Илья Стальнов - ГИЛЬОТИНА ДЛЯ ГОСПИТАЛЬЕРА
А вокруг пентаграммы закручивался темный вихрь. И «раковину» приоров тянуло к нему, как магнит.
Сомов зажмурился и прошептал:
– К нам стучится большая беда.
***– Знаешь, для кого четвертый трон Повелителя? – спросил Христан.
– Знаю, – кивнул Домен.
– Правильно. Он для тебя. Так займи свое место. Орден, распавшийся по воле злых сил на две части, воссоединяется. И сегодня произойдет чудо – цель его будет достигнута. Тысячелетия мы стремились к ней. И сегодня нам, счастливым, избранным, надлежит увидеть краткий и сладостный миг Открытия. А потом – века власти, – речь старика текла, как вода в реке – уверенно, мощно и плавно. Он говорил очень убедительно, но Магистра в этой ситуации что-то смущало все больше и больше.
– Это великий миг, Магистр Домен, – произнес Рыцарь Рыжего Пламени.
– Почему в эти камни въелась кровь? – спросил Магистр, кивая на пол.
– Это кровь еретиков, – пояснил равнодушно курчавый.
– Вы казнили в этом зале людей?
– Нет. Мы приносили жертвы, – сказал Христан.
– Мы искали тех, кто больше нравится тангаилам. Мы заручались их помощью, – сказал старик.
– Но человеческие жертвоприношения противоречат правилам Ордена! – воскликнул Магистр.
– Да? – улыбнулся курчавый. – То-то ты скормил нескольких ни в чем не повинных крестьян Черному шаману.
– Верно, верно, верно, – затараторил Черный шаман. – Они сильны. Они поступают верно!
– А эти? – Магистр показал на томящихся в клетке Динозавра и Пенелопу.
– Они сегодня послужат той же цели, – махнул рукой старик.
– Э, дедуля, ты серьезно? – заорала Пенелопа, врезав ногой по бронестеклу.
На нее не обратили никакого внимания.
– Отсюда тангаилы прорываются в наш мир и уходят в Галактику, являются людям, – задумчиво произнес Домен.
– Они не ведают, что такое расстояние, – сказал Христан. – Они приходят к людям в виде таинственных гостей.
– Для чего? – спросил Магистр.
– Для нашей цели! – возбужденно воскликнул кучерявый.
– Какой цели? – Магистр чувствовал, как на лбу выступает пот. Ему стало зябко. Ему стало жутко. Так жутко бывает тогда, когда человек видит перед собой вещи куда худшие, чем приход смерти.
– Они служат нам! – воскликнул старик. – Мы имеем цель. Переустройство!
– Какое переустройство?
– Переустройство, – как заведенный повторил старик. – Переустройство…
– Тангаилы служат вам? – вопросил громко Магистр.
– Они служат нам, – кивнул аббат Христан.
– И будут служить тебе, когда ты займешь трон, – произнес торжественно кучерявый.
– Давай соединим Талисманы Пта, – Христан выкинул вперед руку, и на ладони воссияла одиннадцатиконечная звезда.
– И цель ордена будет выполнена, – сказал старик, сжав кулаки до белизны.
– Нет, – воскликнул Магистр.
– Нет?! – как-то утробно воскликнул старик.
– Нет? – прошептал Христан.
– Нет? – улыбнулся кучерявый.
Магистр в этот момент понял все. Он закричал:
– Цель Ордена совсем иная! Подчинить тангаилов! А они подчинили вас!
Святые Материалисты удивленно воззрились на Магистра. Потом по их лицам прошла какая-то волна. И из глаз будто выплеснулась чернота. И послышались раскатистые голоса, из глоток вылетали далекие звуки:
– Власть. Власть… Мы – единство власти… Мы вышли наружу… Мы…
Они захлебнулись хохотом. И вокруг них заметались черные тени, исходившие из темного столба вокруг алтаря…
***– Чертовщина, – прошептал разведчик. Сомов скорчился за колонной, сжимая «раковину» приоров.
– Все верно, – произнес он сдавленно, ощущая, как в «раковине» мечется и рвется наружу огромная мощь. – Они хотят выпустить Темных Демонов.
– Что?
– Во всех мирах есть легенды о существах, которые приходят к нам из других пространств.
– Приоры. Ушедшие и вернувшиеся.
– И Черные Демоны. Они с той стороны. Орден мечтал открыть проход, чтобы подчинить их своей воле. И адепты просчитались.
– Кто эти трое?
– Не знаю, – покачал головой Сомов, сжимая все крепче «раковину» приоров. – Но уже не люди.
– Матерь Божья. Смотри, – воскликнул Филатов, стискивая автомат.
***– Я не отдам вам Талисман Пта! – воскликнул Магистр Домен. – Попробуйте забрать!
Он вытянул руку. Талисман расплывался, пульсировал на ладони, терял свою форму. Из вершин звезды били лучи, скручивались в узоры, распадались, осыпались фейерверком.
Старцы молча воззрились на Магистра. Молчание длилось с минуту, и никто не решался нарушить его.
А потом…
Потом старцы завизжали. Хором. Во весь голос. При этом ничто не дрогнуло на их лицах. Их визг жил будто отдельно от них, и он был преисполнен невероятной, сокрушающей ярости. Так визжать не могло ни одно живое существо. Этот визг наждаком прошелся по нервам, воздействуя на сознание. Он возникал не из глоток, а из недоступных глубин. Спасения от него не было!
Не переставая визжать, Святые Материалисты поднялись со своих мест и, нелепо, неловко, будто заведенные механические игрушки, подошли к пентаграмме, встали по вершинам звезды.
На секунду повисла мертвая тишина.
А потом они опять зашлись визгом. Еще более страшным. Беспощадным. Смертельным.
Магистр Домен боролся отчаянно. Он боролся, сколько мог. Пот катился градом по его лицу. Ноги подкашивались. Хотелось упасть. Но он стоял. Ему казалось, что тяжесть, обрушившаяся на его плечи, вот-вот по колено вгонит его в пол, и треснут политые кровью жертв каменные плиты.
– Нет! – крикнул он. Визг стал еще сильнее.
– Вы не получите ключ! – заорал Домен – Вам не открыть ворота!
Теперь он понял, что вся мечта Ордена Копья владеть Демонами Тени и овладеть с их помощью властью была не больше, чем химера, возможно, рожденная Той Стороной. Черными Погонщиками овладеть невозможно. Если не сейчас, то через год, десять, двадцать лет они захватят тебя, просачиваясь через крохотные трещины в душе, используя слабости и изъяны. Так было всегда, так кончали все, кто шел с ними на договор. Ну а с хлынувшим в Галактику Легионом не справиться!
– Нет! Нет! Нет! – кричал Магистр, и в этом крике он находил силы. Но силы эти таяли. Он понимал, что не выдержит. Он знал, что силы Святых Материалистов тоже не беспредельны. Но сейчас они побеждают. Им нужно, чтобы Домен сам отдал Ключ – Талисман Пта, иначе тот лишится значительной части силы.
– Не получите!
Ноги подкашивались. Магистр упал на колени.
– Нет, – слабо прошептал он и всхлипнул. – Ни за что. Нет.
Визг стих.
Аббат Христан перешагнул пентаграмму, нагнулся над Доменом и прошептал хрипло и страшно:
– Дай!
Магистр Домен протянул руку с Талисманом.
– Поможет…
– После того, как все будет кончено.
Госпитальер поднялся во весь рост и выступил из-за колонны. Он посмотрел вниз, где напротив стоящего на коленях Магистра возвышался аббат Христан.
– Боюсь высоты, – вздохнул Сомов. – Здесь метров пять.
Он подошел к парапету…
***Филатов сидел, зажав уши, и сдавленно стонал. Он преодолел слишком много в жизни преград, пережил слишком много опасностей, победил слишком много людей и обстоятельств. Но этот визг, ему показалось, он победить не в силах.
– Ну же, – тронул его за плечо Сомов. Визг кончился, но легче не стало. Наоборот, стало еще хуже.
– У-у, – затянул Филатов.
– Очнись.
Разведчик качнулся и почувствовал, что от руки госпитальера идет спасительная, живительная, очищающая волна. Сомов был только передатчиком, но поднималась она в приорской «раковине».
– Ты овладел ею? – прошептал Филатов.
– Да.
И теперь энергия, сосредоточенная в «раковине», не грозила вспыхнуть сметающим все взрывом. Она истекала созидательной волной. Она латала раны в пространстве и материи. Она смывала черные кляксы Тьмы… Но только неизвестно, хватит ли ее.
Разведчик встряхнулся и воскликнул:
– Пошли, разворошим этот муравейник! Он схватил вывалившийся из рук автомат.
– Нет, – возразил резко Сомов. – Оружие здесь не поможет.
***– Отдай! – повторил Христан.
– На, – прошептал Магистр и протянул руку.
Он уже не мог бороться. Он распластался автомобильной шиной, из которой вытянули весь воздух.
А семиконечная звезда теперь была у аббата Христана. Снова послышался визг. Он теперь звучал, как рог победы.
На глазах две звезды срослись. И образовалась одна – четырнадцатиконечная. Точь-в-точь такая, которая была выбита на камне алтаря!
– А-а-а! – послышался крик трех человек.
И столб черной энергии закрутился вокруг воссоединенной реликвии. Темень становилась все гуще и гуще. Она была не просто тьмой безлунной ночи. Она была склизкой, мерзкой и липкой тьмой, в которой водятся КОШМАРЫ. Кошмар рвался наружу. Ему хотелось многого.
