Андрей Ливадный - Туманность Ориона
Палец Вадима скинул скобку предохранителя с гашетки вакуумных орудий.
Для снарядов, изобретенных в далеком двадцать третьем веке, не существовало преград в виде искривляющих, гасящих и рассеивающих когерентный свет силовых щитов. В их добрых, старых бронебойных жалах крылся один вид энергии – поступательная, кинетическая мощь движения твердого тела, которую не могли остановить линии напряжений силовой защиты.
Щеки Вадима начали отекать от перегрузки.
Планета медленно проваливалась вниз, строй вражеских кораблей укрупнялся, рос в паутине координат прицельной сетки.
Цифры в окошке дальномера медленно, но неуклонно стремились к нулю.
1800 метров … 1750… 1700…
В следующий миг палец Вадима сжал бугорок сенсора залпового огня.
Корабль завибрировал, загудел, выплевывая три параллельные трассы снарядов; с предупреждающим писком сработал автоматический вариатор целей, когда ближайший из «Гепардов» разрезало на три неравных куска, и он развалился, окутавшись мутным выхлопом замерзающей атмосферы. С резким толчком сработали двигатели коррекции, смещая нос истребителя на величину поправки, и трассы снарядов хлестнули по новой цели, взламывая черную броню, вырывая безобразные куски обшивки, а сзади уже тянулись очереди вакуумных орудий с машины Рориха…
Строй вражеских кораблей распался, его разметало, словно кучку листвы под порывом шквального ветра. Два истребителя проскочили сквозь разлетающиеся в пространстве обломки, и в эфире внезапно зазвучал восторженный, полный какого-то нечеловеческого упоения торжествующий возглас Рориха:
– Еххааа!
* * *«Альфа» к этому времени уже совершила виток вокруг мертвого шара планеты и начала удаляться в сторону газового гиганта.
Все шло согласно разработанному плану.
Два крейсера ганианцев оказались серьезно повреждены бомбежкой, из трех оставшихся один взлетал, два других все еще оставались на поверхности, и было неясно, смогут ли они немедленно стартовать?
От расклада сил, которые встретятся в пространстве, зависело очень многое. «Альфа», несмотря на свои исполинские размеры и потенциальную живучесть, обладала ограниченной маневренностью, ее экипаж был смехотворно мал, а энергетическая защита у колониального транспорта отсутствовала напрочь.
Все это прекрасно понимал Покровский, занимавший в этот момент место командира корабля.
– Вадим, Эрни, подтягивайтесь, – приказал он. Канал связи оставался открытым, шифровать его было некогда, да и незачем.
Колониальный транспорт продолжал запланированное отступление, выкарабкиваясь из гравитационных объятий безвоздушной планеты.
Впереди лежало несколько миллионов километров пустоты, разделявшей место первой атаки и основной амфитеатр боевых действий.
– В отсеках, приготовиться к маршевому ускорению!
На дисплеях ходовой рубки уже бежали цифры обратного отсчета, когда по внутренней связи раздался доклад лейтенанта Морригана:
– Сэр, наблюдаю старт с планеты трех тяжелых кораблей противника.
У Покровского что-то оборвалось внутри.
Три крейсера в дополнение к тому, который уже вышел в околопланетное пространство?!
Отчаиваться и рассуждать слишком поздно.
– Морриган, сбрось минное заграждение, как только подтянутся истребители! – Покровский переключил канал связи: – Полуэктов, Фрайг тебя раздери, где вы болтаетесь?!
Вадим слышал голос Покровского, но ответить не мог.
Его душа вместе с истребителем рушилась вниз, навстречу желто-коричневой равнине, покрытой клубами пыли, из которой к багряному сиянию туманности всплывали сразу три крейсера ганианцев.
* * *Зенитно-заградительный огонь отсутствовал, если внизу и остались боеспособные после бомбежки расчеты, то они не могли стрелять, опасаясь зацепить стартующие крейсера.
Зато сами корабли не собирались дожидаться конца бесноватой атаки двух космических истребителей. Крейсер, который успел подняться выше других, внезапно выбросил сетку лазерных лучей. Несколько секунд пространство над ним было располосовано ослепительными шнурами, затем они погасли так же внезапно, как возникли, – перезаряжались лазеры главного калибра, их раскаленные стержни, выполненные из искусственных кристаллов рубина полутораметровой длины, сейчас охлаждал жидкий азот. Одновременно устройства «накачки» копили энергию, готовясь к новому импульсу.
Падая навстречу смутным силуэтам кораблей, Вадим успел заметить между стартующими крейсерами еще одну машину, которая выглядела маленькой точкой, жучком на фоне своих исполинских собратьев.
Какой-то штурмовик… – подумалось ему. Модель навскидку он определить не смог, да это было и неважно.
– Эрни, видишь малую машину?
– Ну?
– Следи за ней. Как бы не зашла в хвост.
– Штурмуй, прикрою.
…
Его истребитель уже не пикировал – он рушился вниз.
Ускорение, помноженное на гравитацию планеты, привело к эффекту, обратному перегрузке, – в кабине на несколько мгновений внезапно наступила невесомость.
Корабли ганианцев росли, укрупнялись, заполняя собой все обозримое пространство. Сетка заградительных лучей то вспыхивала, то угасала на миг, но маленькой машине удавалось проскочить между ослепительными шнурами импульсных лазеров.
Вадим понимал, что, вероятнее всего, идет в последнюю атаку.
У него не останется времени, чтобы отвернуть, вырвать свой истребитель из смертельного падения, но в этот миг он не испытывал ни страха, ни горечи, ни упоения – пришла странная, отрешенная пустота, будто это не он управлял машиной, падающей по убийственной траектории на один из трех натужно карабкающихся вверх крейсеров.
С дистанции в десять километров он выпустил рой ракет, половина бортового боекомплекта ушла вниз, ослепительными факелами обогнав пикирующую машину.
Крейсер отреагировал новой вспышкой заградительного огня, несколько ракет взорвались, но три или четыре достигли черного корпуса, взламывая его термодинамическим ударом боеголовок.
Попадание произвело ошеломляющий эффект, исполинский корабль мгновенно окутался облаками газовых выбросов, в местах пробоин все прилегающие к обшивке отсеки подверглись мгновенной декомпрессии. Затем что-то беззвучно полыхнуло в верхней части развороченного корпуса, и сразу же, буквально в миг попадания, заработали его установки маршевой тяги, вырывая крейсер из-под удара атакующего истребителя.
Запоздалая очередь вакуумных орудий успела вспороть участок брони в корме, но покалеченный титан уже ушел из-под прицела бортовых орудий…
Истребитель Полуэктова нырнул в образовавшуюся между кораблями брешь, мимо, вскользь зацепив обшивку, сверкнуло несколько лазерных лучей, и его машина, продолжая траекторию снижения, влетела в клубящиеся над поверхностью планеты облака поднятой бомбовыми ударами реголитной пыли.
* * *Рорих видел безумную атаку ведущего, но не мог ни помочь, ни помешать ей – когда пилот истребителя уже принял решение, остановить его на такой скорости может разве что мгновенная смерть.
Когда вражеский крейсер в момент попадания врубил маршевую тягу, Рорих не поверил своим глазам.
«Тяни, Вадим, тяни…» – умоляюще думал он, глядя, как машина Полуэктова нырнула в клубящиеся облака пыли. У командира внезапно появился реальный шанс выжить, и Эрни надеялся, что он воспользуется им.
Развернув свой истребитель, он пошел в атаку на поврежденный крейсер. Четверо на одного – такой расклад никак не шел в пользу «Альфы», и самоубийственный рывок Вадима был рожден именно этим неравным счетом.
Рано хоронить командира. Следовало завершить начатое им.
Рорих кинул беглый взгляд на приборы. По радару расползалось сонмище точек, но взгляд Эрни безошибочно разобрал картину: первый стартовавший с базы крейсер уже удалился к самому срезу экрана, он начал погоню за «Альфой» и был сейчас не в счет, два других расползались в разные стороны, пытаясь преодолеть гравитацию планеты и выйти в район высоких орбит, где могли начать осмысленное маневрирование, подбитый же Вадимом корабль натужно полз параллельно затянутой пылевыми облаками поверхности, не меняя высоты полета, а вслед за ним неотступно следовал тот штурмовик, который привлек внимание Полуэктова еще в самом начале атаки.
Что он делает?
Маленький корабль стремительно настигал исполина, из которого в околопланетное пространство продолжали извергаться смешанные с обломками газовые шлейфы. Вот он почти поравнялся с ним; лазерный луч, вырвавшись из штурмовика, ужалил черную броню и несколько раз бессильно полоснул по ней.
Бесполезно. Черный материал глотал энергию светового пучка, восстанавливая при этом напряжение своего защитного поля.
Кто бы ни управлял штурмовиком, но пилот понял, что энергетическое оружие бессильно перед черной броней. Маленький корабль еще несколько секунд висел на фоне исполина, прорисовываясь едва различимой точкой, а потом, сверкнув ослепительным выбросом из дюз маршевой тяги, ринулся на таран в район ближайшей проделанной ракетой пробоины.
