Йон Колфер - А вот еще...

— Сувенир! — крикнул он через плечо. — Сувенир!

Добежав до места, куда падал с неба серебристый объект, Зафод принялся маневрировать, пытаясь занять позицию точнее.

Могу ли я? — думал он. Возможно ли такое?

— Камера! — взвизгнул он на всякий случай. — Кто-нибудь, да снимайте же это!

Ну, конечно, может ведь и убить…

Но если он останется жив, сколько может стоить такое видео? Сколько новых подписчиков на его суб-эта-сайт?

Объект падал не так, как полагалось бы нормальному объекту.

Еще бы он падал нормально, подумал Зафод. Это божественный талисман, изготовленный из божественных материалов… из металлов, добытых на Асгарде.

Он парил, он вспухал, он покачивался. Принимал тот или иной размер и сразу передумывал.

Зафод сунул руки в карманы — подальше от соблазна. Этот фокус надлежало исполнять без помощи рук.

Объект все снижался. Зафод приплясывал на своих лишенных каблуков башмаках, изгибал шею туда-сюда, и наконец шлем Тора опустился точнехонько на голову Зафоду Библброксу, мгновенно уменьшившись до подходящего размера.

— Да! — возопил Зафод, еще раз врезав кулаком по воздуху. — Видал, Хилли? Нет, ты, черт тебя подери, видал такое? И ведь до последнего времени у меня было две головы, так что это потребовало от меня больше ловкости, чем тебе могло бы показаться. Теперь попробуй только сказать, что я не гений! А ну попробуй!

Хиллмен все-таки нарушил свой обет молчания.

— Я просил не называть меня «Хилли», говнюк вы этакий. А насчет гениев, так бог, которого вы мне впарили, точно не гений.

Зафод разом посерьезнел.

— Я не потерплю ни одного дурного слова в адрес Тора, — заявил он. — В конце концов, он погиб, спасая вас.

Хиллмен ткнул пальцем в небо, где завис над городом вогонский бюрокрейсер.

— Не очень-то у него получилось, а?

Борт «Бюрократического тупика»

У Простатника Джельца от удовольствия вспотело под мышками. Как настоящий хрюмпстер, незнакомый с подобными эмоциями, он даже решил было на мгновение, что корабль провалился обратно в гиперпространство. Но нет, мир за иллюминатором оставался четким, материальным и готовым к уничтожению.

— Подготовить еще дюжину торпед! — приказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Похоже, артиллерия у землян отсутствовала как класс, так что теперь, когда их бога отправили в мир иной, они остались совершенно беззащитны. Джельц задумчиво пожевал толстую нижнюю губу. Если боги и так живут в раю, куда они деваются оттуда после смерти? Правда ли, что боги страдают чудовищным нарциссизмом? Или они поклоняются каким-нибудь оберст-богам и переходят после смерти на новый райский уровень?

А ведь я придумал совершенно новую загадку, подумал он, и мысль эта снова доставила ему немалое удовольствие.

— И что ты думаешь теперь о своем отце, Туп? — спросил он у продолжавшего подпрыгивать рядом Непрроходима.

Непрроходим помедлил с ответом. Про недавнюю победу, если это можно так назвать, он и не вспоминал. Простатник мог, например, решить, что его рядовой не слишком показал себя в этом конфликте, даже несмотря на стопроцентную законность их действий. Наверняка боги выразят протест, но вряд ли это будет серьезнее исполненного крепких выражений письменного заявления — во всяком случае, теперь, пока у галактического правительства не стоит на вооружении «ГЛИСТ-Э». И, если подумать, не пора ли богам поплатиться немного за свое долгое владычество? Эти типы с Асгарда владели своей недвижимостью, можно сказать, с сотворения мира — и даже севшей батарейки правительственной казне не заплатили.

— Ну, Непрроходим? Что скажешь?

На деле Непрроходим был потрясен до мозга костей. Они только что убили бога. Стерли с лица Вселенной бессмертного. Это ведь не пройдет бесследно? Наверняка равная, но противоположно направленная реакция уже в пути. И даже если обойдется без последствий, это все равно так невыносимо печально…

Натянув кожу на двух подбородках, Непрроходим вскинул голову.

— Я оглушен, Простатник. Вы совершили то, чего не удалось бы никому другому.

— Гммммм, — промычал Джельц; протяжное «м» прозвучало очень удовлетворенно. — Но ведь совершил, да? А то в Мегабрантисе начали шептаться уже, что я не тот, что прежде. Только представь себе: «Джельц-Инструкция» — и не тот.

— «Инструкция»?

— Новое прозвище. Нравится?

— А что случилось с «Законченным Ублюдком»?

Джельц положил на плечо сыну почти бескостную руку.

— Я надеюсь, настанет день, когда Законченным Ублюдком будут звать тебя.

Эту почти трогательную сцену прервал торпедист. Ну, может, и не трогательную, но, во всяком случае, лишенную какого бы то ни было насилия.

— Сэр. Земляне. Нас сносит.

Джельцу вдруг сделалась ненавистна мысль разбираться с этими землянами. Конечно, лихорадка боя уже схлынула, но дело есть дело, так что… Он обратил левый глаз на экран и увидел, что «Бюрократический тупик» и впрямь сносит с геостационарной позиции над главным городом планеты.

— В общем-то, все равно, — пробормотал он. — Наши торпеды способны разить и из-за угла. — Он махнул рукой торпедисту. — Уничтожьте их. Сопротивление бесполезно, и все такое.

— Есть, сэр! — с избыточным энтузиазмом откликнулся торпедист. Смысл жизни вогона — в выполнении порученного задания, и вовсе не обязательно вопить от восторга, разлагая на элементарные частицы другую цивилизацию. Этак другие члены команды сочтут тебя психом и захотят отослать своих дочерей в другую звездную систему, пока они не начали встречаться с тобой. — Полдюжины небольших зарядов хватит, чтобы испарить землян всех до одного. С вашего позволения, Простатник, позвольте предложить: в нашей компетенции конфисковать приобретенную этими землянами планету. Уверен, бюро по криминальным активам с удовольствием прибрало бы…

Джельц весьма впечатлился.

— Ба, торпедист, отменное предложение! Почему бы тебе не придвинуть кресло поближе к моему? Пожалуй, я не против погладить тебя по головке.

— Это огромная честь для моей сальной шевелюры, сэр. Только минуточку, дайте мне взорвать этих типов.

— Вот так надо, салага… — обратился Джельц к сыну, но Непрроходим его не слушал: в голову ему пришла мысль — настолько дерзкая, что изо всех сил старалась сбить его с ног и испарить мозги.

Рядовой Непрроходим отстегнул с шеи фартук-слюнявчик, бегом пересек мостик и врезал им по башке торпедисту как раз в то мгновение, когда палец того завис над кнопкой «огонь». Стальной ковшик рассек слой подкожного жира и соприкоснулся с черепом. Зрачки торпедиста сошлись к переносице, разошлись и закатились.

Второй раз за считанные минуты команда замерла в ожидании того, как решится судьба Непрроходима. Не то, чтобы на борту вогонских кораблей не встречалось открытого насилия, но насилие, мешающее исполнять приказ Простатника, никак не укладывалось в рамки привычного.

Булькнув животом и зашипев амортизатором кресла, Джельц повернулся к нарушителю порядка.

— Рядовой Непрроходим. Это уже второй раз за день. Я заинтриго-о-ован.

Необычно растянутое последнее слово словно бы намекало на то, что Непрроходиму стоит немедленно объясниться, и что объяснение этого безумного поступка должно отличаться стопудовой убедительностью. Можно сказать, что в истории убедительных объяснений оно должно занять едва ли не первое место. Возможно, даже превзойти объяснения Джаммуа Тоталля, кровопускателя с Кирста, который (совершенно случайно, во сне) вышиб жене мозги перстнем с печаткой, а потом заявил, что сделать это его заставили кости предков, каковые кости он в подтверждение своего заявления даже выписал с другой планеты, искусственно состарил и закопал под корнями дерева ванго-панго.

Кожа у Непрроходима вспотела с внутренней стороны — такое с вогонами случается редко, зато усугубляется возбуждением пыльных клещей, заставляющим кожные поры поглощать влагу из окружающего воздуха и накапливать ее в подкожных клетках.

— Мне казалось, ты держишь себя в руках, Туп, — продолжал Джельц с явным неодобрением. — Твоя мать уверяла, что хватит и гомеопатических средств, и, да поможет мне Зарк, я ее послушал. Но в следующий раз ты без разговора отправишься прямиком в аквариум с пиявками, мой мальчик. А теперь, как я сказал уже, я заинтриго-о-о-о-ован.

— Неправильно это все! — выпалил Непрроходим.

— Что ты хочешь этим сказать? — искренне удивился Джельц. — Неправильно в этическом отношении? В смысле добра и зла? Только не говори мне, пожалуйста, что ты заделался моралистом… твои хилые ножки этого не перенесут. — Джельц внезапно задохнулся от ужаса. — Или ты хочешь сказать, что ты эволюционировал?