках еженедельника “Кресцентвилл клэрион” он не обнаружил ничего нового. Он прочитал две первые страницы каждого номера, не пропустив ни одного заголовка. Но там не сообщалось ни о авиакатастрофе, ни об изобретении нового типа двигателя. В конце концов, уже в приподнятом настроении, он вышел под горячие лучи августовского солнца. Невероятно. Тем не менее если так пойдет и дальше, то двигатель останется у него.
От газетчиков он направился прямо в местное отделение национального банка. Служащий, ведающий ссудами, робко улыбнулся, когда Пендрейк сообщил ему о своем намерении, и предложил переговорить с управляющим банка. Управляющий предложил ему:
— Мистер Пендрейк, вам вовсе необязательно закладывать ваш коттедж. На вашем счету имеется внушительная сумма. — Он представился Родериком Клеем и продолжил: — Как вам известно, когда вы в составе военно-воздушных сил отправились в Китай, вы отписали все свое имущество вашей жене, за исключением коттеджа, в котором сейчас проживаете. Насколько я понимаю, это упущение было чистой случайностью.
Не решаясь заговорить, Пендрейк кивнул. Он уже знал, что последует дальше, и слова управляющего просто подтвердили его догадку. Тот произнес:
— В конце войны, через несколько месяцев после того, как вы с женой стали жить раздельно, она тайно перераспределила в вашу пользу всю собственность, включая боны, акции, наличность, землевладения, в том числе и поместье “Пендрейк”. При этом было указано не ставить вас в известность о происшедшем до момента, когда вы тем или иным способом означите потребность в деньгах. Также было оговорено предоставление ей минимального месячного содержания на собственные нужды и на уход за домом. Смею утверждать, — управляющий излучал вежливость и самодовольство, полностью удовлетворенный ходом разговора, который он, должно быть, спланировал в праздные моменты службы, пробираемый дрожью предвкушения, — ваши дела процветали вместе с делами нации. На настоящий момент вы располагаете акциями, бонами и наличностью — всего на сумму около одного миллиона двухсот девяносто четырех тысяч долларов. Если желаете, один из клерков подготовит для подписи чек. На какую сумму?
Снаружи стало еще теплее. Пендрейк шел назад к коттеджу и размышлял: он должен был ожидать, что Элеонора выкинет нечто подобное. Ох уж эти напряженные, ушедшие во внутренний мир, непрощающие женщины — как она сидела в тот день, когда он пришел, холодная и отчужденная, спрятавшаяся в скорлупу сдержанности. Сидела и знала, что полностью теперь зависит от его прихоти во всех финансовых вопросах. Нужно будет еще разобраться, что все это означает, в точности спланировать подход, слова и действия. Тем временем его ждал двигатель.
Он был на том же месте, где Пендрейк его оставил. Он бросил на него беглый взгляд и закрыл дверь. По дороге к кухонной двери он похлопал Денди по спине, когда тот выбежал к нему с лужайки позади дома. В коттедже он поискал и нашел адрес патентной фирмы в Вашингтоне. Он был в Китае с сыном представителя фирмы. Вскоре он написал неуклюжее письмо. Направляясь на почту, чтобы его отправить, Пендрейк заглянул в единственный в городе магазин инструментов и заказал похожее на колесо зажимное приспособление, кольцевая часть которого должна была обладать возможностью вращаться вместе с тем, что в ней будет зажато.
Ответ на его письмо пришел через два дня, еще до того, как был изготовлен зажим. В письме было следующее:
Дорогой мистер Пендрейк!
В соответствии с Вашим запросом мы выделили всех незадействованных служащих отдела исследований на решение Вашей проблемы. Были проверены все патентные документы в области изобретения двигателей за последние три года. Помимо этого я лично имел беседу с ответственным директором соответствующего отдела патентного бюро. Опираясь на результаты проделанной работы, я с определенностью утверждаю, что в послевоенное время ни в одной из областей техники не было зарегистрировано появление радикальных изобретений в области двигателей, если не считать разновидностей реактивных.
В соответствии с Вашим запросом мы прилагаем копии девяноста семи последних изобретений в области двигателей, которые были отобраны нашими сотрудниками среди тысяч патентов.
Счет за наши услуги будет выслан Вам отдельно. Благодарим за высланный Вами авансом чек на двести долларов.
Искренне Ваш, Н. В. Хоскинс.
P.S. Я считал тебя мертвым. Клянусь, после моего спасения я видел твое имя в списке погибших и оплакиваю тебя с тех пор. В ближайшее время пришлю тебе подробное письмо. На моих плечах покоится мир патентов, не в физическом смысле, конечно, — на это был бы способен только сам великий Джим Пендрейк. Я играю роль атланта мысли, и, поверь, мне досталась моя доля косых взглядов, когда я рылся в интересующих тебя материалах. Чем и объясняется крупный счет. Пока.
Нед.
У Пендрейка стоял ком в горле, когда он читал и перечитывал письмо. Ему стало больно при мысли, что он обрубил все нити, связующие его с друзьями. Слова “великий Джим Пендрейк” заставили его невольно бросить взгляд на пустой правый рукав свитера.
Он мрачно улыбнулся. Прошло несколько минут, прежде чем его мысли опять вернулись к двигателю. Он подумал: “Я закажу автомобильные шасси, самолет без мотора и стержень, сделанный из разных металлов, — сначала придется провести кое-какие тесты”.
Пендрейк замер, его глаза расширились при мысли об открывающихся возможностях. Жизнь вновь распахнулась перед ним. И все-таки ему было странно сознавать, что двигатель по-прежнему принадлежит ему.
Прошло два дня, и он отправился за зажимом. Расправляя брезент, чтобы завернуть в него устройство, Пендрейк услышал посторонний звук, а потом голос молодого мужчины произнес:
