Александр Зорич - Без пощады
– «Дюрандаль»… «Дю-ран-даль»! Откуда я знаю?.. Ни хрена не значит! Чехи какие-то! Или шведы, один бес… Вон спроси у лейтенанта… Да вон стоит, с гвардейским значком… А варианты? Либо «Три Святителя», либо «Адмирал Ушаков». На обоих они есть. А вот гвардии больше нет пока.
– Да, вроде бы немного, а в масштабах страны? Вот то-то же! Только для освещения, а также – отопления заводских корпусов и больниц. Так и написано!.. Как в старину: уголь, а все больше дрова… Вот представьте себе! Иначе не будет люксогена и – до свидания!
– Фильтрация? Ну, проверка, сбор сведений, выявление завербованных… Только не обижайтесь… Но… Но кто вас знает? Ведь с вами же в плену работали? Ну если вот по-прямому так вопрос поставить, по-офицерски? Работали?
– Отца мобилизовали, братьев… Вот дословно так: «топливозаготовка»! Ну а где ж еще? Где лес погуще – там и работают… Киево-Миргородская пуща, да.
– Нормальные ребята, но имена!.. Один – Зиппер, другой Кэш, третий Слот. А транслятор-то переводит: «змейка», «деньги», «щель»… Черт знает что, а не имена! Пока весь полк переводчики перенастроил, уже привыкнуть успели… У них там, оказывается, в Северном Техасе эти слова уже лет двести ни черта не значат… Да кому он нужен, американский!.. Я проверил, оказалось: последний словарь был составлен в конце двадцать пятого века, потом просто некому стало заниматься… Девяносто диалектов! А еще у них, оказывается, официально отменена орфография! Вообще! Демократия, ха-ха-ха-ха!
– И два сапога… Каждую ночь теперь…
Еще, говорили, Меркулов с кем-то крепко поругался, едва до мордобоя не дошло.
Но меня рядом не было.
Конвой, в состав которого входил «Емельянов», без помех достиг зоны низких орбит Земли.
Оказавшись над Европой, корабли разошлись. Госпитальное судно и транспорты пошли на север, в сторону Колчака, а «Емельянов» забрал восточнее и приземлился в Шереметьево.
Странно? Весьма. Если нам действительно хотели устроить полноценный отдых, сажать «Емельянов» следовало бы не в Москве и даже не Подмосковье, а как минимум под Краснодаром. А еще лучше в Фамагусте или Ла-Валетте.
У трапа нас встретили четверо офицеров во главе с молодым генерал-майором танковых войск. Он отрекомендовался «Нехрущ, замначальника отдела кадров Генштаба».
За спинами встречающих синели красивые экскурсионные автобусы в компании легких бронемашин.
– Товарищи, – сказал Нехрущ. – Поскольку здесь возможность каких-либо… непредвиденных событий… полностью исключена, пришло время сказать вам правду. ОПРОС – это ширма. Ни Второй Ударный флот, ни все наши вооруженные силы не могут позволить себе держать в резерве полтысячи кадровых офицеров. Формирование ОПРОСа и ложный отвод в Солнечную систему Второго Ударного флота преследуют цель дезинформировать конкордианскую разведку. Мы стремимся создать у противника иллюзию того, что с нашей точки зрения все атаки на Восемьсот Первый парсек отбиты и мы не ожидаем крупных наступательных действий по меньшей мере в ближайшие две недели. Прошу вас отнестись к этому факту предельно серьезно. Не исключено, что сегодня или завтра кому-то из вас удастся поговорить со своими родными и близкими… Или придется давать интервью для прессы… Одним словом, контакты возможны. Так вот, Ставка не просит, Ставка приказывает: поддерживать легенду, фантазировать, утверждать, что на Земле вы задержитесь для отдыха, а также для формирования новых частей и экипажей, и на фронт вернетесь не скоро. Это понятно?
Чего же тут не понять?! Лучшей новости мы и ждать не смели!
Довесок к вводной был невелик.
– Анонсов делать не буду. Действительную цель вашего пребывания на Земле вы поймете сами. Прошу занять места в автобусах, товарищи. На каждом сиденье вы найдете радионаушник. Наденьте его. Я буду вашим гидом.
Хотя календарь настойчиво вопил «весна, весна!», в средней полосе России март в том году был неотличим от января. Москва была завалена снегом. Столько снега в городе я не видел никогда.
Снег на крышах, на тротуарах, на ветвях деревьев… Сугробы вдоль расчищенных проспектов – в человеческий рост.
Оглушительное безлюдье, комендантские патрули на всех перекрестках, одинокий танк на Смоленской площади…
Город был давно и основательно эвакуирован.
В самом начале войны эвакуация казалась чем-то средним между мягким дисциплинарным наказанием и экзотической разновидностью народного гулянья. Встряхнуть заспанного горожанина, вытащить его из обжитых кварталов в заснеженное поле, в деревню, в полевой лагерь! Увезти на Кавказ, в Альпы, в киргизстанские степи! Мобилизовать, призвать, выдать повязку «Дружинник» или «Старший хлеборез»… Чтобы не думал, крыса тыловая, что кадровая армия решит за него все мировые проблемы, пока он жирок нагуливает между диванчиком и стаканчиком!
Да и не только ведь людям надо отдыхать от городов, но и городам – от людей…
Но никто, никто не мог поверить, что эвакуация реально спасет жизни десяткам и сотням тысяч горожан! Крупные диверсии к концу первой недели войны полностью прекратились, а бомбардировка земных городов из космоса представлялась чем-то столь же невероятным, как во времена Ивана Калиты – полет из пушки на Луну.
Почему? Да потому что противокосмическая оборона Земли по праву считалась венцом военной мысли и шедевром стратегического строительства.
Однако…
20 февраля 2622 года полторы тысячи ракет класса «космос-поверхность» прорвались в зону низких орбит Земли. В тропосфере и стратосфере, а также непосредственно над целями около тысячи ракет было уничтожено. Остальные обрушились на Столицу (острова Фиджи), на Москву, Берлин и Дели.
Административные кварталы Столицы, космодром, морской порт и Всемирный Комитет Начальников Штабов были уничтожены полностью. Дели пострадал незначительно. В Берлине сгорели все пять небоскребов Европарламента.
А в Москве…
– Товарищи! Государственный Комитет Обороны не находит нужным скрывать от вас горькую правду. Исторического центра Москвы больше не существует.
На месте Библиотеки имени В.И. Ленина громоздился заснеженный курган каменного мусора. Левее зияла циклопическая воронка, глубину которой можно было объяснить лишь тем, что раньше на ее месте находились станция метро и развязка подземной автомагистрали…
И дальше, насколько хватал глаз…
Где знакомые до одури, неотделимые от самого слова «Москва» трехсотметровые иглы гостиницы «Русь»?
Где пирамида Биржи с «плечиками» взлетно-посадочных полос?
Памятник Первым Звездопроходцам?..
Ладно, погодите-ка, братцы… Не надо плакать…
Они ответят за все, да, погодите…
Но где же Кремль?
Ведь не может же статься, что…
Нет, не может! Мы сейчас увидим Спасскую башню, сейчас… Вот за этим Эльбрусом похрустывающего шлака, что остался от Биржи… Откроется вид…
Сейчас все будет!
– Прошу, товарищи, за мной. Держитесь центра прохода… Прямой опасности нет, но снега выпало слишком много… он оказывает существенное давление… Мало ли что… обрушение, оползень…
И вид открылся.
Ни Манежной площади, ни Красной. Они отличались от некогда застроенных участков лишь толщиной слоя обломков. На месте Исторического музея кирпичный бой, кое-где проглядывающий из-под снежных заносов, давал едва заметное покраснение. Подобное же наблюдалось на месте стен и башен Кремля.
Около того места, где общее ощущение пространства подсказывало Спасскую башню, земля чудовищно вспучилась (подземный взрыв? определенно!), образовав вал метров в тридцать высотой. И то ли благодаря этому нечаянному брустверу, поглотившему ударную волну от следующих взрывов, то ли прямым вмешательством Небесного Воинства – собор Василия Блаженного уцелел.
Два купола были сорваны, все оконца до последнего стеклышка – вынесены. Шрапнель мелких осколков изъязвила стены частыми оспинами, широкие мазки копоти легли поверх… Но тысячелетний храм выстоял!
Линкор, прошедший через огненный шторм артиллерийской дуэли, не стыдится пробоин. Так и собор Василия Блаженного мог гордиться своим новым, фронтовым обличьем.
Видимо, о том же подумали многие офицеры нашей группы. Несмотря на шокирующий драматизм картины, кто-то улыбнулся, послышались вздохи облегчения.
Нехрущ продолжал:
– Да, от традиционного архитектурного ансамбля Москвы остался лишь сильно поврежденный собор Василия Блаженного. Уничтожены вековечные символы нашей государственности: Кремль, Мавзолей, Грановитая палата. Погибла резиденция правительства, но не правительство. Погиб центр крупнейшего города России – но не Россия. А сейчас прошу вернуться в автобусы. Нас ждет столица… Нет, мы летим не на Фиджи.
«Андромеда» пассажирской модификации, с золочеными орлами на киле и необычным номером «1-004» за сорок минут перебросила нас из Москвы в… в некое место.
