Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 №12
Как известно, сценарий знаменитого фильма «Звездные войны» режиссер-постановщик Джордж Лукас писал сам. В основном соединяя в кинематографическую мозаику осколки памяти, сохранившие прочитанные в детстве комиксы. Для их героев не составляло труда взорвать целую планету, столкнуть стенка на стенку звездные армады и не без приключений провести время в пользующемся дурной славой салуне на скрещении звездных дорог.
Однако после оглушительного успеха фильма, когда все, в том числе и ставший в одночасье знаменитым постановщик, поняли, что от продолжений никуда не деться, одновременно пришло осознание другой неизбежности. Ясно стало, что без крепкого профессионала не обойтись. Под профессионалом в данном случае понимался сценарист-литератор, которому предстояло придумать и грамотно расписать интригу фильма-сиквела, идею которого в общих чертах уже составил в голове сам Лукас.
То, что следующий фильм обязан был стать еще более закрученной космической оперой, сомнений не вызывало. Оставалось найти того, чей «голос» в этом жанре был хорошо знаком миллионам поклонников НФ и не раз срывал их аплодисменты. А поскольку финансово Лукас теперь мог почти все, то и выбирать он был волен среди самых лучших.
После недолгих раздумий из голливудской студии 20th Century Fox на уединенную ферму в штате Огайо полетела телеграмма-приглашение. Адресатом была Ли Брэкетт. Она успела написать сценарий, но до выхода картины на экраны не дожила; все исправления и дополнения вносил уже ее невольный соавтор — известный голливудский сценарист Лоуренс Каздан. И когда потрясенные зрители выходили с первых киносеансов — а то был редкий случай в истории американского фантастического кино, когда фильм-продолжение получился никак не слабее первой серии! — успех по праву должна была разделить и Брэкетт. Успех в данном случае среди миллионов поклонников кинофантастики. Что же до сотен тысяч читателей — они-то были абсолютно уверены: раз сценарий писала Ли Брэкетт, значит, можно идти на просмотр «в темную». Их не обманут. И на экране они, скорее всего, увидят лишь совершенное визуальное воплощение того, о чем раньше читали в ее книгах…
Ли Дуглас Брэкетт родилась 7 декабря 1915 года в Лос-Анджелесе, с которым связана большая часть ее жизни. И почти вся жизнь литературная.
Дочь бухгалтера Уильяма Брэкетта и Маргарет Ли Дуглас провела детство в пляжном районе города-гиганта — Санта-Монике, в то время остававшемся самостоятельной административной единицей. Как пишет ее биограф: «Величественная полуденная тихоокеанская гладь и ее таинственное свечение при луне, а также чтение Эдгара Райса Берроуза вместо уроков — все это родило в богатом воображении девочки образы, превратившие ее последующее творчество в явление уникальное».
Биография Ли Брэкетт на удивление бедна фактами, если под последними понимать бытовые подробности. Росла, ходила в школу, много читала, активно общалась с такими же фэнами, благо Лос-Анджелес, где жили и творили Каттнер, Мур, Блох, Брэдбери, Лейбер и Гамильтон, давно оспаривал у Нью-Йорка славу столицы научно-фантастической Америки. Затем начала писать и печататься.
Замуж за Гамильтона Ли Брэкетт вышла уже после войны. Свадьбу сыграли там же, в Лос-Анджелесе, в канун нового, 1947 года. Детей писательской семье судьба не отписала.
В последние десятилетия жизни Брэкетт несколько отошла от НФ, в основном занимаясь сценариями. Они оставались единственным мостиком, связавшим два чуждых друг другу мира — родной и любимый с детства Голливуд с уединенной фермой в сельском штате Огайо, принадлежавшей дальним родственникам мужа и ставшей их последним с Гамильтоном пристанищем.
Вот и вся жизнь. Все остальное — литература, единственная по-настоящему богатая драматическими поворотами биография писательницы.
Ли Брэкетт как-то в припадке самокритики назвала себя халтурщицей (в оригинале трудно переводимое жаргонное словечко «ham», означающее плохую актрису, которую постоянно освистывают на сцене) и любительницей драматизировать даже самый обыденный эпизод. Автохарактеристика вполне приложима к работе сценариста в те времена, когда диалоги чаще всего переписывались прямо на съемочной площадке и подстраивались под реальных актеров, а труд «переписчика» рассматривался, разумеется, как профессия, дававшая неплохой заработок, но уж никак не творчество, не искусство…
Свою творческую жизнь профессионально занимавшаяся только литературой Брэкетт начала с написания сценариев, благо Голливуд был, что называется, под боком. Среди ее работ в кинематографе — сценарии к известным в свое время фильмам: «Дух вампира», «Рио Браво», «Золото семи святых», «Эльдорадо». Заметным этапом в ее жизни стал сценарий к экранизации детективного романа Рэймонда Чэндлера «Долгая спячка». Фильм, вышедший на экраны в 1946 году, вызвал фурор, критика отмечала режиссерскую работу Хоуарда Хоукса, блестящую роль всеобщего кумира Хамфри Богарта, а также мастерство диалогов. Хотя славу в написании последних Ли Брэкетт, конечно же, по праву делила с куда более именитым соавтором — самим Уильямом Фолкнером!
Между прочим, писала она и вестерны. И даже завоевала в 1963 году премию «Золотая шпора» за лучший вестерн года. Что тоже неудивительно: задолго до того Брэкетт успела прославиться в жанре, который многие критики считают вестерном, перенесенным на галактические просторы.
Как и муж, она нашла себя в жанре космической оперы. В те предвоенные десятилетия и первые послевоенные годы Space Opera заполонила большинство дешевых НФ-журнальчиков, предоставлявших читателям в первую очередь желанное, спасительное бегство от действительности. Прочь от унылой повседневной работы, от семейных дрязг, депрессивных новостей, которыми потчевали газеты и радио, от неуверенности в завтрашнем дне — в мир захватывающих дух звездных империй, героических подвигов и во всех отношениях неземной любви!
Не будем судить строго произведения, написанные задолго до спутников и пилотируемых лунных кораблей. Зато во всем, что касается занимательности, умении не только лихо закрутить сюжет, но и держать его до конца, в том, что описывается одним термином «чувство удивительного» и без долгих размусоливаний понятно всякому любителю фантастики, — вот в этом наивные авторы довоенной поры еще дадут очко вперед многим своим последователям!
И Ли Брэкетт, по мнению большинства критиков и читателей, оказалась в ту пору среди лучших. А из авторов-женщин (что само по себе долгие десятилетия оставалось в НФ диковинкой!) с ней могла поспорить разве что прекрасная половина другой «фантастической» семьи — Кэтрин Мур.
Первой профессиональной публикацией Брэкетт стал рассказ «Поиск на Марсе», напечатанный в тогда еще только набиравшем силу журнале «Astounding Stories». Однако более подходящую для себя экологическую нишу писательница быстро нашла в другом издании — «Planet Stories». «Некоторые из публиковавшихся там вещей, — вспоминал покойный Лестер Дель Рей, — были просто замечательны. Именно в „Planet Stories“ летом 1946 года впервые появился „Пикник на миллион лет“ Брэдбери — первая история из прославивших его „Марсианских хроник“[31]. А другим постоянным автором журнала стала Ли Брэкетт, произведения которой содержали довольно необычную комбинацию бьющей через край энергии, напора и тонкой, пастельной, богатой оттенками атмосферы. Что касается ее образа Марса с его древними городами, где тишину нарушает лишь серебристый звон колокольчиков, которые носят местные модницы, то эти картины стали неотъемлемой частью научно-фантастического фольклора».
Сравнение двух Марсов, принадлежащих писателям, фамилии которых также удивительно похожи, конечно, не случайно. С молодым фэном Рэем Брэдбери, быстро заматеревшим до всеми уважаемого профи, Ли Брэкетт подружилась крепко и надолго. Они даже написали одну из «марсианских» повестей в соавторстве — это была «Лорелея Красных Песков», опубликованная в 1946 году. Хотя оба, конечно же, имели перед глазами один объект для подражания, который преследовал всех без исключения американских фантастов: Марс (или, точнее, Барзум) Эдгара Райса Берроуза!
Главные произведения Брэкетт, созданные под влиянием Берроуза в 1940-е годы и позже составившие сборники «Пришествие землян» (1967) и «Полукровка» (1973), стали для писательницы ее собственными «марсианскими хрониками», принесшими славу и признание. Хотя она впоследствии созналась, что как раз хроники-то в ее намерения не входили: «Не думаю, что можно составить правильный хронологический порядок моих „марсианских“ рассказов. По правде говоря, это никакая не серия, а просто отдельные истории, как бы случайно выходившие из моей пишущей машинки. Я влюбилась в этот воображаемый Мир и неоднократно в него возвращалась — поэтому все рассказы имеют общий фон».
