Дело одной секунды - Владимир Валерьевич Комарьков
Установив треногу, Ивандр закрепил на ней «чемодан» внешнего модуля. Пришелец никак не отреагировал на его действия. Впрочем, поток внимания, ощущаемый Ивандром, никуда не делся. Трансформировался — да, но он чувствовал, что наблюдать за ним не перестали, просто в эти ощущения добавились новые нотки. Какие — Ивандр и сам бы не смог сказать, он вообще не понимал, с чего вдруг у него появилась возможность определять интерес к своей персоне. Но он был готов поклясться, что это не вымысел больного воображения.
Вернувшись на «басурианин», Ивандр ощутил лёгкий мандраж — кто его знает, как пришелец отреагирует на облучение? Он даже не представлял себе принципы работы устройства. В инструкции говорилось только о настройке прибора и его запуске.
Справившись с волнением, Ивандр втопил кнопку запуска и принялся наблюдать. На дисплее центрального (и единственного) компьютера побежали строчки на неизвестном ему языке. Металлический ящик справа от него загудел, звук пошел по кораблю, низкий, урчащий, словно в каюте управления завелся здоровенный кот, и сейчас этот проказник во всю мурчал от удовольствия.
Так прошёл час, за ним второй. Ни на корабле, ни за обшивкой обстановка не поменялась. Пришелец «молчал», излучатель гудел. Через три часа Ивандру надоело пялиться на монитор, и он завалился спать. Мусорщик не отличался ни комфортом, ни размерами, поэтому спальня совмещалась со столовой, гостиной, мастерской, кабинетом и любым другим помещением, которое требовалось человеку в данный момент. А главное, оно в двух шагах располагалось от рубки.
Лежа на жёсткой койке, Ивандр старательно вспоминал, что ему рассказывали о принципах «первого» контакта. Сегодня он уже перечитал брошюрку в десятый раз, и память услужливо воспроизводила текст почти дословно.
Во-первых, достойное завершение первой встречи сводилось в основном к тому, что следовало договориться о «второй». Умные люди, корпевшие над сводом правил для массового использования, справедливо рассудили, что неподготовленный контакт во сто крат хуже вообще никакого. Человек по незнанию может выболтать то, что запрещалось разглашать при любых обстоятельствах. Например, местонахождение мира, из которого он родом. Поэтому координаты зон перехода и вообще любые сведения для совершения «прыжка» кораблем выдавались исключительно в виде энергонезависимого ключа с самыми высокими параметрами взломостойкости.
Пилот непосредственно перед прыжком «сообщал» искину о предстоящей цели маршрута, подключая к нему блок с «ключом». Может и сложно, зато исключало возможность залезть в «мозги» корабля и извлечь данные оттуда. Паранойя? Наверное. Зато считалось, что при физическом захвате такой ключ невозможно взломать. Ко всему прочему при неправильном алгоритме считывания он самоуничтожался. К слову сказать, особый пункт инструкции требовал при контакте предельно ограничить действия искина — только контроль внутренних процессов, никакого внешнего излучения, никаких каналов, по которым можно залезть в «мозги» корабля или, упаси Господь, установить контакт нашего искина и инопланетного. Поэтому, согласно инструкции поведения в таких ситуациях, управление переходило к пилоту и осуществлялось нажатием кнопок и тумблеров. В основном механических, а не электронных.
Во-вторых, как уже говорилось выше, каждый пилот был обязан пожертвовать и собой, и кораблём, лишь бы избежать передачи информации любым враждебно настроенным формам жизни.
Ну и в-третьих, правила в довольно-таки недвусмысленной форме сообщали о том, каким карам подвергнется «счастливчик», разболтавший будущим братьям по разуму хоть что-нибудь, что даст им возможность составить мнение о техническом оснащении, строе, местоположении или уровне развития земной цивилизации. Все это подпадало под «табу».
Вообще там много о чем упоминалось в таком ключе. Единственное, что приходило на ум Ивандру после изучения свода, это то, что более-менее безопасны в такой ситуации лишь разговоры о погоде — их вроде бы запретить не успели. Не додумались или, может, решили, что упоминание дождя уж никак не скажется на безопасности человеческой расы?
Семь часов спустя Ивандр, позевывая, втиснулся в командирское кресло и уставился на экран. Никаких видимых изменений не наблюдалось: перед ним ползли какие-то закорючки, даже отдалённо не напоминавшие ни один знакомый ему язык. Он задумался: ну ладно, с этим пришельцем все ясно. Он тут и месяц простоит, если понадобится. Но что, если бы ему попался некто пошустрее каменного истукана? И вообще, сколько времени займет у этой штуковины подобрать ключи к языку? Притом, что неизвестен не только язык, но и образ мыслей существа из камня. Алгоритмы изучения при этом ведь должны существенно отличаться. И как вообще все происходит, если пришелец никак не реагирует на облучение?!
Он крутил эту мысль еще минут десять, когда вдруг экран мигнул, и на черном фоне вспыхнуло слово: «Кто?»
Ивандр ошалело бросил взгляд на изображение пришельца на боковом мониторе. Каменный человек в пустотном скафандре мигал, как гирлянда на Новый год. Периодически поверхность статуи словно трескалась, и из разломов вырывались огни. Часть из них обдавала волнами света чемодан излучателя, и тогда на экране вновь и вновь возникало слово «кто».
Улетая с астероида, первые два прыжка Ивандр совершил без всякой системы — наобум, — как того и требовала инструкция, — главное, чтобы не в направлении миров, заселенных людьми. Пусть потом пришелец ломает голову, откуда он появился и куда улетел. После ещё сутки ушли на поиск привязок к звездному небу, и уже с координатным ключом в двигателе маршрут стал осмысленным: всего четырнадцать скачков по пять световых лет, и он дома. Как-то его там примут с такими-то новостями? В этот момент Ивандр почувствовал, как губы расползаются в довольной улыбке — встреча будет будь здоров, не стоит и сомневаться!
Две недели на астероиде практически опустошили запасы пищи («басурианин» в принципе не предназначен для длительных экспедиций), но душа Ивандра пела — он справился! Контакт установлен и именно на тех условиях, которые предписывала инструкция. Ему удалось назначить дату следующей встречи, и он ничем не выдал секретов человеческой расы — люди и дальше могут спать спокойно. Оставшийся путь придётся немного подзатянуть пояса, но на фоне случившегося форс-мажора, это казалось сущим пустяком.
К слову сказать, сохранение тайн стало не таким уж и трудоёмким процессом: лингвомодуль, несомненно, сыграл здесь не последнюю роль. Каким бы гениальным ни был его изобретатель, (подобрать ключи к языку, основанному на совершенно иных принципах, это ли не признак гениальности?!) изучить речь пришельца в должной для нормального общения степени у устройства не получилось (да и задача такая вряд ли стояла). Вместо этого Ивандр оказался обладателем скудного набора слов (с весьма приблизительным
