Кратчайшее расстояние (СИ) - Валерия Панина
— Деда, там бабуля на вас с мамой лугается, — наябедничал Женька, просовываясь в дверь.
Двадцать пятое декабря, суббота.
Сегодня день святителя Спиридона, моего любимого святого. Я вскочила в половине шестого бодрая и приятно-возбужденная — собралась на службу в церковь в соседний городок вместе с мамами. Машину вести мне, ясен день, никто не разрешил, так что повез нас Игорь. Отцы остались на хозяйстве.
В десять мы вышли за ограду. Снежок, солнышко — как в сказке.
— Давайте погуляем? Тут рынок есть.
— Люда, ну что тут на рынке есть, чего у нас нет?
— Купим мяса на новый год, рыбы. Фруктов! Колбасы хочу сухой, салат с корейской морковью и мороженого… И конфет с кокосовой начинкой… Игорь, поехали!
Свекровь с мамой переглянулись и полезли назад.
Надо было сообразить, что в последний выходной перед новогодними праздниками везде будет народ и очереди. Где-то между мандаринами и селедкой у меня заболел живот. В толкотне и суете я выстояла очередь ради любимых конфет, выбралась из павильона и замерла. На прилавке с новогодними украшениями среди пластиковых уродцев поблескивали стеклянные шары. Чудесные, расписанные вручную. Я смотрела, трогала, не в силах выбрать. К тому времени, как продавец бережно упаковал последний, четырнадцатый, живот болел морзянкой. Все еще надеясь, что пронесет, я позвонила маме.
— Мам, вы где? Когда ты мне звонила? Прямо десять раз звонила? Ну, не слышала. Да, идем уже. Они у машины, — сообщила я хмурому Игорю.
— Едем наконец, — муж сердился — я уже полчаса морщилась, а он не мог меня с рынка увести, потому что словами я не убеждалась, а руки у него были заняты.
— Едем, — я взяла его под руку. — Игореш, да нормально я себя чувствую, не беспокойся. Я же женщина опытная, пойму, если рожать соберусь.
Мы вышли на парковку, пошли не торопясь, что бы не поскользнуться на утоптанном снегу, в сторону своей машины. Я вдруг устала, как будто усталость на меня одели, как пальто. Игорь нажал на брелок, недовольные нагруженные мамы обернулись на звук сигнализации.
— Дура я, согласилась, — ругалась мама, сгружая пакеты в багажник. — Послушала тебя, думала, правда на часок заедем, прогуляемся. Время второй час!
— Ладно тебе, мам, — вяло отбивалась я, открывая дверь и пытаясь задрать ногу на подножку.
— Мила, погоди, помогу, — выглянул из-за машины муж.
И тут…
— Мама, возьми у меня пакет. Осторожно, там игрушки елочные, стеклянные, — свекровь подошла, тревожно взглянула на меня. — Игорь, поехали.
— Что? — они все меня окружили, как омоновцы.
— У меня воды отошли. Тут есть роддом?
Через сутки.
— Людмила Евгеньевна, покормите? — в палату заглянула медсестра.
— Давай, Юля. Все равно сцеживать, у меня молокозавод на троих работает, вхолостую, — я положила сыночка в кроватку, подняла бортик. — Что, у мамы молока нет?
— Нет у него мамы, — медсестра передала мне малыша. — Спасибо вам.
— Отказничок? — у меня сердце сжалось. Как можно от своего ребенка отказаться?
— Нет, умерла. Вы извините, я отойду. Как покормите, позвоните, я заберу.
Маленький чужой человечек сосал грудь, а я его рассматривала. Синие глазки, красные щеки, в слишком маленьком чепчике. Крохотные кулачки, бирка. «Мальчик, вес 3900, рост 54». Ничей…
Игорь приехал в тот же вечер, перед вечерним кормлением. Выслушал меня.
— Возьмем, конечно. Вырастим, — посмотрел на наших сыновей. — Мила, а нам его сразу отдадут?
Взяла мужа за руку, потянула, что бы наклонился, поцеловала долго, благодарно.
— Ты лучший мужчина на свете, любимый, — он сел рядом со мной, обнял.
— Что надо сделать? Бумажки собрать?
— Угу. Я у завотделением список взяла. Игорь, я еще думаю Горелову позвонить. С нашей бюрократией до нового года точно не успеешь, потом то дни нерабочие, то две недели раскачиваться будут. А меня или тридцатого, или край тридцать первого выпишут уже.
— Правильно, то кошек-собак подбирала, теперь чужих детей начала.
— Люда, ты что выдумала-то? Зачем он вам? Своих четверо уже!
Пресс-конференция по скайпу с родителями длилась уже полчаса. На нашу новость родители Игоря отреагировали сдержанно, мои — бурно.
— Мама, папа! — я не рассердилась. Я была разочарована и расстроена. — Как вы можете?! Это наше с Игорем решение, и я не «одумаюсь». Мама, я надеялась, что ты меня поймешь и поддержишь! Папа, а ты? Ты самый добрый человек на свете!
— Мила, ты не думай, я ничего, — папа крякнул смущенно. — Сколько случаев-то было — мать найдется, или родственники какие. Отберут. Или он узнает, что приемный, родню искать будет. И тебе, и внучатам стресс. Я ж за тебя беспокоюсь!
— Доченька, ну, сама подумай! Кто у него мать, отец? А если больной, или наследственность плохая?
— Мама, а если бы я была больная или воровать пошла, ты меня в детдом бы сдала? А если бы близняшки родились с дефектами, как доброходы ванговали, их в детдом?
— Что ты сравниваешь-то? — возмутилась мама. — Родные дети и есть родные
— Он мне тоже родной! — я разрыдалась, уткнувшись в ладони. — Делайте что хотите, думайте, что хотите, я его все равно возьму!
Отключилась, поплакала, упорно игнорируя жужжание планшета. Звякнул телефон. Смс от мужа: «Ответь, а то тут скорую надо вызывать». Ответила.
— Люда,
