Йон Колфер - А вот еще...

Непрроходим стиснул кулачки и не двинулся с места.

— Во-первых, Простатник, здесь, должно быть, сломан пылевой фильтр, потому что я весь вспотел внутри. А во-вторых, я хотел сказать, что это неправильно, потому что это не по инструкции.

Джельц встряхнул усами.

— Не по инструкции, говоришь? Не по… — Он резко повернулся к связисту. — Запишите этот разговор, слышите? Возможно, мне придется объяснять эту казнь его матери.

Непрроходим бросился в атаку, потому что иначе ему бы не оставалось ничего, как растянуться на полу и хныкать в ожидании конца.

— Нам приказали уничтожить землян, так?

— Надеюсь, у тебя найдутся аргументы убедительнее, потому что это…

— Эти люди купили планету у магратиан, так?

— А! Я вижу, куда ты клонишь, но галактическому правительству магратиане неподконтрольны. У них собственная маленькая республика, подающая, надо сказать, чудовищный пример колониям.

— Вы правы, Простатник. Разумеется, правы, но у магратиан с правительством официально оформленные деловые отношения. Торговый договор.

— Ну, допустим.

Забыв про необходимость скрывать свою ловкость, Непрроходим бросился к ближайшему пульту.

— Смотрите! — объявил он, торопливо открывая страницу мегабрантианского управления по делам новых миров. — Статус планеты Бабуля одобрен центральным ведомством.

— Вогон редко находит бумагопроизводство скучным. Попрыгунчик, — сухо заметил Джельц. — Но признаюсь, если ты немедленно не приступишь к сути…

— Перехожу, Простатник. Центральное управление зарегистрировало Бабулю как планету-налогоплательщика, члена планетарного союза, подчиняющегося галактическому правительству.

— Ты повторяешь одно и то же, только разными словами. Я ради этого тебя в университет посылал? — Джельц взял микрофон и нажал кнопку соединения с торпедным отсеком. — Нам все-таки надо еще уничтожить землян.

— Посмотрите сюда, в последний параграф. Как и положено в таких случаях, Мегабрантис одобрил гражданство обитателей планеты. — Непрроходим почувствовал, что потение уменьшилось, зато из пор его тела тонкими струйками вырывался со свистом пар. Он говорил теперь юридическим языком, а на свете не найдется вогона, способного спорить с законом. — Формально земляне больше не земляне, а бабулиане. Или бабулианцы, или бабулинисты? Не знаю точно. Но одно я знаю точно: если вы сейчас расстреляете этих людей, вы расстреляете группу законопослушных налогоплательщиков, ни разу не уклонявшихся от этой своей обязанности. Только представьте себе, Джельц-Инструкция изжаривает граждан, не успевших заплатить налоги! Что скажет на это Хупц Прриходитезавтра, ваш старый приятель со Стены Хрюмпста?

На этом собственный запас хрюмпста у Непрроходима иссяк, он пошатнулся и упал спиной на мониторы, отчего по сенсорным экранам побежали радужные круги.

— Вау, — произнес Джельц, а это слово он произносил не слишком часто. Он выбрался из кресла и понес свою тушу к радужным мониторам. — Рядовой Непрроходим. Ты сорвал операцию. — Простатник навис над своим сыном, лицо которого из оливкового сделалось бледно-салатного цвета.

— Я сделал то, что обязан был сделать.

Джельц протянул руку — скорее из чистой формальности, чем из попытки взяться за руку Непрроходима, ибо с таким же успехом он мог бы попытаться взяться за резиновую перчатку, наполненную мягким бутербродным маслом.

— Ты увидел силу закона. А чем поддерживается порядок, как не законом? Встань, сын мой. Подойди и встань рядом со мной.

Непрроходим, ожидавший, что вот-вот превратится в кляксу на переборке, поднялся на подкашивающиеся ноги и откашлял кварту жидкости (а с ней пару симбиотических безволосых флабузов, которых все вогоны носят в желчных пузырях в качестве средства от камней).

— О нет. Бедные Хэнки и Спэнки…

Джельц носком башмака отшвырнул мокрые комки в сторону.

— Забудь этих паразитов. У нас в блоках переработки отходов таких несколько миллионов.

Он включил одну из подвешенных к потолку специально ради подобных, связанных с падением вогонов ситуаций лебедок. Непрроходиму хватило еще хитрости делать вид, будто она ему нужна, и с ее помощью он выпрямился.

— За всем за этим наверняка стоит Тугриг, — по секрету сообщил сыну Джельц. — Не удивлюсь, если он там на Мегабрантисе прослушивает все наши переговоры в ожидании, пока я провалю операцию. Нет ничего хуже, чем уничтожить…

— Не тех людей? — предположил Непрроходим.

Джельц усмехнулся шутке своего подчиненного.

— Не тех налогоплательщиков, рядовой. Поосторожнее с юмором: у других членов экипажа с этим похуже, чем у нас с тобой. Твой сарказм могут расценить как проявление сочувствия.

— А… — отозвался Непрроходим, интуитивно нащупав самую удачную реплику для случаев, когда ты представления не имеешь, чего отвечать.

Джельц попятился и плюхнулся обратно в командирское кресло.

— Старина Тугриг, поди, ждет на базе, что я вернусь по уши в дерьме. А вместо этого — благодаря тебе! — мы возвращаемся героями, со скальпом бога на поясе и хорошими вестями для налоговой инспекции.

— Выходит, все в выигрыше… кроме Тора.

— Что я тебе говорил, сын?

— Осторожнее с э… шутками.

— Совершенно верно. А теперь втискивайся ко мне в кресло, и мы насладимся иллюзорными прелестями гиперпространства вместе.

Голова у Непрроходима шла кругом, руки тряслись. Он пришел на помощь землянам, и это каким-то образом обернулось благом для всех.

Это все закон, сообразил он. Нас спас закон. Придется теперь использовать это слово.

Он так и стоял, потрясенно подняв руки, пока двое юнг не взяли его под микитки и не отвели к капитанскому креслу.

Джельц наслаждался собой, что он позволял себе всего дважды в год и всего на пару минут. Посмотрите на моего сына — как потрясен он тем, что в первый раз сидит на колене у капитана. А я-то хотел отослать его с корабля… но после его сегодняшних поступков парень останется со мной. Он станет одним из великих. Разрушитель миров. Гроза жалобщиков. И придет день, когда мой сын станет настоящим Законченным Ублюдком.

Бабуля

Типичное описание поведения разумных существ, над которыми нависла угроза уничтожения со стороны парящего над головами инопланетного корабля сводится к паническому бегству прижимающих к груди убогий скарб туземцев, а также к образованию непроходимых автомобильных пробок на мостах и в туннелях. Исключением является храфхрафский фильм «Взрыв Красной Бурды», где в минуты, предшествующие полному уничтожению, все рады и счастливы, поскольку жизнь обитателей Храфхрафа протекает в обратном направлении по времени, вследствие чего с их точки зрения они только что выбрались из серьезной космической катастрофы целыми и невредимыми.

На Бабуле никто и никуда не бежал, да и скарба к груди не прижимал почти никто. Обитатели планеты стояли на площади Джона Уэйна, чуть покачиваясь, как трава на ветру, и, разинув рты, ждали с неба смерть.

Все, кроме Асида Префлюкса, сидевшего на скамейке с банкой мягкого сыра.

— Как я заблуждался, — всхлипывал он, закрыв глаза ладонями. — Как заблуждался! Чтобы понять Сыр, Сыр надо поглотить!

Хиллмен Хантер стоял в тени памятника и очень старался не привлекать к себе лишнего внимания на случай, если во всех бедах вдруг обвинят его. Большинство предметов падает сверху вниз, но обвинения всегда летят на самый верх, а Хиллмен предпочитал избегать боли до самого конца, каковой, он надеялся, случится относительно безболезненно.

— До скорой встречи, Бабуля, — прошептал он.

Не спеши, произнес бабулин голос у него в голове.

Пока Хиллмен обдумывал эти загадочные и, как он надеялся, пророческие потусторонние слова, в лицо ему шлепнулся комок мягкого сыра, залепивший ухо и набившийся за воротник.

— Славно поработал с богом, дебил, — крикнул ему через площадь Асид Префлюкс.

Дрянь дело, подумал Хиллмен.

В толпе мелькнула пара секаторов, и Хиллмену показалось, что он разглядел нож для бумаги.

Ну почему обязательно найдется кто-нибудь с ножом?

К счастью, именно этот момент выбрал вогонский бюрокрейсер, чтобы в сиянии красивого голубого фейерверка гипердвижков исчезнуть из реального пространства. Только что он висел здесь, и вот с «пшш-хлоп-бах!» исчез, не оставив за собой ничего, кроме тающего в небе облачка выхлопной плазмы.

— Аххх, — выдохнула толпа.

Зафод с его врожденным чувством момента забрался на пьедестал памятника.

— Вогоны побеждены! — возгласил он, стоя на сгибе локтя Джона Уэйна. — Тор спас вас!

— Тор? — удивленно переспросил Хиллмен. — Какой Тор? Мертвый, исчезнувший?