Дмитрий Володихин - Конкистадор
И тут Каминский, наконец, прокашлялся. Инстинктивным движением он первым делом схватился за оружие. Потом попытался приподняться. Не вышло.
– Помогите… мне.
Катя поддела его за плечо, капитан оперся на ее руку и все-таки встал. Варенька с удивлением отметила, что оабовец густо покраснел, прикоснувшись к ее матери. Вот дела-а…
– Госпожа Сомова… – слова давались ему с трудом, как видно, челюстые мышцы тоже задубели от недавней судороги. – Госпожа Сомова… я обязан вам жизнью.
– Верно сказано.
– Я… не могу выполнять свой служебный долг… потому что мой долг… перед Отцом нашим… выше. Я отпускаю вас. Бегите.
– Ты сам пострадаешь от этого, капитан. Ты добрый человек, спасибо тебе, но такого подарка я принять не могу.
Варенька тяжко вздохнула. Маме всегда не хватало практического взгляда на жизнь. Она так беззащитна…
– Не согласен.
Все трое повернулись на этот голос. В нескольких метрах от них, у поворота на соседний марш, бесшумно материализовались два бойца. На них была точно такая же экипировка, что и на двух предыдущих. Один из них, с устрашающей бородой, держал на прицеле Каминского, в то время как другой, низенький и лысоватый, разговаривал с Катей.
– …Вот уж нет, госпожа Сомова. Не срывайте нам операцию. Душка капитан не из плена вас вытащил, он прежде всего жизнь себе спас. Сегодня он, можно сказать, дважды родился заново. Пожалуйста, мужик, оружие на пол, очень медленно. Спасибо. Руки за голову, лицом к стене. Извините, капитан, ваш уровень нам понятен, и вы не успеете ни при каких обстоятельствах. Госпожа Сомова…
– Екатерина Ивановна! – Перебил его Каминский. – Екатерина Ивановна! Катя… Одну секунду. Я вызвал охрану станции. С минуту на минуту они будут здесь. Поторопитесь.
– Благодарю… вас.
– Капитан, – обратился к Каминскому низенький – ты… вот что. Можем избавить от неприятностей. Вкатим парализующий заряд, но не смертельный. Будет больно до чертиков, однако потом оклемаешься, скажешь, мол, выполнил долг до конца, мол, одолели мерзавцы, мол, четверо на одного…
– Нет. Я хочу за это ответить, бандит. Я хочу на полную катушку ответить за все, что делаю. Понял?
– Воля твоя, дурило.
Низенький сделал было шаг в сторону, потом все-таки повернулся и влепил нежеланный заряд. Каминский распластался на полу.
– А это моя воля.
…Группа Толстого передвигалась быстро – на пределе возможностей. Но при ней было два трупа, две гражданских бабы и шумно пыхтящий господин Заказчик. Поэтому люди Толстого в принципе не могли успеть. Совсем немного. Сущую ерунду. Несколько десятков секунд.
Мобильная команда особого назначения, по штату входившая в состав охраны «Бялого Палаца», должна была отрезать их от штурмового челнока на последнем марше. Все передвижения группы Толстого четко отслеживались, и защита, поставленная Техником, уже сгорела.
Так бы и произошло, наверное.
Но бандитоманьяк Александр Сомов имел принципиально иные планы.
По всей станции прокатился вой специального зуммера «Панфирная тревога». На маршевых перекрестках зажглись зеленые лампочки. У самого пола поплыл тонкий дымок дезинфекции, которая, как докладывали специалисты, способна была ослабить панфирную атаку в лучшем случае процентов на двадцать.
– Что это, Толстый? – заорал Техник, замедляя бег.
– Ты…ля х…ев пердун, шире шаг…б твою двадцать восемь в трираспрох…я мать! Вперед…ля! Не останавливаться, иначе сдохнете, у…бки!
Это помогло. Техник снова набрал темп, и больше никто не задавал лишних вопросов.
Толстый мысленно готовился к очередной драке. Все пошло вкривь и вкось. А ему еще нужно было вернуться за третьим объектом, и где искать его, Толстый пока не понимал. Очень плохо…
Между тем, господин Сомов-младший, не торопясь, покрывал расстояние в семьсот шагов, отделявшее его от абордажной бреши на 3-м ярусе. Он прошел уже примерно половину пути и совершенно не волновался насчет мобильной группы осназа. Потому что прямо перед носом группы захлопнулись шлюзовые воротца, отрезав от станции весь сектор, на территории которого сработали датчики панфирной тревоги. Отлично.
Его беспокоили иные проблемы. Саша отыскал общую последовательность действий, граничные условия, определил детерминированные элементы в составе экпедиции, провел демаркационную линию между влиянием благодати и чистой незамысловатой физикой… Оставалось подвести теоретическое обоснование. Сегодняшние события пришлись… как бы поточнее выразиться? – несколько не ко времени. Разумеется, невзирая на их позитивность в генеральном смысле… Лучше бы им начаться, скажем, парой часов позже. Саше не хватало последней ветви уравнений. Может быть, одной-единственной ключевой формулы. Или верного расположения знаков и цифр в оной формуле…
Он медленно сокращал дистанцию до бреши в борту «Бялого Палаца». В самом конце пути он увидел вооруженных людей, двигавшихся с поразительной быстротой.
«Необыкновенное впечатление, – констатировал он, – следует зафиксировать его. Когда еще увидишь настоящую тактическую операцию в профессиональном исполнении»!
Сашино внимание сфокусировалось на людях Толстого. Они его тоже заметили.
– Госпожа Сомова, тут ваш парень!
Появилась мама. И с ней эта дуреха. Им, Сашей, между прочим, только что спасенная. Мама… На миг он сбился с расчетов и почувствовал внутри… непонятно, как назвать… В грубом приближении подходит словосочетание «живое тепло». Да. Живое тепло.
Секундой позже правильный ответ пришел к нему сам. Вот она, хренова формула. Явилась от начала до конца в ослепительной вспышке нового смысла, никогда прежде не забредавщего во Вселенную.
– Есть! Вот она!
Не поняв его, Сомова-старшая закричала:
– Я здесь! Сашенька, цел! Мальчик мой!
Варька, разумеется, вставила свое:
– Сашка! Вот дурак! Где ты прятался?
Ну хоть рожа при этом у нее была радостная…
Саша, приосанившись, ответил матери, как бы не замечая тупую сестрицу:
– Мама, я очень рад вас обеих видеть. Кстати, твое присутствие очень помогло мне сейчас в решении одной неординарной задачи…
Катя не дала сыну договорить, порывисто прижав его к себе. Так что последние слова Сомов-младший невнятно добормотал матери в жакет… Боже, никогда никому ничего невозможно объяснить! Обязательно собьют.
* * *«Срочно.
Сов. секретно.
Для расшифровки использовать код 8.
Секретарю
Объединенной Координирующей Группы Терры-2,
Главнокомандующему
Сил безопасности Терры-2
полному адмиралу
А.С. Маслову.
Сегодня в 05.42 по времени 3-го часового пояса планетоида Пушкин диверсионная группа обездвижила охрану и захватила лиц, содержавшихся под стражей в изоляторе номер 100 на объекте „Бялы Палац“. Не исключено содействие группе со стороны начальника охраны капитана ОАБ Я. Каминского. Названная группа погрузилась на малое транспортное средство типа „Бора-10“, предназначенное для десантно-штурмовых операций. Транспортное средство расстыковалось с объектом „Бялы Палац“. Организовать преследование не удалось из-за панфирной тревоги на борту объекта „Бялы Палац“. Тревога оказалась ложной, т. к. была вызвана диверсией в информационной сети объекта. В 5.54 транспортное средство с диверсионной группой и захваченными лицами, указанными выше, достигло коммерческого грузового корабля „Ромашка“. Названный корабль в течение 10 мин. вошел в ОП на Солнечную систему и был потерян всеми следящими средствами.
В соответствии с указанием докладывать о любых происшествиях, внесенных в список 1 директивы 14/100000067, прямо на имя Секретаря ОКГ А.С.Маслова, направляю данный отчет по указанному адресу.
Просим указаний о дальнейших действиях.
Копия направлена начальнику 4-го отраслевого управления ОАБ генерал-лейтенанту К.Бенедиктову.
Начальник 88-го территориального управления ОАБ
полковник Е.Оверчук.»
Глава 8
Банкрот
31 января 2141 года.
Место не имеет значения.
Андрей Маслов, 104 года.
«Срочно.
Сов. секретно.
Для расшифровки использовать код 312.
Командующему
Чрезвычайным поисковым контингентом
„Группа флотов А“
вице-адмиралу
В.М. Сомову.
Уважаемый Виктор Максимович!
Вы до конца исполнили свой долг. Все, что я назвал „поощрением“ при нашей последней встрече, теперь принадлежит Вам по праву. Кроме того, я должен был вернуть Вам супругу и детей. Но Ваш сын сбежал. А Ваши дочь и жена были освобождены родней, которой помогли мои люди, не получавшие на то никакого распоряжения. Полагаю, Вы скоро увидите родных и без моей помощи.
Как видите, мне нечем с вами расплатиться. Я проиграл и обанкротился. Это, видимо, неправильные слова, но более правильных я не знаю.
Прошу Вас, простите меня, если сможете. Я считал себя железным человеком и хотел видеть вокруг себя железных людей. А вышло в итоге, что я пошлый старый дурак.
