Кейт Лаумер - Земная кровь
Он продолжал еще что-то говорить, а зрители скандировали за ним и аплодировали. Наконец пыль осела, и Железный Роберт поднял свои мощные расплавленные руки.
— Железный Роберт рожден для борьбы, Роун, — сказал он. — А теперь я не могу бороться. Время умирать Железному Роберту. — Он повернулся, железная дверь перед ним открылась, и он не спеша вошел в печь.
Пламя метнулось из печи, обожгло Роуну лицо. Он отвернулся, но грубые руки потащили его назад, к этой адской двери-…
— Не вздумай сдохнуть, — прошипел совсем рядом голос Похлебки. — Ты тут уже двое суток валяешься, бредишь. А теперь развяжи язык, черт тебя побери, или я вышибу из тебя мозги! — Руки, точно каменные клешни в кожаных перчатках, сомкнулись на шее Роуна…
Послышалось звериное рычание, кошмарные звуки разрываемой плоти и истошный вопль… Неожиданно руки на его шее разжались и над ним склонилась морда Состеля, испачканная кровью.
Роун в ужасе закричал и отшатнулся от призрака.
— Хозяин! Это я — твой пес Состель. Мне только сейчас удалось разыскать тебя!.. И тут еще со мной, посмотри, хозяин…
Прохладная рука прикоснулась к пылающему лбу Роуна. На него нахлынула волна мягкого запаха духов, тонущего в удушающем зловонии комнаты. Роун открыл глаза. На него смотрела Дэзирен. Она была болезненно бледной, но бодро улыбалась ему.
— Теперь все в порядке, Роун, — сказала она мягко. — Я с тобой.
— Ты… настоящая?
— Настоящая, как все мы, — снова улыбнулась она.
— Твоя рука…
Она показала ему забинтованную кисть.
— К сожалению, теперь я несовершенна, Роун.
Появился озабоченный пес-врач. Он что-то говорил, но грохот в ушах мешал расслышать. Роун лежал и наблюдал за лицом Дэзирен, пока оно не поблекло и не растворилось в тумане, пронизанное тусклыми огнями. Они сияли, как далекие звезды, а затем погасли один за другим…
Роун сидел на постели. Его рука, покрытая шрамами от незаживших язв, лежала на коленях, она была так тонка, что ее можно было обхватить пальцами. Дэзирен сидела возле него и кормила его с ложки. За последние дни она сильно похудела, остриженные волосы, схваченные тесьмой, торчали сзади маленьким хвостиком. Роун поднял руку и взял ложку.
— Я теперь и сам могу, — сказал он. Ложка дрожала, проливая суп, но он не остановился до тех пор, пока не опустошил всю миску.
— Мне лучше, — заявил он. — Надо вставать.
— Роун, пожалуйста, отдохни еще несколько дней.
— Нет, Дэзирен, мы должны добраться до корабля. Сколько я тут провалялся? Недели? Монет, Аскор и Сидис уже ждут меня там. Мы навсегда покинем этот отвратительный мир. — Он откинул покрывало и спустил ноги на пол.
За дни болезни они так истощали, что Роун невольно усмехнулся.
— Я похож на старого Тарга, — сказал он.
С помощью Дэзирен он едва сумел подняться, от напряжения все поплыло перед глазами. Он шагнул, не удержался и упал. Дэзирен испуганно вскрикнула, сразу же появился Состель и водрузил Роуна обратно на кровать.
Неделей позже Роун уже сидел на стуле у окна, глядя на полуразрушенные дома Нижнего Города… На подоконнике стояло какое-то чахлое растение в глиняном горшке.
Вошел Состель, неся залатанный плащ.
— Это все, что удалось достать, хозяин.
— Сколько раз тебе говорить? Не называй меня хозяином, — огрызнулся Роун. — У меня есть имя.
— Да… Роун. Но лучше бы тебе не ходить. По крайней мере, не сейчас. Собаки сегодня снова вертелись вокруг…
Роун поднялся, пытаясь не обращать внимания на головокружение.
— Мы идем сегодня. Может, Аскор и Сидис уже ждут нас и недоумевают, что же с нами произошло. Они, вероятно, думают, что я погиб. — Его пальцы нащупывали выщербленные пуговицы.
— Да, хоз… Роун. — Пес помог ему надеть плащ.
Это была выгоревшая, голубого цвета хламида из такой жесткой ткани, что каждое ее прикосновение к коже отзывалось болью.
В дверях появилась Дэзирен.
— Роун… ты так слаб…
— Со мной все в порядке. — Он заставил себя улыбнуться и, шатаясь, прошел мимо нее. — Это же недалеко, — убеждал он ее. — Всего пара шагов.
Они спустились по стертым ступеням, не обращая внимания на настороженно-любопытные взгляды, которыми их провожали бродяги из злополучного бара, на собаку, которая перегрызла горло грозному Похлебке, на бледную женщину из Верхнего Города и больного сумасшедшего. Снаружи, на вылинявшей от солнца, продуваемой всеми ветрами улице шныряли прохожие. Когда один из них рискнул приблизиться, Состель оскалился, обнажая клыки.
Через полчаса Роун со своими друзьями остановился отдохнуть у бездействующего фонтана с разбитой статуей мужчины с рыбьим хвостом.
Роун удивленно смотрел на его. Интересно, к какому миру принадлежал этот человек?
Он и Дэзирен опустились на разрушенное основание этого каменного сооружения. Солнце палило нещадно, сухой ветер песком скрипел на зубах. Пока Роун отдыхал, Состель, заложив руки за пояс, прохаживался рядом, совсем как человек. Потом они снова двинулись в путь.
Было далеко за полдень, когда им удалось добраться до улицы, которая вела мимо порта и дальше, к величественным башням Верхнего Города. Роун, заслонившись рукой от солнца, с усилием вглядывался вдаль.
— Где же они? — произнес он растерянно. — Я не вижу корабля.
Его охватило болезненно-тревожное предчувствие… Взобравшись на дамбу и пройдя по ней под зелеными деревьями, он сумел разглядеть припаркованные флаеры, блестящие на солнце движущиеся повозки, крошечные фигурки собак, занятых работой. Но «Блудницы Преисподней» не было.
— Может быть, хозяин Дарел и другие его увели?.. — неуверенно предположил Состель.
— Не могли, — срывающимся голосом ответил Роун. — Только Аскор и Сидис знают, как открывать лацпорт и как им управлять.
— Роун… мы должны возвращаться.
Ладонь Дэзирен легла на руку Роуна. Он нежно прикоснулся к тонким пальцам, не отрывая взгляда от Состеля.
— Ты знал, — сказал он.
— Роун… я не был точно уверен… и как я мог тебе об этом сказать!
— Хорошо, — одолевая отчаяние, Роун пытался говорить уверенно. — В конце концов, они все-таки улетели. Я знал, что эти голубые их не смогут остановить.
— Вероятно, они еще вернутся, Роун, — произнес Состель. — Возможно…
— Нет, не вернутся. Они ушли туда, откуда пришли… далеко-далеко. — Роун запрокинул голову, глядя вверх, в бездонную голубизну бесконечного неба. — Я сам прогнал их, — с горечью произнес он. — Я выдал их врагам, а потом отвернулся от них. Им незачем сюда возвращаться.
Глава двадцать четвертая
Роун сидел с Дэзирен и Состелем за маленьким столиком в баре, которым когда-то владел Похлебка. Комната, залитая лучами заходящего солнца, еще сохраняла дневной жар. Музыкант, сидящий в углу, ласково прикасаясь к струнам, извлекал звуки, оплакивающие любовь и мужество.
Неожиданно в комнату ворвался одноглазый мужчина.
— Я видел еще один патруль, — произнес он с упреком. — Тебе вместе с твоей женщиной и собакой лучше убраться отсюда сегодня ночью.
Роун равнодушно взглянул на него.
— Одним своим присутствием ты натравливаешь их на нас, — возмущался вошедший, и губы его кривились в ненависти, поедающей его изнутри. — Если собаки напали на человеческий след, они уже не отступают. И пока они в городе, житья никому не будет.
— Они ищут не меня, — равнодушно заметил Роун. — Не столь я важен, чтоб меня разыскивали целый год.
— Год… десять лет. Собаки не люди, им безразлично, они натренированы. Охота — это… смысл их жизни.
— Он прав, Роун, — вставил Состель. — Котшаи никогда не прощает человеку, который опозорил его, удрав из-под носа. Вероятно, нам действительно лучше уйти и подыскать себе другое место…
— Я не уйду, — упрямо заявил Роун. — Если они ищут меня, пусть найдут. — Он взглянул на одноглазого. — Если мы все выступим против них, им не устоять. Их же всего несколько сотен, а нас — тысячи. А потом вы сможете покинуть этот очаг заразы, уйти в сельские районы, создать там новые поселения…
Мужчина тяжело покачал головой.
— Тебе просто повезло, — сказал он с горечью. — Ты ушел от них только потому, что был в Верхнем Городе. Они потеряли бдительность. Но сюда они придут в полном снаряжении, с парализующими ружьями. Никто не сможет сладить с такими силами. И ты в том числе. — Он оскалился, обнажая крепкие, желтые зубы. — Поэтому либо ты уйдешь, либо — умрешь.
Роун рассмеялся ему в лицо.
— Это угроза? Разве жизнь в таком гетто лучше, чем смерть?
— Вот это и предстоит узнать тебе довольно скоро… тебе и твоим… друзьям. — И он ушел.
— Роун, — начал Состель. — Мы можем уйти сегодня ночью…
— Я собираюсь уйти сейчас. — Роун поднялся. — Хочу подышать свежим воздухом.
